Религия будущего как возможное решение
Российское общество болеет. В этом нет никакого секрета, отличаются только диагнозы, которые ставят люди, рассматривающие ситуацию с разных сторон. Кто-то говорит о фашизме, кто-то об имперском или постимперском синдроме. Точек зрения много, и в каждой что-то есть. Но нет ни полноты подхода, ни тем более, сценариев дальнейшего развития. А это, пожалуй, самое интересное.
Но для начала, вернемся к социуму. Какое общество может считаться более-менее здоровым? Очевидно, у такого общества есть согласованное представление о прошлом (история), согласованное — значит по конкретным эпизодам, морально-этическая оценка произошедшего во всем обществе в целом совпадает или хотя бы не вызывает ожесточенных споров. Также, у такого общества есть согласованное представление о будущем. Как минимум, не возникает серьезных споров о том, какие ключевые аспекты будут развиваться, а от чего придется уходить или избавляться. Что касается настоящего, то даже в здоровом обществе, оценка ситуации является предметом споров. Единого мнения о происходящем, как правило, нет, но это уравновешивается общностью ценностей. Иными словами, что происходит — не очень понятно, но примерно ясно куда идти, и окружающие разделяют общее представление о том, как это движение должно осуществляться. Едва ли заметное число обывателей США способно поддержать идею диктатуры или дать позитивную оценку рабства. Система ценностей не позволяет таких представлений. Здоровое общество — это не «кладбище», это бурлящий котел мнений. Но у всех конфликтующих сторон, базовые представления о правильном и неправильном, более-менее схожи.
В России с этим все обстоит совсем иначе. Единого представления о прошлом, даже о достаточно недавнем, нет и в помине. Причем это касается и совершенно одиозных эпизодов — сталинского режима, Гражданской войны и даже Перестройки. Даже возможность консенсуса видится совершенно иллюзорной по причине радикального различия позиций: когда одни говорят о том, что сталинские репрессии это ужасно, оппоненты начинают махать цифирками, как будто если жертв станет меньше на миллион, это что-то поменяет с точки зрения моральной оценки.
В настоящем, мы наблюдаем хрестоматийный случай т.н. аномии — ситуации отсутствия единых представлений о хорошем и плохом, о правильном и неправильном. Ситуация выглядит совершенно невероятной: нет единого мнения даже по таким базовым ценностям как честность или правдивость. Когда всплыла ситуация с часами Пескова, оказалось достаточно немало тех, кто вполне искренне защищал чиновника, объясняя это в духе «а если бы ты сам занял такой пост — неужели бы ты вел себя иначе?». Отношение к украинскому конфликту под воздействием телевизионной пропаганды также подтверждает аномию: собственных, устоявшихся представлений о правильном и неправильном, у большинства людей просто нет. Правильно — то, что скажут «большие дяди в телевизоре».
Разумеется, о картине будущего в таких условиях, говорить бессмысленно. Вместо общего направления, есть только мечты, довольно часто кровожадные — то о диктатуре непонятного пролетариата, то о репрессиях непонятно кого непонятно кем, то о демонстрации «кузькиной матери» мифическим врагам. В лучшем случае, речь идет о некой «новой индустриализации» и «научно-техническом прогрессе», но даже общих представлений о том, каким образом и какой ценой это может быть реализовано, нет практически ни у кого. Осталась только надежда на чудо, что «вдруг» оно как-то «само».
Ситуацию можно охарактеризовать одним емким словом — безвременье. Прошлое зыбко, настоящее угрожающе, будущего нет. В таких условиях, неудивителен своеобразный массовый внутренний эскапизм — кто-то ищет точки опоры в прошлом, предаваясь восхвалению тиранов и игнорируя последствия деятельности этих тиранов, кто-то пытается найти утешение в «скрепах», бросаясь в те или иные религиозные культы. Социологи с робкой надеждой говорят о неком росте горизонтальных связей внутри общества, но в этом есть определенные сомнения. Горизонтальные связи между людьми вырастают на фоне совместной конструктивной деятельности, что в зарегулированной экономике и атомизированном обществе без единой системы ценностей выглядит не очень реалистично. Существующие же проблемы, сами по себе не решатся, даже тенденций к какому-либо их устранению или хотя бы смягчению, пока не видно. Люди не смогут резко поумнеть, подобреть или стать более ответственными просто так. Тем более, что пропагандистский прессинг и падение уровня жизни, этому уж точно не способствует.
Единственным доступным решением, в самом деле, остается надежда на некое чудо. Впрочем, в чудеса верить глупо, но можно предположить механизм социального самосохранения, который имеет определенные шансы заработать в трудной для общества ситуации. Этот механизм не раз включался в истории и приводил к консолидации общества, устраняя существующие противоречия и давая силы для дальнейшего развития. Российское общество слишком велико, чтобы исчезнуть, поэтому есть определенные надежды, что этот механизм включится и в этот раз. Что с одной стороны будет похоже на чудо, а с другой — произойдет как нечто само собой разумеющееся. Это — возникновение новой религии.
Я догадываюсь, с каким скепсисом просвещенный читатель отреагировал на последнюю фразу. Но давайте абстрагируемся от того негативного шлейфа, который имеют религии существующие и посмотрим на ситуацию непредвзято. Религия, как система верований, практик, ценностей, ритуалов и артефактов, имеет очень важное прикладное значение. Это так или иначе, но инструмент адаптации, который общество для чего-то порождает. Притом не только для общественных нужд, но и для индивидуальных адаптационных выгод. Религия явно нужна и выгодна индивиду, иначе бы религиозные системы не приживались так хорошо. Человеку нужна религия именно в конструктивном контексте, для чего-то важного и нужного. Для чего?
Религия интегрирует картину мира индивида. Без религии, в картине мира все фрагментарно: «в огороде бузина, в Киеве хунта». Религия связывает картину мира воедино за счет источника высшей целесообразности, затыкая дырки неудобных вопросов. Почему нельзя убивать и воровать? Потому что Бог сказал. Почему нельзя гневаться понапрасну? Потому что Бог сказал. Откуда возник Человек? Потому что Бог сделал. В итоге, картина мира получается цельной, интегрированной, есть ответы на большинство жизненно важных вопросов. Стресс снят, психика адаптировалась к изменившейся ситуации.
Однако, в дальнейшем, по мере развития науки и техники, картина мира людей неизбежно усложняется. Картина мира усложняется в том, на что живущие прежде в принципе не обращали внимания за отсутствием объекта оного внимания. Например, сегодня мы гораздо больше знаем и умеем всевозможных вещей, совершенно непонятных для наших предков. И старая религия теряет актуальность. Вопросы жизненной важности сохраняются, но религия уже перестает их закрывать. А эти вопросы принципиально важны. Скажем, вопрос серьезных проблем своего ребенка. Раньше этот вопрос закрывался элементарно просто: Бог дал — Бог взял. Сегодня же, если ребенку не могут оказать нужную помощь в больнице, то это откровенно нелепо прикрывать Божьим замыслом. В результате, картина мира снова рассогласовывается.
И это касается даже весьма религиозных людей. Ведь сегодня, и у них Бог тоже фрагментарен: гулящих женщин поносить они могут, а вот подумать о собственном смирении — как правило не получается. У считающих себя атеистами, все обстоит еще хуже. Рассогласованность картины мира ведет к актуализации главных вопросов — «а зачем я вообще живу?» и «почему все неприятности происходят в мире и со мной?». Вопросы эти очень сложные и тяжелые. И их влияние на состояние человека сложно переоценить.
В зависимости от ответов на эти вопросы, человек выбирает жить или умирать. Это не преувеличение. Если жизнь лишена смысла, Бога нет, а все неприятности в мире происходят потому, что люди идиоты — это выбор умереть. Или прямо, через отказ мотивации жить и далее через депрессию. Или окольными тропами, через ощущение собственной беспомощности при взгляде на этот безумный мир. И уже через это — суицид и\или депрессия. Поэтому я не верю в абсолютных атеистов — во что-то они все равно верят, во что-то, что стоит выше их, что дает смыслы и принимает на себя ответственность за то, что индивид неспособен взять на себя. Во что-то сверхмогущественное. Иначе нет ответа на вопрос «зачем жить», который мы задаем сами себе в трагические для нас минуты. Люди должны получать хоть какой-то ответ, объясняющий зачем жить дальше. Однако, эффективность этих «затычек» сегодня достаточно низка — существующие ответы не только не универсальны, но и неубедительны.
Кризис экзистенциальных смыслов сегодня виден в разных формах. Это и популярность йоги и прочих экзотических школ, психокульты, и «позитивное мышление», это популярность религий традиционных, попытки найти там хоть что-то, это распространение депрессии, и утрата мотивации к труду и многое другое. Нужно что-то, что снова позволит интегрировать картину мира в единое целое за счет новой системы верований, практик, ценностей и т.п. Новой религии. Которая явится адаптационным механизмом и стабилизирует психику людей, задаст новую (во многом — освежит порядком забытую старую) систему ценностей. И даст это в убедительном и удобоваримом для современных людей виде.
Интересный момент заключается в том, что картина мира большинства людей, как минимум в стране, в значительной степени материалистична. А если учесть, что первыми адептами этой религии должны стать интеллектуально развитые люди, так как это у них экзистенциальные кризисы достигают максимальной остроты, то религия должна быть очень научна, как ни парадоксально это может прозвучать. Она не должна противоречить ни одной из научных дисциплин, от астрономии до психологии. При этом отвечать на вопросы, на которые наука просто не может дать ответ — «зачем я живу» и «как мне жить».
Религия это «опиум для народа», но это также социокультурный, надличностный психотерапевт со вполне четкими задачами и методами. Жить без такого психотерапевта невыносимо. Другое дело что старые «психотерапевты» уже впали в маразм. А значит, нужен новый. В следующий раз, я попробую сформулировать, что это может быть, набросать в общих чертах контуры религиозной системы будущего. Как минимум, это мне видится достаточно интересной интеллектуальной задачей.
