Диснейленд со смертной казнью (перевод, часть 1)

Завтра утром в Сингапуре пройдёт церемония похорон Ли Куан Ю — человека, заслугой жизни которого является сингапурское «экономическое чудо», бессменного премьер-министра и фактически пожизненного правителя этого феноменального по многим показателям государства. Во многих странах, особенно у нас, в России, любят ставить в пример авторитарный стиль управления Сингапуром, уникальный в своём роде менеджмент господина Ли, показывая, что, якобы демократическими методами таких форсированных экономических успехов не достигнуть. И если методы — это вопрос дискуссионный, то оборотную сторону социальной жизни Сингапура блестяще показал в своей статье писатель и журналист Уильям Гибсон, посетивший Сингапур в 1993 году и написавший свои впечатления в журнале Wired. Странно, но за двадцать с лишним лет так и не было ни одного русского перевода статьи. Я честно искал, но так ничего и не обнаружил. Даже переводов выдержек — только краткие пересказы. Если вы ничего так и не найдёте, то ниженаписанное можно считать первым полным русским вольным переводом своевременной и выдержанной годами критики.

***

Как будто целая страна оказалась в ведении Джеффри Катценберга — говорил редактор — под девизом «будьте счастливы, или я убью вас». Мы сидели в офисе в квартале от Родео-Драйв, на чёрной мебели, взятой у «Японского венчурного капитала»... Сейчас, когда я уже здесь, метафору «диснейленда», кажется, уже невозможно поколебать. Родео-Драйв по похожим причинам представляется неким местным эквивалентом, больше походящим на тридцать-сорок Центров Беверли, поставленных впритык один к другому.

Лори Андерсон же сказала, что виртуальная реальность не будет выглядеть реальной, пока ни догадаются положить туда немного грязи? Сингапурский аэропорт Чанги Антрополис, кажется, обладает не большим разрешением, чем некоторые ранние виртуальные миры. Там вообще не было никакой грязи, никакого беспорядка или бардака, к которому можно было бы приковать взгляд. Снаружи витиеватая, как бывает в тропиках, зелень представляла собой совершенный пример самой себя. С хаосом ассоциировались лишь странные столбчатые облака, возвышавшиеся над Южно-Китайским морем.

Таксист сразу предупредил меня по поводу мусора, спросил, откуда я, и поинтересовался, насколько у них чисто. «Сингапур очень чистый город...» Противный звоночек в японском стиле прервал диалог, показывая, что водитель превысил скорость, напоминая нам обоим, что этого делать не стоит. По обе стороны дороги были вроде как курсы гольфа...

— В гольф поиграть приехали?

— Нет

— По делам?

— Для удовольствия

Сквозь зубы он втянул воздух, сомневаясь по поводу сказанного.

Сингапур представляет собой общепризнанный опыт построения государства, управляемого скорее как крупная корпорация. Если бы в IBM удосужились обзавестись своим государством, это государство имело бы много общего с Сингапуром. Тут и обязаловка по ношению белых рубашек, и полное отсутствие чувства юмора, конформизм тут прямо поставлен во главу угла, а творческая мысль как таковая здесь вообще в большом дефиците. Прошлое здесь как будто растворилось без остатка. В Сингапуре нет халявы, там всё ориентировано на экономику. Представьте себе азиатскую версию Цюриха, который функционирует изолированно у подножия Малайзии. Богатый мирок, среди жителей которого чувствуешь себя так же хорошо как в Диснейленде. В Диснейленде со смертной казнью.

Но «диснейленд» этот строился в XIX веке, и не как парк развлечений, а как воплощение одновременно романтических устремлений и меркантильных интересов Британской Империи. Современный Сингапур — это частички викторианских зданий, выкрашенных в блестящую белую краску, которые составляют причудливые углы новогернсбекианского мегаполиса. Эти немногие черты фрагментов исторической текстуры служат напоминанием, каким размытым был некогда транзитный Сингапур — даже в большей степени, чем Гонгконг в своё время. Ощущения, возникающие при попытке соединить нынешний Сингапур со старым, похожи на болезненное чувство, будто на месте Диснейленда в Новом Орлеане когда-то существовали жилые кварталы, которые были снесены, а на их месте рядом с парком воздвигли новодельный симулякр. Фасады же, напоминающие о викторианских домах, отсылают нас на Ковент-Гарден в самый немыслимо яркий для Лондона день.

Из-за сбоя биоритма в разнице часовых поясов я предпринял несколько уединённых прогулок утром, когда атмосфера города-призрака чувствуется лучше всего, но там мало что можно было увидеть из предыдущих «реальностей»: ароматические палочки с благовониями на старых латунных подставках на покрашенной в белый колонне магазина; зеркало, расположенное над дверью поставщика электрооборудования, принадлежности для малого барабана, отводящего зло, которое движется по прямой линии; ржавая велорикша, прикованная к свежепокрашенным перилам. Прошлое растворилось почти что без остатка.

В 1811 году, когда Теменгонг — местный вождь — прибыл для повторного заселения Сингапура — Города Льва — с сотней малайцев, джунгли давно поглотили его развалины, за которые с XIV века боролись то сиамцы, то яванцы, то китайцы. Лишь восемь лет спустя прибыл сэр Стэмфорд Раффлз, ступая на берег, служивший базой для речных пиратов, и объявил об основании британской военно-морской базы в этом подходящем для неё месте. Раффлз изложил свой неповторимый взгляд короне: отдельные ценности будут производиться в отдельных этнических кварталах: вот Арабская улица, вот Танджонг Пагар (китайская), здесь Сирангун-роад (индийская). И тематический парк Раффлза гудел сто десять лет — свободный порт, как из «Мальчишеских фантазий» Талбота Мунди, приправленный людьми со всей Азии и установленный как крепкий порог к «Британскому Китаю». Воистину, «Манчестер Востока», весьма заманчиво.

Затем пришли японцы, с пугающей лёгкостью захватившие эти земли и положившие конец сонному веку британского господства. Уже после войны начался период быстрого распада и столь же быстрого стремления к независимости. В 1965 году Ли Куан Ю, получивший юридическое образование в Кембридже, стал первым премьер-министром Сингапура. Сегодняшний Сингапур это скорее детище Ли Куан Ю, его видения «Манчестера Востока», коим город задумывался сэром Стэмфордом Раффлзом. Партия Ли Куан Ю «Народное действие» с тех пор остававшаяся у власти, сделала, как говорят, самое резкое из того, что могла сделать. Эмблема партии — мультяшные молнии, ударяющие в круг; талисман — Редди Киловатт — символизируют по сути однопартийную систему капиталистической технократии.

Финансовые данные и государственная тайна

«Сингапур: правительственного чиновника, двух частных экономистов и издателя газеты будут судить 21 июня за разглашение главной государственной тайны — темпов экономического роста.»

«Редактор Buisines Times Патрик Дэниел, представитель Валютного управления Сингапура Шанмугаратнам Тарман и два экономиста Кросби, Ману Бхашаран и Раймонд Фу Чон Чен, не признали себя виновными в нарушении закона о государственной тайне Сингапура»

South China Morning Post, 4/29/93

Сингапур Рэдди Киловатта выглядит как бесконечно более пригодная конференц-зона Атланты, где каждое третье здание снабжено фестивальной шляпой из китайского театра. Увенчанные пагоды в стиле рококо мегаструктуры с как бы скользящими боками замают объём, достаточный для составления пары хороших размеров колоний «Лагранж-5». Вдоль Орчард-Роад — пятой авеню Восточной Азии — лежит вереница с многоуровневыми торговыми центрами с безостоновочно растущими магазинами для среднего класса. Молодые и одетые в опрятный искусственно состаренный хлопок из местного аналога GAP, эти люди кажутся симпатичными и хорошо выглядят в своих шортах от Reebok или Мацуда.

Из всех городов. где я когда-либо бывал, в Сингапуре меньше всего альтернатиного и уж тем более протестного стиля. Лишь однажды я видел двух молодых малайцев, одетых в широкие рокерские футболки и джинсы и носивших волосы почти до пояса. Одна майка была оформлена в растафарианских цветах и заставляла меня думать, что её владелец имел яйца размером с фрукт дуриан, или он был таким суицидником, или, возможно, и то, и другое. Это действительно так выглядит в бохо-стиле города. (ни одной «плохой» девочки я так и не увидел, и, если честно, скучал по ним). Просмотрев все доступные кассеты и диски, показывающие местные предпочтения в поп-музыке, можно подумать, что тут прошлись мормонские миссионеры.

— У вас же есть хотя бы Shonen Knife, нет?

— Сэр, это музыкальный магазин...

Хотя и мормоны вам не нужны, когда у вас есть Подразделение по нежелательному размножению, структурно входящее в структуру официальной цензуры. (Я не могу точно сказать, на чем оно специализируется, на попсе, наверное, но название мне нравится) Отдельные управления ставят целью убедиться, что красные тряпки из журналов типа Космополитена не противоречат проводимой политике. Книжные магазины Сингапура — это совершенно грустное зрелище, там нельзя купить практически ничего из того, что вам бы хотелось. Рассматривая стеллажи с научной фантастикой и фэнтези, я был удивлён, обнаружив, что ни одна из моих работ не была там доступна. Я не знаю причин, по которым их не позволили ввезти в страну, но, если б они позволили, то я бы, конечно, находился в хорошей компании...

Местные газеты, в том числе любопытный таблоид New Paper, по существу являются государственными органами, инструментами распространения только желательных новостей. Эта «непрерывная хвала, на службе порядка, здоровья, процветания сингапурского пути» быстро вызывает ощущение оруэллского страха, что Большой брат преследует вас сзади с счастливым лицом, не делая ничего, чтобы облегчить это... Разумеется, в Сингапуре можно жить, получая информацию об окружающем мире, но доступ к определенным сведениям будет либо сильно сужен, либо отключён.

Сингапурское телевидение — это одно большое разъяснение для сингапурцев. Модели китайской, малайской или индийской семьи разыгрывают постановки для объяснения традиций каждой культуры. Семейный мирок, подразумеваемый в шоу типа «Оставь это бобру», где нет бобра, показываемый в духе идеализированного патернализма, американцам может напомнить разве что программы 1950-х гг. со схожим общественным смыслом.

— Чёрт возьми, папа, я очень рад, что ты нашел время, чтобы подробно объяснить нам о празднике голодных духов!

— Посмотри, сынок, вот идёт твоя мама с питательным низкохолестеринным лечебным сухим кокосовым молоком...

И, во многом, это действительно похоже на 1956 год; война (или экономическая борьба, в данном случае), по-видимому была выиграна, растущий средний класс процветает, огромные общественные работы были успешно проведены, ведутся даже более амбициозные проекты, и глубоко патерналистское правительство готово на любые затраты, чтобы отвести страну от тройной угрозы коммунизма, порнографии и наркотиков. Единственная проблема, конечно, в том, что в остальной части мира уже не 1956-й... Хотя, подозреваю, что в Сингапуре предпочли бы считать это проблемой остального мира. (Но я начинаю задаваться этим вопросом, поздно ночью у себя в номере) Всё потому, что Сингапур является самым оживлённым деловым центром, будущее тут видится так ярко... Какая ещё страна готовится себя клонировать, отделившись подобно какому-то социально-экономическому айсбергу? Вот он, первый современный город-государство, который сполна воспользовался франчайзинговой концепцией «мини-Сингапуров».

В прибрежном городе Лунчжоу, провинция Шаньдун, Китай (прямо напротив Кореи), сингапурские предприниматели готовят к старту Первый из них, возводя улучшенные портовые сооружения и электростанции, а также отели, жилые здания, и, да, торговые центры. Проект, который занимает 1,3 квадратных километров, напоминает мне «Г-на Ли Большой Гонконг» из «Лавины» Нила Стивенсона, суверенное государство, разбросанное как лапша, подобное франшизам, разбросанным по американской глубинке вдоль объездных путей. Но г-н Ли Большой Сингапур означает очень серьезное дело, и китайцы, кажется, стремятся получить франшизу в своем районе, и без промедления.

Обычно, оказываясь в чужом городе, я склонен искать, что там не работает, выявлять основные социальные механизмы, как выявляют подходящий рельеф местности. Этого я не буду делать в Сингапуре, потому что здесь ничего не разваливается. Все, что развалилось уже заменено чем-то новым. (термин «инфраструктура» приобретает здесь какой-то клаустрофобный отголосок, местами это и всё и есть инфраструктура.)

Отчаявшись найти хоть какой-то окольный путь, можно смело полагаться на изучение ночных клубов, чтобы хоть как-то прочувствовать местный колорит. Сингапур, как и следовало ожидать, оказался вовсе не богат на разнообразные формы ночной жизни. Zouk, возможно, самый модный в городе клуб (созданный, как мне сказали, после восторженных сцен на Ибице), являет собой достаточно приятное место. Он напомнил мне о дискотеке в Барселоне, на которую я как-то ночью заглянул. Если кто-то ищет что-то попохабней, то он должен пересечь пролив Джохор, где, как говорят сингапурские бизнесмены, иногда можно предаться «низости и грязи». (Ну где ещё в мире можно найти бордельное приграничье в исламской стране?) На виду — клубы, имеющие лицензии на установку кабинок с несчастными филлипинками, так что я предположил, что Исламская Тихуана, что находилась в дальнем конце тротуара, и исполняла роль спускового клапана давления острова города-государства, выступая тем самым в роли психической функции, которая не будет, очень вероятно, никогда официально признанной.

<...>

Продолжение следует...

18250

Ещё от автора