Проект «Мельхиседек»

Хотите - верьте, хотите - нет

Disclaimer: настоящая заметка — результат многочисленных бесед «не для протокола», имевших место в период с 2009 г. по настоящее время, и чтения многочисленных открытых, но платных источников, поэтому никакого справочного аппарата и библиографии на 40 листов не будет.

Поехали.

Ретроспективное исследование массива публикаций в западной прессе, в первую очередь, серьёзных изданиях, так или иначе отражающих дискуссию, идущую в коридорах западного истеблишмента (таких, как Foreign Affairs, например), позволяет с большой долей вероятности предположить, что проект по превращению Владимира Путина в знаковую фигуру международной бюрократии существовал, как минимум, в период с 2006 по 2011 год.

«Международная бюрократия» — термин довольно расплывчатый, скорее даже мем, чем термин, и анализировать его содержание в рамках этой заметки я не собираюсь. Надеюсь, какое явление им охватывается, более или менее понятно.

После того, как в 2006 г. Путин публично дал понять, что не собирается идти на третий президентский срок, в определённых кругах на Западе произошла вспышка русофильских симпатий, местами переходившая в эйфорию. На волне этой эйфории возникла мысль вознаградить Путина за столь смелый шаг в продвижении одной из основных демократических идей — идеи ротации верховной публичной власти. Трудно сказать, у кого именно она впервые сформировалось, вполне вероятно, это было не какое-то одно-единственное лицо, хотя молва приписывает её авторство политическому мафусаилу Генри Киссинджеру. Как обычно водится, началась кропотливая работа по продвижению «проекта».

Схематично реализация должна была выглядеть следующим образом. По мере приближения выборов президента-2008 Путин должен был стать лауреатом нескольких престижных международных премий и наград. Роль «застрельщика» предполагалось поручить Германии: первой наградой могла оказаться — и чуть не оказалась — престижная премия «Квадрига», ещё в 2007 году, сразу же вслед за помпезным объявлением Путина «Человеком года» по версии журнала «Time». Но с лауреатством что-то не заладилось — трудно сказать, что именно, никаких открытых сведений на этот счёт у меня нет. Из других премий, «светивших» Путину, можно назвать премию «Vision of Europe», вручаемую за «продвижение Европы в светлое будущее» (самые известные лауреаты — канцлеры Г. Коль и А. Меркель), премию Мира имени Ганди (там тоже вполне приличная компания — Гавел и Мандела, например), а также Wateler Peace Prize — не столь престижную, зато одну из старейших. Это не считая доброй полудюжины иных вариантов.

Одновременно с проработкой разнообразных премиальных комитетов шли интенсивные консультации по вопросу, какое именно место в существующих международных бюрократических структурах Путин мог бы занять. Называли, например, пост председателя/президента ЮНЕСКО, предполагалось также реформировать организацию с тем, чтобы предоставить ей более широкие и действенные полномочия. В числе прочих прорабатывались варианты создания новой организации «под Путина». Один из известных лично мне состоял в учреждении некоего аналога всемирного «совета старейшин», куда вошли бы бывшие главы государств и правительств в основном Первого мира — экс-президенты США, Франции, британские, французские, японские и немецкие премьеры, главы МИДов и оборонных структур. Уверен, что в предложениях недостатка не было. Само собой разумеется, что Путину предоставили бы возможность сформировать собственный аппарат из доверенных лиц, возможно, даже небольшое личное военное подразделение (помимо полагающейся штатной охраны). Всё это великолепие, разумеется, финансировалось бы из правительственных фондов стран-участниц и корпораций, для последних — сугубо на добровольной основе и строго без претензий на лоббирование их интересов взамен. Планировалось также перевести часть «серых активов» Путина в легальные фонды, из которых он мог бы черпать практически неограниченные средства на «представительские расходы» и образ жизни, достойный фигуры столь масштабного значения. В общем, о таком «пенсионном обеспечении» и «активном отдыхе» с политической карьерой международного уровня, возможностью реально влиять на механизмы принятия решений, не мог мечтать, наверное, ещё никто из публичных политиков планеты. Путина ожидало великолепное, чтобы не сказать — триумфальное, политическое долголетие, возможно, на четверть века — и это как минимум.

Как ни странно, даже знаменитая «Мюнхенская речь» Путина отнюдь не поставила точку в этих планах. Наоборот — именно после неё эмиссары «друзей Владимира» пошли в наступление: пока ещё не поздно, уверяли они, необходимо действовать.

Однако у постсоветских людей довольно слабое, чтобы не сказать — ложное, представление о том, как принимаются и в каком порядке выполняются решения западных институтов — формальных, неформальных ли, — неважно. Это верно не только для обывателей, но и для персон во власти: если что-то, как им сообщают, нельзя купить, они уверены, что их держат за нищебродов и просто не называют настоящую цену. Похоже, в этом же русле развивалось и зондирование Кремля на сей раз — с предсказуемыми результатами. По дошедшим до меня сведениям, для Путина запросили — кто именно, неясно — Нобелевскую премию мира и пост заместителя Генерального Секретаря ООН с расширенными полномочиями. Не исключено, что требования заведомо формулировались неприемлемо как по содержанию, так и по форме — в конце концов, война с Грузией уже маячила на пороге.

После «08-08-08» усилия путинских пенсионных адвокатов оказались дискредитированы если не на 100%, то точно на 99%. Однако так просто сдаваться они не собирались, и в 2010 году перешли в решительное наступление. В частности, у них появился джокер — Нобелевская премия Обаме, присуждение которой новоиспечённому президенту США вызвало у международной общественности если не громкий смех, то, во всяком случае, понимающую усмешку. Агитация развернулась с новой силой, но перешла почти полностью из публичной в кулуарную стадию. Из Кремля пошли сигналы о готовности рассмотреть возможности. Воодушевлённые перспективой, «друзья Владимира» всё-таки выбили ему «Квадригу», но кулуарность, недостаток публичности вернулся сторицей — общественность взбунтовалась, и «друзья» только развели руками. Премию пришлось аннулировать. Скандал был неописуемо свинским.

Путин, как известно, человек чрезвычайно мстительный. Сказать, что он был в ярости — значит, не сказать ничего. А когда грянула зима 2011 года с её «Снежной революцией», Путину представился шанс на деле показать «зарубежным партнёрам», что он думает о протестной активности граждан, общественном мнении и прочих эфирных сущностях, коим «партнёры» придают столько значения. Путин уверен, что «на самом деле» его «партнёры» «всё понимают» — просто хотели его в очередной раз «кинуть, как лоха». А уж кем-кем, но лохом себя Путин не считает.

Зимой 2011-го идея «пенсионного пакета» для Путина, по-видимому, была окончательно похоронена. После его решения вновь выдвинуть свою кандидатуру на пост президента даже самым заскорузлым из высокопоставленных из «друзей Владимира» стало понятно, что их «друг» совершенно невменяем. А с невменяемыми не разговаривают — их терпят.

До первого удобного случая.