Литература

Стань как мы

Стань как мы

— Представьте, chére Hélène, мое удивление, когда вдруг заявилась целая толпа — человек двадцать, не меньше. Наверное, все взрослые мужчины той деревушки. Да еще на ночь глядя. И... сами знаете, каким манером простецы обсуждают важные для них вещи. Пока подбирались к сути, высосали весь коньяк и кальвадос из бара. Ну да ладно, всё равно в моем скромном прибежище его разорять больше некому...

Женщина невольно подалась вперед, стараясь не упустить ни звука. Французский язык гостя был безупречен — куда Елене до него; но сегодня в прононсе как будто снова проглядывал легчайший, почти неуловимый оттенок какого-то экзотического акцента. А в иные дни их нечастых рандеву речь приятеля поражала изысканными архаизмами, словно у аристократа старого режима.

— Чего же они хотели?

— Оказывается, накануне девушку из их деревни изнасиловал и избил un réfugié. Эти пришлые бродят по побережью таборами, как цыгане, — по лицу рассказчика прошмыгнула тень, — только женщин и детворы у них почти нет. Рыбаки, разумеется, обратились первым делом в полицию. И как думаете, что они там услышали?

— Да не думаю, я знаю! У бедного мальчика было тяжелое детство, война выгнала его из родных мест, он страдает без женской ласки, поэтому надо пожалеть.

— Восхищен вашей проницательностью: именно это и было сказано. В итоге мои нежданные гости огласили торжественное коммюнике. Придется, говорят, нам наводить порядок собственными силами. Вот ты человек не простой, важная птица. Этот замок купил совсем недавно — и скажи: как собираешься жить тут дальше? Чужаком — или местным, как мы, одним из нас?

Эти речи, как всегда, будоражили и душу, и ум; Боже упаси перебить...

— Честь не позволяла отвернуться от беды добрых соседей. А наутро на берегу нашли тело насильника — обескровленное, с двумя десятками ран от матросского ножа. Бесполезно даже пытаться определить, сколько и какие из них оказались смертельными. И заметьте, труп не топили в море, хотя чего уж проще.

Аскетическое лицо с желтоватым, будто нездоровым оттенком; печальный взгляд больших черных глаз; под длинным хрящеватым носом — ровная полоска усов. Строгий костюм и галстук; всё вместе вопиюще не вязалось со старенькими домашними джинсами хозяйки и тяжеловатыми, даже грубоватыми чертами ее выцветшего облика. Однако Елену подобные контрасты заводили смолоду, придавали ей значимости в собственных глазах.

— А что полиция?

— Да они только рады избавляться от отребья, если чужими руками. Тем более, опрос был чисто формальный: табор тут же снялся с места и исчез в неизвестном направлении. Главную роль сыграли мои показания о том, как прогуливаясь по берегу, я стал невольным свидетелем ссоры беженцев, которая перешла в драку. Рыбаки подтвердили согласно; все мы назвали одно и то же время. Пострадавшую девчонку отвезли к полицейскому психологу; надеюсь, поможет пока. Дальше сам займусь... раз уж мы теперь «одной крови».

— А... можно мне этот случай описать где-нибудь?

— Как вам будет благоугодно, chére madame. Только сами понимаете, без карты, без имен и прочих подробностей. Но, например, двадцать ран упомянуть можно: это, заверяю вас, метод отнюдь не мой. А вообще, лучше подать всю историю как литературную выдумку с прозрачным намеком на реальность. Впрочем, пардон — не смею вмешиваться в ваши творческие замыслы.

Кажется, вот-вот князь (как Елена порой называла его про себя) поднимется и покинет ее на крыльях ночи. А до чего же неохота: еще о многом бы надо поговорить. Вдруг она снова услышит что-нибудь важное? Как пару лет назад, когда писала тот единственный роман, что побывал бестселлером — о Европе, сдавшейся на милость варваров и отрезавшей bourgeons d’amour у своих дочерей. Елена тогда поинтересовалась, правильно ли веру, которая, как всем известно, отрицает наличие души у женщин, считать сатанинской?

Из прекрасных очей в упор глянула тьма; померещилось, будто услышит в ответ смертельно страшное, что раз и навсегда изменит ее мир. Но князь лишь усмехнулся сухо, как бы через силу — и не стал возражать.

Или хотя бы, собравшись с духом, узнать наконец, почему именно турок он выделяет среди прочих дикарей, ненавидит сильней, чем арабов. В чем, собственно, разница?

Похоже, пора начинать вторую часть романа. Прекрасную Францию спасет новая Жанна д’Арк, явившаяся под именем Марины. Час ее уже близок; она выметет содомскую нечисть железной метлой, вернет церкви исконный обряд истинной веры, поруганный ересью второго собора, и будет идти рука об руку с Великой Белой Россией...

«Утонуть в омуте глаз». Фи, пошлость какая. И тут — нате вам, мадам! Но как? зачем? сколько ведь уже знакомы, и ни разу ничего... Тело, вянущее не первый год, взрывалось сразу всеми жизненными соками; Елена неловко заерзала на кушетке.

Мужчина привстал с готовностью, губы потянулись к чувствительному месту на шее (как он только угадал?), приоткрылись. И в радужном облачке...

— Tes dents? Que fais-tu?! Влад, бля —

Оцепеневшая поза. Пустые глаза и безмолвие; лишь воздух в гостиной потрескивает мелкими искорками.

* * *

— Эй, мессир!

— Чего еще? Сейчас время не твое. Терпи, не мешай!

— Но мне же нужно!..

— Сказать, чего твоей милости надобно? Эх, жаль, на кол тебя уже не вздернешь. Но запомни, маркграф: еще одна такая выходка — удалю и вышвырну прочь, как шелудивого пса! Положим, то, что мавра истыкал как решето, вышло даже удачно. Иначе пришлось бы тебя наказывать. А так — просто говорю: вот эту женщину ты убивать не будешь. И увечить не смей. В остальном твори с ней что вздумаешь, лишь бы пробудилась для нашей вечности целая и здоровая, не дожидаясь возрождения.

— Но она... я так...

— Молчать, Альфонс! Кто в замке господин? Кто, сжалившись, пригрел за пазухой твою душонку, когда ей надлежало отправиться совсем в другие края? Не напомнишь ли кстати, милейший: скольких мужей тебе довелось сразить не гнусными семиградскими пасквилями, а мечом? Да ты даже торговку убогую не сумел отхлестать, чтоб не сесть с места в темницу. Dixi!

* * *

Маркиз поворочался еще, поскулил — но послушно отполз обратно на задворки сознания.

* * *

И было им всем счастье.

12 466

Читайте также

Литература
После России

После России

Предлагаем вниманию читателей повесть, актуальность которой становится со временем всё более пугающей, а описанная в ней реальность за прошедшие со времени написания семь лет выглядит уже не только фантасмагорией...
Пророчество, провокация, предупреждение?..

Фёдор Крашенинников
Злоба дня
Эммануэль Макрон как феномен «третьей силы»

Эммануэль Макрон как феномен «третьей силы»

Как составляющая политической борьбы «третья сила» была всегда. Потому что всегда было масса желающих потеснить засидевшихся во власти. Поэтому нынешняя ее активизация интересна лишь в контексте новизны акцентов. Ибо речь идет не просто о замене одних персоналий на другие – идет борьба между партиями старой и новой формации.

Владимир Скрипов
Литература
Рабовладельцы

Рабовладельцы

Они были единственной в известной части Галактики цивилизацией межзвездного уровня, сохраняющей рабство. Рабство в самом прямом и буквальном смысле — право собственности на полноценных разумных существ, ничем принципиально не отличающихся от своих хозяев. Узаконенное и массово распространенное.

Юрий Нестеренко