Без Царева в голове
Вообще смеяться над внешностью человека слишком легко, чтобы считаться остроумным. Физиономия, как родина, ее не выбирают. Как мама с папой постарались посредством природы, случая, продажной девки империализма с монахом Менделем на лихом коне впереди отряда. Мы все интуитивно верим в физиогномику, хотя она ближе к оккультизму и эзотерике; но мы всматриваемся, вглядываемся в лица, как в список ответов в конце задачника. Мы - временные рабы красоты, хотя красота - общее место, собрание банальностей, а необщее выражение - отклонение от канона. И все равно не сомневаемся, что Крошка Цахес и вся его гоп-компания из Думы, словно специально подобранная для коллекции Ломброзо, совсем неслучайно правит Россией, выбирающей сани по себе.
А ведь сколько раз нас эта физиогномика подводила: если честно, то куда больше Путина и Сталина с примкнувшим к ним Шепиловым. Мы верили ей в юности больше, чем спермотоксикозу в синих тугих трусах, мы читали по ее приметам свою судьбу, нас динамила эта прошмандовка, как лохов при игре в наперсток на ступеньках вокзала в Новороссийске. Но мы все равно встречаем не по речевым жестам, которые поддаются анализу, а по совокупности черт, именуемых лицом - и многие наши несчастья от уверенности, что знаем физиогномический язык лучше, чем Кома Иванов язык этрусков, а это совсем не так.
Интеллектуальная невинность, помноженная на социальную грубость, которую мы с легкостью находим в лицах своих идейных противников в России и Украине - это во многом вид страха перед социально Другим. Да, этот Другой ненавидит нас, прозревая такую же чуждость, и так же, кстати, боится, отчего держится двумя руками за Путина, в котором ощущает (ошибаясь) социальную солидарность. Разница только в том, что мы понимаем, что физическим трудом надо кому-то заниматься, раз нам неохота, а вот наши оппоненты интеллектуальную изощренность не ценят, честно не понимая, зачем она нужна. Путин, конечно, злодей, развязавший войну ради удержания власти, но война эта не столько идеологическая, сколько социальная. Ума с телом, традиций работать руками против традиций работать головой; в этом смысле то, что происходит сегодня, - продолжение 1917 года: ненависть в России к интеллекту не израсходовала себя за век и требует продолжение банкета.
