Мягкий «Сталин»
Что такое путинские Прямые линии? Это, как уже всем давно понятно, царская система посланий: различным слоям общества, отрядам чиновничества, другим странам, прежде всего, Западу. Глобальный посыл последней Прямой линии, как уже многие отметили – это явное снижение градуса. Имперского, шовинистического, милитаристского градуса. Градуса агрессии и ненависти в отношении Украины и Запада. Тема экономики, нефти и «надоев» явно заслонила Лугандонию и даже Крым. Слово «Новороссия», ровно год назад прозвучавшее в устах ВВП как боевой клич священного похода против «бандеровцев», вчера не было произнесено Путиным ни разу. Прочувствованный спич придворного писателя Шаргунова об украинских антикоммунистических законах, охарактеризованных им как «антирусские», также не нашёл поддержки и развития в ответной реплике Путина. Вообще Путин вёл себя подчёркнуто неагрессивно, не играл мышцами, не строил из себя мачо и альфа-самца. Много говорил о стремлении к нормальным отношениям с Украиной и Западом в целом, не изображал Россию как страну, окружённую врагами. Вполне миролюбиво отвечал Ирине Хакамаде, поинтересовавшейся ходом расследования убийства Бориса Немцова.
Путин решил явить «человеческое лицо». Однако не маска ли это? Стоит ли расслабляться? В его четырёхчасовом словесном марафоне тут и там мигали красные смысловые лампочки, говорящие о том, что впадать в эйфорию рановато. Во-первых, в отношении Майдана, революции Достоинства Путин вновь, правда, мельком, употребил понятие «госпереворот». Во-вторых, довольно декларативна и такая его реплика: «Я вообще не делаю разницы между украинцами и русскими, я считаю, что это один народ». Мягко говоря, не очень политкорректное заявление, ставящее под сомнение искренность его же, Путина, слов об Украине как суверенном государстве. Ибо если русские и украинцы – «один народ», то независимое Украинское государство – это просто историческое «недоразумение» со всеми вытекающими последствиями.
В-третьих, заставляет усомниться в искренности Путина и его ответ на вопрос о присутствии российских войск в Юго-восточной Украине: «Российских войск на Украине нет». Известно, что до этого Путин, отвечая на подобные вопросы, неоднократно лгал (http://rufabula.com/author/alexey-shiropaev/397). Ещё совсем недавно российские войска в Украине, несомненно, были и активно воевали в Дебальцево. Может, Путин хочет сказать, что его солдат нет в Донбассе СЕЙЧАС? Но не лжёт ли он, как обычно? Что бы там ни было, я вижу в путинском ответе как минимум лукавство, и это не может не настораживать.
И ещё один важный момент. К теме антикоммунистических законов, недавно принятых в Украине, Путин всё-таки вернулся, заявив: «Невозможно ставить на одну доску нацизм и сталинизм», поскольку нацизм, считает Путин, провозглашал своей целью уничтожение целых народов, а сталинизм, дескать, этого не делал. Что ж, пусть Путин растолкует свой тезис полякам, которые помнят, как сталинские войска стояли на другом берегу Вислы, дожидаясь, когда гитлеровские войска подавят Варшавское восстание (осень 1944) – так руками Гитлера Сталин решил расправиться с польскими патриотами-антикоммунистами. Пусть Путин попробует обелять сталинизм перед венграми, которые хорошо помнят, что послевоенная просоветская диктатура была точно такой же зверской, как и фашистская. Пусть Путина услышат чехи, в 1968-м рисовавшие знак равенства между пятиконечной звездой и свастикой. Пусть его услышат и народы Прибалтики, подвергшиеся геноцидным депортациям. Пусть его услышат, наконец, украинцы, потерявшие миллионы человек во время сталинского Голодомора-геноцида. Какой ответ от них получит Путин? Вопрос риторический.
Попытка Путина отмазать сталинизм от сравнений с нацизмом вполне объяснима. Наследие сталинизма является главным базисом путинской России. Её нынешняя государственность, имперская политическая ментальность, исторические смыслы, положение в мире, атомный потенциал, промышленность, органы госбезопасности, тюремная система, даже нынешняя Русская Православная Церковь (РПЦ) – всё это уходит корнями, прежде всего, в сталинизм. Имя Сталина является системообразующим, и потому его приравнивание к имени Гитлера вызовет глубокий обвал смыслов. Путин это хорошо понимает. «Очернение» эпохи сталинизма уже, по сути, приравнивается чиновной цензурой к «очернению исторического прошлого» – именно так надо понимать госзапрет к показу в России американского фильма «Номер 44».
Так что «снижение» политического градуса, продемонстрированное стране и миру Путиным, следует воспринимать с осторожностью. Конечно, хочется верить в лучшее, но многие, например, склонны видеть в нынешнем путинском «помягчении» маскировку, скрывающую подготовку к новому броску. Так ли это или нет – покажет будущее. Сталин тоже любил порой шутить, гладить кошек и быть «другом детей». Дугин как-то уже писал, что «вялый», «расслабленный» Путин, по его наблюдениям, предвещает циклическое появление совсем другого, «стального» Путина. Что ж, посмотрим.
