Можно ли считать верующих психически нормальными людьми?
Сначала — несколько очевидных констатаций.
Во-первых, разумеется, формально психиатрические диагнозы может ставить только врач соответствующей квалификации, коим автор данной статьи не является. Однако в медицине, как и практически в любой области, бывают случаи, вполне очевидные и неспециалисту. Например, чтобы диагностировать открытый перелом, не обязательно иметь диплом хирурга. И ярко выраженную аритмию можно обнаружить, не будучи кардиологом, а просто пощупав пульс. Аналогично, если современный человек на полном серьезе утверждает, что он — Наполеон, или что с ним регулярно общаются инопланетяне, или что у него имеется невидимый друг, который руководит всей его жизнью — это, как минимум, веский повод заподозрить, что с психикой этого человека что-то не так.
Во-вторых, психическая патология еще не означает отсутствия ума и талантов. Далеко не всякое психическое отклонение сопровождается понижением интеллекта. А некоторые больные с весьма серьезными психиатрическими диагнозами — например, аутисты — могут демонстрировать способности, о которых многим нормальным людям остается только мечтать; но, тем не менее, здоровыми это их не делает. И уж тем более психическое здоровье никак не связано с моральными качествами. Человек может быть исключительно приятным и все же больным (как и наоборот).
В-третьих, под верующими здесь и далее понимаются не просто люди, полагающие, что «что-то там такое, наверное, все-таки есть». Понятно, что столь неопределенную трактовку ни доказывать, ни опровергать, ни вообще как-либо анализировать невозможно. И даже от замены «чего-то такого» на «высший разум» суть не меняется. Под такое определение попадала бы, к примеру, и внеземная (или существующая в иной вселенной) сверхцивилизация, создавшая наш мир в научных, художественных или развлекательных целях — однако очевидно, что такая гипотеза проходит по ведомству научной фантастики, а не религии. Да и вообще, «наверное» и «может быть» — это не из лексикона настояшего верующего. Не являются верующими и те, кто видит в религии лишь национально-культурную традицию и свод нравственных правил, отвергая при этом (в т.ч. рассматривая как «просто аллегорию») ее сверхъестественную составляющую. Не будем, соответственно, рассматривать и «религии», в которых эта составляющая практически не выражена, типа конфуцианства — их скорее следует назвать философско-этическими учениями, а не религиями. Под верующими, таким образом, будем понимать только тех, кто считает истинной одну из существующих религий, опирающихся на концепцию личностного бога (или богов), в первую очередь речь о монотеистических религиях.
В-четвертых, речь не идет о временах античности или (особенно раннего) средневековья. Знания людей о вселенной в то время были минимальны, и религиозные догматы прекрасным образом вписывались в тогдашнюю картину мира; собственно, поэтому-то они и возникли тогда и в таком виде (правда, некоторые из них выглядели вызывающе абсурдно уже тогда — вспомним знаменитое выражение Тертуллиана — но пока мы закроем на это глаза). Проблема в том, что картина мира с тех пор изменилась радикальнейшим образом, а догматы остались неизменными (как, собственно, догматам и положено).
Вот с последнего пункта и начнем разбирать подробнее, во что же, собственно, веруют верующие (еще раз подчеркнем — современные верующие)? В представлении древних все мироздание делилось на две неодинаковые, но равные половины: землю и небо (ну или на три опять-таки сопоставимых части: небо, землю и подземный мир). Земля была плоской (и возможно даже квадратной — в Библии упоминаются «четыре угла мира»), солнце и луна — крутящимися вокруг нее фонариками для освещения в дневное и ночное время, звезды — точками на небесной тверди. Все это было очень небольших размеров (даже рай и ад описывались не как гигантские миры, способные вместить миллиарды человек, а как, в лучшем случае, средней величины город), и за пределами этого ничего не было и не могло быть.
Именно такую картину и рисуют нам священные писания всех религий. Если бы хотя бы одно из них открывало тайны мироздания, неизвестные людям на момент появления соответствующего учения и разгаданные наукой лишь впоследствии, это было бы весомым аргументом в пользу если не сверхъестественного, то как минимум внеземного происхождения данной веры. Однако нигде в священных книгах мы не находим и намека на то, что Земля — вовсе не половина всего мироздания, а ничтожно крохотная песчинка, обращающаяся вокруг желтого карлика на периферии заурядной галактики в одном из бесчисленных галактических скоплений. На то, что жизнь на ней развивалась эволюционным путем на протяжении сотен миллионов лет. На то, что в бескрайнем космосе бесконечное множество таких планет, и на многих из них, вероятно, есть жизнь, в том числе и разумная («одушевленная», если угодно). Даже на то, что сама Земля — это шар, и на ней, помимо Евразии и Африки, имеются и другие континенты...
Все это — вопросы отнюдь не праздные. Как бы ни пытались верующие объяснять противоречия между священными писаниями и научными фактами «аллегориями», признание реальности, отрицать которую уже никак не возможно, порождает ряд весьма неприятных для них вопросов. Так, следует ли из священных книг, что бог является создателем только планеты Земля (на худой конец — Солнечной системы), а вовсе не всей Вселенной? Очевидно, ответ «да» будет для любого монотеиста совершенно неприемлемой ересью. В таком случае, занимает ли Земля некое особое место во вселенной? Если да, то почему это никак не проявляется, почему она выглядит совершенно заурядной планетой где-то на космических задворках? Если же нет, то как быть с другими обитаемыми мирами? Были ли они все созданы одинаково, везде ли были свои Адам и Ева, свое искушение и грехопадение и т.п.? Во всяком случае, очевидно, что это не могло происходить одновременно — у разных звезд разный возраст; значит ли это, что бог с маниакальным упорством повторяет одну и ту же ошибку (или устраивает одну и ту же жестокую провокацию), позволяя своим созданиям впасть в грех по одной и той же схеме? Положены ли каждой планете свои собственные ангелы и черти, свои, непересекающиеся с другими, рай и ад, и если нет, то почему священные писания не готовят нас хотя бы к посмертной встрече с инопланетянами, а если да, то почему бог все-таки для всех общий (а дьявол — нет? или тоже да?) и что будет с космонавтом, умершим на чужой планете? Приходит ли на каждую планету Христос (в каком обличии?), распинают ли его всюду по одной и той же схеме? (Аналогичные вопросы можно задать и про пророков других религий.) Произойдет ли конец света везде одновременно и одинаково, если да, то как это совмещается с разным временем возникновения планет, а если нет, можно ли спастись от него, перелетая с одной планеты на другую? Будет ли на каждой планете воцаряться и побеждаться свой Сатана, или один и тот же, терпя поражение в одном месте, будет перебираться в следующее? (Заметим, что Библии противоречит как первая трактовка, так и вторая.)
Можно, конечно, сказать, что пока мы никаких инопланетян не нашли, и все это — лишь досужие домыслы (хотя даже если Земля — единственная обитаемая планета во Вселенной, множественность миров все равно противоречит священным писаниям, по которым Земля и Вселенная — это, по сути, одно и то же). Но существование различных народов — факт вполне бесспорный. Отчего бог не озаботился тем, чтобы дать всем им правильную веру? Отчего спаситель или пророк не был послан, к примеру, коренному населению Америки, которое обречено было оставаться во мраке язычества еще полторы тысячи лет (а австралийские и некоторые другие аборигены — и того дольше) после того, как Христос якобы спас все человечество? В чем, по сравнению с прочими, провинились несчастные индейцы и островитяне, что столько еще их поколений были обречены отправиться в ад только потому, что ничего не знали об Истинной Вере? Ответ лишь один — только в том, что на самом деле Истинная Вера ничего не знала о них. Христос, посылая учеников проповедовать народам, «почему-то» ни полсловом не обмолвился о существовании народов, неизвестных жителям Ближнего Востока. Мухаммед, якобы писавший под диктовку самого Аллаха и также крайне заинтересованный в распространении Истинной Веры на весь мир, тоже не имел о них ни малейшего представления...
И так во всем. Священные книги, якобы вдохновленные или прямо продиктованные божественной мудростью, вместо Абсолютного Знания содержат лишь набор невежественных предрассудков, типичных для людей того времени и того места, где соответствующая религия зародилась. Несостоятельность каковых не может не бросаться в глаза любому современному человеку.
Так можно ли считать психически адекватными тех людей, которые предпочитают верить не своим глазам, а давно устаревшим мифам?
Идем далее. От текстов, вдохновленных или, тем более, прямо продиктованных Творцом Вселенной, логично было бы ожидать абсолютного, немыслимого для человека совершенства и красоты. И по глубине мысли, и по своим литературным достоинствам они должны были бы намного превосходить лучшие творения человеческого ума. Ничего этого нет. В литературном плане это нудное, тяжеловесное чтиво бесконечно проигрывает не только шедеврам нового времени, но даже эпическим поэмам античности, написанным на несколько веков раньше. Да и содержание, в общем, никакой неземной мудростью не блещет. Да, есть некоторое количество остроумных притч, еще больше демагогических рассуждений в стиле «Священное Писание истинно, поскольку так сказано в Священном Писании» — но в целом ничего такого, до чего не могли бы додуматься даже не гениальные, а всего лишь не полностью бездарные человеческие авторы. А уж о внутренней противоречивости этих текстов не писал только ленивый.
А каким предстает сам бог в любой из религий? Похож ли он на Абсолют, на совершенство, стоящее бесконечно выше человеческих страстей и пороков? Ничуть не бывало. То, что «человек создал бога по своему образу и подобию», видно с предельной наглядностью, начиная с античных языческих религий. Тамошние боги не отличаются от людей вообще ничем, кроме наличия сверхспособностей. Этакая компания вечно грызущихся между собой суперменов или колдунов, если угодно. Похоть, зависть, интриги, гнев — весь набор человеческих качеств. А как выглядит монотеистический бог? Да не только не лучше, а еще хуже! Зевс, конечно, мог кого-то покарать со злости, порою жестоко и совершенно несправедливо, но всемирных потопов он все же не устраивал, не обрекал весь человеческий род (а заодно и множество видов ни в чем не повинных животных) на вечное наказание из-за нарушенного парой людей единственного запрета и вечных пыток всего лишь за то, что кто-то не знает о его существовании, не обещал. Бог монотеистических религий не только крайне жесток, гневлив, ревнив, нетерпим и тираничен, но и страдает впридачу целой кучей тяжелых комплексов; это угрюмый садист, в глубине души которого прячется совершенно немыслимая для Абсолюта неуверенность в себе. Отсюда и страх перед другими богами (которых, как ему должно быть известно лучше всех, нет и быть не может), и истерические требования поклонения и беспрекословного повиновения, хотя бы даже и вопреки справедливости и здравому смыслу. «Зарежь для меня собственного сына», «В награду за послушание я убил всю твою семью и отобрал все, что у тебя было, а ты меня за это хвали» — обычно такими изображают в кино самых отмороженных комендантов концлагерей.
И вот это верующие считают своим нравственным идеалом?!
На самом деле, конечно, все эти неврозы и комплексы — не более чем проекция истинных авторов религий, приписавших придуманному ими богу свои собственные качества — недаром среди религиозных активистов во все времена было столько фанатиков и изуверов. Показателен и такой факт, что в эпоху, когда религиозные догматы только формировались и, к примеру, те же христиане ломали вокруг них копья на многочисленных Соборах, из всех возможных интерпретаций регулярно торжествовала (и становилась канонической) самая дикая, бредовая, извращенная. Чего стоит хотя бы каннибальский догмат пресуществления, согласно которому христиане во время причастия даже не в символическом (хотя и символизм такого рода, мягко говоря, странен), а в самом буквальном смысле едят мясо и пьют кровь Христа (а усомнившимся в этом якобы являются видения, в которых священник вместо хлеба режет на куски младенца)! А единосущность Троицы, восторжествовавшая над «ересью» подобносущности, т.е. над признанием трех явно не тождественных личностей — тремя личностями, а не одной?
Впрочем, на Троице стоит остановиться подробнее. Итак, имеются три личности, которые на самом деле одна... Что это такое? Да ведь это же классическое диссоциативное расстройство идентичности, в просторечии обычно (неправильно) именуемое шизофренией! Причем, что называется, по учебнику: пациент испытывает страх или стыд по отношению к ряду собственных качеств, таких как гневливость, жестокость и т.п., и, не будучи в силах их побороть, подсознательно вытесняет их, создает образ строгого и властного Отца, несущего ответственность за все соответствующие проявления и вынуждающего «доброго» сына действовать против воли... А если привлекать терминологию психоанализа, то Отец, Сын и Дух святой — не что иное как Ид, Эго и Суперэго, доведенные, опять-таки, до «логического» конца — диссоциативного расщепления.
Психиатрические диагнозы легко ставятся не только монотеистическому богу (причем не только христианскому), но и его многочисленным последователям, от наиболее почитаемых святых до безымянных юродивых и дервишей. Причем особо подчеркнем, что речь идет вовсе не о признании ненормальным поведения, не укладывающегося в рамки обывательских представлений («раздал имущество бедным, пошел на смерть за убеждения, хотя мог бы согласиться для вида и остаться в живых — значит, псих!») Нет, речь именно о вполне четких, однозначно идентифицируемых симптомах психических расстройств, таких как галлюцинации («видения»), эпилептические припадки, деменции и т.д. и т.п. Тема эта, естественно, разрабатывалась профессиональными психиатрами, см. напр. Jeffrey L. Salver, M.D.; John Rabin, M.D. The Neural Substrates of Religious Experience — The Journal of Neuropsyhiatry and Clinical Neurosciences, 1997, volume 9, number 3, Special issue: The Neuropsychiatry of Limbic and Subcortical Disorders, pp. 498-510. Заметим, что и священные книги монотеистов прямо-таки пестрят пренебрежительными отзывами о разуме и прославлением «богоугодного» безумия и фанатизма.
Да и может ли быть иначе? Какая именно картина существует в голове у верующего? Он абсолютно убежден в истинности некоего древнего мифа, не только не подтвержденного ни единым доказательством, но и явно противоречащего имеющимся знаниям об устройстве мироздания; мифа, многократно противоречащего даже и самому себе; мифа, выдаваемого за нравственный идеал, но при этом содержашего чудовищные с точки зрения современной морали вещи; мифа, ни единый элемент которого не содержит ничего, что можно было бы счесть божественным, и, напротив, содержит все признаки авторства невежественных и закомплексованных людей дикой эпохи... При этом верующий прекрасно осведомлен о том, что этот миф — далеко не единственный в своем роде, однако все прочие он справедливо считает сказками и только свой (повторим, без единого к тому основания!) — абсолютной истиной (а на попытку эту «истину» критически анализировать реагирует, как правило, нетерпимо и агрессивно, в лучшем случае — снисходительно: мол, вам даже не понять, как вы убоги со своей логикой...) Все, что может быть истоковано в пользу мифа, хотя бы и самым невероятным путем — толкуется именно так (ср. «Это не я поскользнулся и упал, это агенты ЦРУ распылили специальное скользкое вещество перед моим домом, чтобы помешать мне их обличать!»), все, что свидетельствует против мифа — отбрасывается независимо от уровня аргументации. Что это, как не симптомы бреда сверхценной идеи? Хоть один современный верующий в состоянии внятно ответить, чем сказки древних эллинов хуже сказок древних семитов? Только тем, что альпинисты поднялись на Олимп и не нашли там богов? Ну так, как известно, и космонавты Саваофа на небе не обнаружили; а метафорически с равным успехом можно трактовать и то, и другое.
И ладно бы еще речь шла только о «чужих» мифах! (Хотя почему чужих? И этнически, и культурно современная европейская цивилизация — наследница скорее греко-романской традиции, чем ближневосточной.) Но ведь ни одна монотеистическая религия — ни одна! — не может прийти к согласию даже сама с собой! В каждой из них наличествуют несколько несовместимых, часто — враждебных друг другу (враждебных даже больше, чем иноверцам!) ветвей, причем с течением времени число ответвлений и сект только умножается. И это — «абсолютная Истина»? Почему же бог, столь ревниво требующий (согласно все тем же религиям) правильного поклонения, не наставит на путь истинный не только все народы на Земле (им же, между прочим, сотворенные), но даже заблудших братьев по истинной вере? Отчего не укажет, какая именно трактовка является единственно правильной? Отчего, в конце концов, не даст хотя бы косвенного намека?
Если поискать такие намеки в истории народов, результаты для монотеистов выйдут, скорее, плачевными. Романская держава (сперва республика, потом империя) процветала и развивалась, пока была языческой, а приняв христианство — пала. Пала православная Византия и православная Российская империя. Да и у других христианских государств — всех конфессий — бед и проблем хватало. Ислам пережил крушение халифата — священной империи правоверных, рухнула Османская империя, нынешние исламские страны не примечательны ничем, кроме террористов и нефти (причем последняя есть не только у мусульман и не у всех мусульман, так что считать ее знаком божественного благословения тоже не получается). Не говоря уже о двух с половиной тысячелетиях мытарств иудеев. В общем, не то чтобы математически строгий закон, но некая отрицательная корреляция между степенью религиозности страны/народа и долговременными историческими успехами определенно просматривается; более того, даже в рамках одной страны самые религиозные области являются одновременно самыми бедными и отсталыми. Что в контексте нашей темы вполне логично.
Еще раз подчеркнем — верующие верят в, мягко говоря, неочевидные концепции не просто без всяких оснований, а вопреки реальным основаниям. В современном мире — во всяком случае, в тех странах, где на защите религии уже не стоит террор государственного репрессивного аппарата, и где она, соответственно, вынуждена перейти от нападения к обороне — они любят повторять, что, хотя их учения и недоказуемы, они в той же мере неопровержимы. Однако здесь имеет место демагогическая подмена. Неопровержима (точнее говоря, нефальсифицируема) концепция бога per se, в самом общем смысле, т.е. всемогущей сверхъестественной силы, способной проявлять себя, как угодно, или не проявлять вовсе. Очевидно, что если такой бог не хочет быть обнаруженным, то он и не позволит нам это сделать, какие бы эксперименты мы ни ставили. Однако постулаты конкретных религий вполне себе проверяемы. Несостоятельность многих библейских легенд, к примеру, очевидна всякому, кто знаком с физикой, математикой, биологией и т.п. хотя бы в объеме современной средней школы. Верующие, конечно, могут по каждому пункту возражать, что либо бог сотворил чудо и попустил нарушение законов природы, либо «надо понимать не буквально, а аллегорически» (хотя, заметим, навязчивое стремление притягивать за уши невероятные объяснения там, где напрашивается простое и вероятное — «это просто миф» — уже само по себе симптомчик). Но анализировать можно не только отдельные истории о потопе или о происхождении человека (а заодно и прочих видов), но и религиозные принципы в более общем виде. Вот, в частности, какие доводы приводит американский профессор Victor Stenger (God is a testable hypothesis — New Scientist, 2012, issue 2856, pp 46-47):
Двойное слепое тестирование в экспериментах с молитвами за других (т.е. там, где исключен эффект самовнушения) показало, что эффективность таких молитв — нулевая; вообще, миллиарды верующих за тысячи лет не смогли вымолить ни единого достоверно зафиксированного чуда, т.е. явления, не объяснимого естественными и не связанными с молитвами причинами;
Аналогично, эксперименты с «выходом из тела» людей, находившихся в состоянии клинической смерти, показали, что ни один из пациентов, заявлявших о таком опыте, не смог увидеть и прочитать записку, оставленную там, где якобы витала его воспарившая над телом душа;
Все усилия креационистов доказать, что жизнь на Земле развивалась в соответствии с неким разумным планом, потерпели крах; не существует ни одного факта, не укладывающегося в теорию естественной эволюции (добавим к этому, что, даже отрицая эволюцию с пеной у рта, невозможно уйти от факта, что 99% всех биовидов, известных науке — это вымершие виды; ТАКОЙ процент брака для разумного создателя, и уж тем более — для абсолютно совершенного разумного создателя, выглядит несколько странно, не так ли? Интересен также вопрос, откуда в организме «разумно созданного» человека столько животных атавизмов, зачем, к примеру, мужчине соски и обоим полам — волосы на теле, почему люди до сих пор полностью не адаптировались к прямохождению (что является причиной всех проблем с позвоночником) — неужели в раю они ползали на четвереньках?);
Если существует нематериальная душа, должны существовать и психические явления, не связанные с биохимией мозга — в действительности же все обстоит наоборот, «душевное» состояние напрямую определяется биохимическими процессами;
Если бы бог был источником морали, наблюдалась бы четкая положительная корреляция между религиозностью и моральностью, однако на практике этого нет, более того, верующие нередко ведут себя намного хуже, чем неверующие (кстати, об этом писал еще, к примеру, знаменитый русский психиатр П.Б.Ганнушкин («Сладострастие, жестокость и религия», 1901), ссылаясь в своей работе, в свою очередь, на еще более ранние исследования; что характерно, в православной России эта научная статья была запрещена);
Не существует ни единого «божественного откровения», которое оказалось бы истиной и к которому при этом человеческий ум не мог бы прийти естественным путем; нет, в частности, ни одного сбывшегося пророчества (напротив — все попытки верующих, к примеру, предсказать дату «конца света» оказались несостоятельны);
Устройство вселенной также не содержит никаких признаков разумного сотворения (и уж в особенности такого, какое описано в религиозных канонах!), как нет и признаков того, что вселенная создана для человека или хотя бы с учетом его интересов (в целом космос, как мы знаем — весьма малопригодное для жизни «место», и даже на планете Земля повсюду — не холод так жара, не землетрясения так торнадо, не засуха так наводнения, не малярия так муха цеце...)
Так может ли психически адекватный человек, несмотря на все это, даже не просто допускать, а неколебимо верить, что религия, причем не религия вообще, а одно из направлений одной из существующих религий является абсолютной истиной? Верить в одну из древних сказок (отвергая при этом все остальные древние сказки, которые ничем качественно не отличаются) не просто без всяких доказательств, а вопреки доказательствам? Верить даже не как в некую не имеющую практических последствий абстракцию, а как в свод незыблемых правил, определяющих (и существенно осложняющих и ограничивающих!) всю его жизнь (повторим — речь идет не о моральных принципах типа «не убий» и «не укради», а об обязательных регулярных ритуалах поклонения, жертвоприношениях (в наше время — обычно деньгами), иррациональных запретах на брак с определенными людьми, на определенную еду и т.д. и т.п.)? Право же, по сравнению с такими людьми даже «классический» псих, которому голоса в голове вещают прямиком с Сириуса, выглядит куда более нормальным и адекватным. У него, по крайней мере, есть некая наблюдаемая реальность, доказывающая его правоту — те самые голоса (другое дело, что он не понимает, что эта реальность не объективна, а субъективна, т.е. являяется его собственной галлюцинацией). У «нормальных» же верующих нет даже этого.
Разберем и «аргумент Паскаля»: мол, если есть хоть небольшая вероятность, что верующий попадет в рай, а неверующий — в ад, то выгоднее на всякий случай верить. Этот якобы рациональный довод очевидно несостоятелен уже хотя бы потому, что религий — много, и нет ни прямых, ни косвенных признаков, позволяющих определить, какая из них (а точнее даже — какая из конфессий внутри какой религии!) является истинной. За веру же в ложного бога, и даже за неправильную веру в истинного (т.е. за ересь) те же самые религии грозят не меньшими, а то и большими адскими муками, чем за атеизм (что по-своему даже логично: уж лучше просто уклонист, чем воюющий на стороне врага; вообще патологическая агрессивность религии, «церкви воинствующей», при всех рассуждениях о «любви» и «мире» воспринимающей иноверцев именно как врагов, тоже весьма показательна в контексте нашей темы). Более того, если бог, во-первых, существует, во-вторых, заинтересован в том, чтобы в него верили и поклонялись определенным образом, и в-третьих, награждает и наказывает за это (заметим, что ни один из этих тезисов не следует из предыдущего) — почему, как уже было сказано, он не явит свою волю людям совершенно однозначным, исключающим сомнения и разночтения способом? Тексты священных писаний, которые «истинны потому, что в них написано, что они истинны», не предлагать. Так что, если такой бог существует, то он не то сам не знает, чего хочет, не то находит удовольствие в издевательствах над людьми, не то просто не руководствуется логикой и причинно-следственными мотивами в своих действиях. Очевидно, что попытки заслужить награду такого божества «хорошим поведением» наивны; с тем же успехом оно может отправлять в ад как раз праведников. Таким образом, верующий не получает никакого гарантированного выигрыша в гипотетической «будушей жизни» (в пользу существования которой нет ни единого довода), а вот в реальной настояшей проигрывает многое, подчиняясь всем этим бессмысленным ритуалам и ограничениям.
Могут возразить, что если даже такой неглупый человек, как Паскаль, всего этого не понял, то что взять с простых верующих? Можно ли говорить об их психических патологиях, если они просто не умеют логически рассуждать?
Вот как раз пример Паскаля показывает, что — можно. Ибо он в общем случае рассуждать, очевидно, умел — а вот как дело дошло до религии, так эта способность ему отказала. «Аргумент Паскаля» — это вовсе не логический вывод атеиста о целесообразности веры; это рационализация верующего, который пытается «задним числом» оправдать уже сидящую в его сознании иррациональную догму. В психиатрии подобные рационализации — дело весьма распространенное, и чем выше интеллект пациента, тем более изощренные и на первый взгляд убедительные формы они могут принимать. Хотя на самом деле всегда строятся на подсознательном игнорировании, избегании, вытеснении некоторых вполне несложных (и даже очевидных) соображений.
Столь же несостоятелен аргумент в защиту религии, сводящийся к многочисленности ее приверженцев. Не только истинность, но и медицинская норма отнюдь не определяется большинством. Кариес, к примеру, наличествует практически у 100% населения, отчего не перестает быть патологией. Да, если бы все люди рождались со встроенной верой в определенный — один и тот же! — религиозный канон, это было бы весомым аргументом в пользу того, что кто-то (совсем не обязательно бог!) в них этот канон заложил. Но ничего подобного не происходит. В происхождении религиозной веры нет ничего загадочного и требующего привлекать неизвестные науке сущности. О религии как о коллективном неврозе писал еще Фройд, и как раз здесь, в отличие от его пансексуальных теорий, он вполне убедителен. Маленький ребенок живет в мире, в котором ему очень многое неизвестно, непонятно и страшно; он мало что способен сделать самостоятельно и постоянно нуждается в помощи и защите. Но у него есть родители, которые, в его представлении, все знают и все могут, к которым можно обратиться за утешением, у которых можно выпросить или заслужить хорошим поведением разные подарки, но которые в то же время и наказывают за плохое поведение. Поскольку ребенок еще ничего не знает о смерти, он считает бессмертными и родителей, и себя тоже. Для малыша это все нормально — ненормальным это становится, когда такое же представление о мире сохраняется и у взрослого человека, который, вынужденно признав, что его родной отец вовсе не всемогущ и не всеведущ, переносит все те же самые свойства на вымышленного «отца небесного» (в патерналистских обществах, в которых и формировались все монотеистические религии, главную роль в семье играет, естественно, отец, а мать — в лучшем случае заступница перед ним). К тем же инфантильным комплексам относятся и представления о том, что все в мире существует «для чего-то», а не само по себе, и что у всего должна быть первопричина (при этом вопрос «а что тогда первопричина первопричины» в детскую голову не приходит — и если для ребенка это еще допустимо, то для взрослого уже симптом, реально используемый при постановке психиатрических диагнозов — например, на вопрос «если при крушениях поездов сильнее всего страдает последний вагон, как можно повысить безопасность пассажиров?» больные отвечают «отцепить последний вагон»). Сюда же относится и детская склонность «одушевлять» неодушевленные предметы (характерная не только для язычества, но и для монотеистических религий с их святынями). Ситуация усугубляется, когда на все это накладывается уже упомянутое вытеснение собственных пороков, перекладывание ответственности на вымышленных покровителей, которые спасут и позаботятся, и вымышленных врагов («это меня черт попутал!») Ну а когда люди с подобными психическими проблемами объединяются в сообщества, где их симптомы взаимно усиливают друг друга, когда обсцессивно-компульсивные расстройства принимают характер обязательных «священных» ритуалов, когда в этой нездоровой среде вызревают и прогрессируют фобии, параноидальные идеи и прочие формы патологии, вплоть до экстатических судорог и бреда с галлюцинациями — вот тогда мы и получаем клиническую картину, именуемую в просторечии религиозной жизнью. Впрочем, это работает и в обратную сторону. Нет даже смысла дискутировать, что первично — нездоровая психика порождает религию или религия калечит психику. Оба процесса дополняют и усиливают друг друга, а подобное притягивает подобное. А психика даже нормального человека, угодившего в эту мясорубку (или, вернее сказать — душегубку), с самого начала (т.е. в большинстве случаев — с первых лет жизни, когда ребенок еще не способен сопротивляться) подвергается тяжелой насильственной ломке: человеку внушают, что он виноват уже тем, что родился, что он — раб и всегда будет рабом, что он должен всю свою жизнь униженно молить о милости, и тогда, может быть — может быть! — аккурат перед смертью заслужит прощение и избежит вечных пыток. Много ли шансов у жертвы такой обработки вырасти психически здоровой?
Естественно, религиозность не является психиатрическим диагнозом в строгом смысле термина; как ясно из вышесказанного, она может быть проявлением (и сочетанием) различных психических патологий, причем различных как по сути, так и по интенсивности, от сравнительно безобидных неврозов и комплексов до тяжелых хронических расстройств, требующих госпитализации. Но все же, могут ли быть среди верующих и полносью психически нормальные люди?
Да, могут. При условии, что эти люди не имеют представления о физике, астрономии, биологии и вообще достижениях науки за последние пятьсот лет, о человеческой истории, о существовании других религий и о правилах логического мышления. Вот такие верующие, по всей видимости, вполне психически здоровы.
Впрочем, можно ли называть столь дремучее невежество нормальным — вопрос отдельный.
Март 2012
