«Налет»: J'adore hardcore
Я тщетно ждал русского перевода этого фильма, когда он уже давно стал национальным хитом во Франции, его с восторгом приняли в Англии, он с успехом шел в Италии, да и по всей Европе. В итоге, излазив всю Сеть, я «нарыл» английские субтитры к 6 из 8 серий первого сезона, и, будучи доволен и этим, наслаждался просмотром. Как раз в процессе подоспели и следующие сабы, а там и перевод.
Первый сезон «Налета» (Braquo) снял Оливье Маршаль, режиссер, чьи заслуги на стезе возрождения французской криминальной драмы сложно переоценить. Бывший полицейский, автор «Набережной Орфевр», «Однажды в Марселе» и «Неприкасаемых» (Les Lyonnais); хорош был уже его полнометражный дебют, без затей названный «Гангстерами». Хотя его и нельзя поставить вровень с Жаном-Пьером Мельвилем, то есть нельзя назвать гением, но именно его имя в первую очередь ассоциируется с ренессансом жанра «поляр» (речь о полиции, а не о полюсах) в последнее десятилетие.
В качестве возможного режиссера второго сезона некоторое время муссировалось имя Жака Одияра, автора замечательного «Пророка», но в итоге за дело взялись Фредерик Шендерфер, автор крайне брутальных и несентиментальных «Банд», Филипп Аим и другие, которые во втором сезоне привнесли больше action-динамизма и «боевиковой» эффектности, после «грязного» реализма сезона первого.
Жан-Юг Англад солирует в роли офицера Эдди Каплана, нехарактерной для себя. Начиная с культовой «Подземки» мы привыкли видеть этого актера в образе утонченных, лирических, бровки домиком, романтиков. Но выяснилось, что если он отрастит бороду со щетиной, накачает немного мышц, наденет цепочку на шею и кожаную крутку, а под глазами его залягут мрачные тени... Вуаля! Перевоплощение в сурового командира «проблемной» команды Судебной полиции Парижа состоялось, а актерский талант довершит дело. Каплан, отшельнически живущий на пришвартованной барже, вызывает сочувствие почти как отец, «батяня-комбат» своей маленькой группы, которому блудные дети постоянно доставляют новые неприятности.
Самый безбашенный из них молодой Тео Вашевски. В первой серии он появляется в кожаных штанах, шелковой рубашке, с носом, забитым кокаином, садится на мотоцикл, оставив в постели недотраханную (буквально) любовницу, едет арестовывать крупного бандита. От него больше всего проблем. Роль играет новый секс-символ французского кино Николя Дювашоль, привычки и образ жизни которого, если судить по стремительной деформации его внешности, мало отличаются от привычек данного персонажа.
Рокс Дельгадо — женщина в команде «волкодавов» уголовного розыска, во французской полиции этим уже давно никого не удивишь. Она самая морально сознательная изо всей шайки-лейки. Действия напарников и обстоятельства ставят ее перед неразрешимыми этическими дилеммами. Обратившись за советом к престарелому отцу, доживающему век в пансионе для ветеранов полиции, она узнает, что во время оно (когда Ален Делон был молодым), папа сдал внутренней службе своих коррумпированных напарников, о чем жалеет каждый оставшийся ему день.
Вальтер Морлинген, здоровяк, «кулаки» команды. Трогательно любит свою измученную жену, но не меньше нее — азартные игры. Такое впечатление, что авторы «Налета» просто разделили пороки американского «Плохого лейтенанта» между разными участниками этого теле-квартета парижских «легавых».
Прикольно, что, если судить по фамилиям, среди четверки нет ни одного «этнического» француза. Еврей, поляк, испанка и немец.
В одном из эпизодов имеет место конфликт Тео с иммигрантом из Зимбабве, который начинает дразнить Вашевски по поводу его польского происхождения. Тот в долгу не остается, называет оппонента «зимбабуном», а когда чернокожий пробует «возбухнуть», приставляет тому к голове пистолет (Тео вообще любит решать проблемы - а проблемы к нему так и липнут - этим нехитрым способом), и говорит: «Я вот белый, постоянно совершаю преступления, никогда не попадаю в тюрьму. А все почему? Потому что Франция — прекрасная страна. Повторяй за мной: Франция прекрасная страна!» Зимбабун повторяет.
Нарушив закон раз, «грязным копам», чтобы прикрыть первый «косяк» (да, «первородный грех», в глубине французской культуры и мироощущения до сих пор прячется кащеева игла католицизма), приходится нарушить его во второй раз, затем неизбежно — в третий, и пошло-поехало. Коготок увяз — всей птичке пропадать. В том, что каждый новый шаг за черту влечет героев все дальше на темную сторону и еще больше осложняет их положение, видится уже не просто стечение обстоятельств, а некая религиозная или метафизическая логика воздаяния. В этом сцеплении звеньев роковых проступков сквозит даже какая-то высшая черная ирония. Уже к третьей серии я в веселом возмущении и восторге от их «художеств» восклицал «Они когда-нибудь вообще соблюдают закон или только нарушают?!». Ближе к финалу, однако, выясняется, что дело не только в том, что они сами по себе такие плохие. Под откос они катятся не без посторонней помощи... У команды есть влиятельные враги.
Но в любом случае наблюдать за повествованием крайне увлекательно. Тем более, что предельная в случае с «Налетом» моральная амбивалентность, спорность действующих лиц и их поступков, счастливо освобождает от большого сочувствия к ним. Привет всем бедняжкам-болельщикам хороших Старков, избиваемых, вот ведь несправедливость какая, гадкими Ланнистерами. В Braquo лихую коп-команду Энди Каплана не слишком жалко. И это идет сериалу на пользу.
И без меня уже написано много о феномене роста качества высокобюджетных сериалов (речь не о бесконечном конвейерном «мыле», а о первоклассных продуктах, где в сезоне как правило 8-10-12 серий) в нулевые годы. Вообще, это тема уже не только для беглых обзоров, а для серьезных исследований массовой культуры. Я ограничусь тем, что еще раз констатирую факт: в последние 10 лет многосерийные телефильмы зачастую оказываются глубже, сложнее, интереснее, да просто талантливее и лучше кино-релизов.
Одну из отгадок этого сравнительно нового феномена стоит поискать в большей, по сравнению с ограниченным цензурой прокатом кино, этической и моральной раскрепощенности, противоречивости и неоднозначности их сценариев. Телефильмы, транслируемые кабельными, платными каналами выведены из под всех «возрастных ограничений», и пользуются этой свободой не только для обильной демонстрации обнаженной натуры (хотя и для нее тоже, и с большим каким размахом). Данная особенность ярко дала знать о себе в «Риме» (2004), одной из первых «ласточек» означенного тренда. И уже упоминавшаяся тут «Игра престолов» - это еще мягкий, щадящий вариант. Поскольку там практически всегда можно отделить «хороших» от «плохих». Изредка, как в случае с Джейме Ланнистером, вторые эволюционируют в первых, это максимум. А весь провокационный, цепляющий зрителя момент заключается главным образом в том, что, вопреки по-детски назидательным негласным правилам полнометражного жанрового кино, «плохие» там скандально побеждают «хороших».
В «Налете» же элемент размытости моральных ориентиров, невозможность вынести однозначные оценки и каждому из действий героев, и им всем «по совокупности», выражен едва ли не с предельной остротой из всех продуктов этого теле-формата, что я видел. Между прочим, это опять-таки работает на интригу и ложится дополнительным бонусом в актив сериала. Становится по-настоящему интересно, скатятся ли все-таки Каплан и его парни к полному беспределу и уже ничем не оправдываемому беззаконию (о букве закона с первой серии и речи не идет), или все-таки умудрятся удержаться на некой, уже одному Богу видимой, грани, все же оставляющей возможность проявить к ним эмоциональное снисхождение и симпатию.
Для тех, кто привык идеализировать правоохранительные органы Запада, особенно Европы (в Новом Свете оно жестче), в Braquo припасено много неожиданного и просто шокирующего. В общем-то весь тот «жесткач» и «трэш» о работе российской «ментовки», от которого лопались СМИ в период медиа-кампании за «реформу милиции-полиции», можно обнаружить в практике современных французских «ментов», как она изображена в этом сериале 2009-2011 годов (третий сезон снимают сейчас). А собственный полицейский опыт Маршаля, вкупе с сугубым реализмом его режиссерского стиля, дает основания предположить, что речь может идти разве что о сгущении красок, расстановках акцентов или авторском волюнтаризме при отборе материалов, фактов и прототипов, но вряд ли о том, что создатели сериала демонизируют ангелоподобных евро-копов на пустом месте. И вопрос бандита «Как насчет легального времени обыска?» (к нему вломились в рассветный «час волка», что запрещено законом) оказывается самой невинной претензией к команде Каплана.
Прямо говоря, тема полицейских пыток повторяется у Маршаля в разных работах с той же частотой, что и у его великого предшественника Мельвиля, а самым популярным «развлечением» стражей порядка оказывается надеть маски, схватить «подозреваемого», вывезти в место побезлюднее, раздеть и под угрозой оружия и при помощи иных «стимулов», чего-то, в зависимости от сюжета, от него добиваться.
Здесь имеет смысл сделать отступление. Дело в том, что французская полиция (точнее полиции во множественном числе, конкуренция различных внутренних силовых подразделений, постоянная и жесткая, вплоть до прямой вражды, — специфическая особенность административной системы Франции, чему посвящена, к примеру, основанная на документальных событиях «Война полиций» (1978), - это институция с неоднозначной репутацией, непростым, мягко говоря, генезисом и тяжелым бэкграундом.
В исторически склонной к левым «заскокам» стране она всегда была оплотом правых и крайне-правых настроений, что в годы оккупации привело к тому, что даже командированных из Германии сотрудников Гестапо зачастую воротило от результатов рвения их французских коллег и их методов. Рейх много сэкономил на репрессивном аппарате во Франции — местные все делали сами. Никакой люстрации сотрудников французских полицейских органов после 1944 не проводилось. Более того — Оливье Маршаль сейчас работает над разоблачительным фильмом о послевоенной французской полиции, для чего зарылся в архивы. По его словам, после войны, когда участники Сопротивления вышли из подполья, «флики» (жаргонное прозвище полицейских сыщиков, аналог «ментов» и «копов»), оставшиеся все на своих местах, мстили расконспирированным подпольщикам, которых не смогли достать в 1940-1944. Сажали или казнили (гильотина в стране шуровала до начала 1980-х, а еще вешали) по сфабрикованным обвинениям, а то и вовсе расправлялись «по беспределу». В 1980-х вышло несколько фильмов об угрозе формирования внутри французских полиций нелегальных «эскадронов смерти» по латиноамериканскому примеру. Твердые правые взгляды Алена Делона не мешали ему в боевиках расправляться с такими заговорщиками.
Короче, «все очень запущено». Между прочим, та же британская полиция вплоть до начала 1980-х, когда реформы Тэтчер привели ее в «божеский», цивилизованный вид, также была организацией весьма брутальной. Стражи порядка старого образца «не страдали» ни профессионализмом, ни почтением к закону и процедуре. «Грязные копы 70-х» - известная тема в Англии, на чем во многом построена юмористическая составляющая «Жизни на Марсе».
Во втором сезоне «Налета» появились пост-колониальные мотивы, фабула вообще во-многом повторяет «Профессионала», на сцене появляются преданные политиками спецназовцы из бывших колоний. А виртуозность сценаристов достигает уже каких-то бешеных высот и скоростей. На своем веку я уже довольно много видел фильмов, и кино- и теле-, с нестандартными поворотами сюжетов и неожиданными концовками, но виражи в Braquo-2 впечатляют не на шутку. Это вам не готовые голливудские сценарные шаблоны Роберта Макки, где после первых 15 минут действия можно точно предсказать, что будет дальше вплоть до самого конца. Причем все психологически и сюжетно весьма хорошо мотивировано, исходит из характеров персонажей и логики событий.
Российского зрителя в Braquo позабавит, насколько все похоже на картинки родимых осин. Кожаные куртки. Черные джипы. Хмурые, изможденные, небритые лица. Мало улыбок. Все курят, одну за одной. Мрачно бухают.
Вот только не орут. Россиянин ведь на самом деле именно настолько истеричен, насколько это изображено у Достоевского. Все задерганы, озлоблены и в любой момент готовы сорваться на крик. Французская же манера общения предполагает конфиденциальность, «себе под нос» и некоторую акцентированную сухость. При разговоре наклоняются друг к другу так близко, что только что не целуются. Английские обозреватели сериала отмечали эту особенность по контрасту с британским стандартом «подбородок вверх — прямой взгляд — дежурная улыбка». А специфическая манера общения «легавых» (недоговорки, двусмысленность, скрытность — и это уже интернациональные, профессиональные черты) этот стиль еще больше усиливает. Даже в стрессовых, критических ситуациях в «Налете» решения обсуждают и принимают несколькими негромкими фразами, часто не глядя друг на друга. Голос повышают только в самом крайнем случае. Когда хлопают выстрелы и свистят пули, например.
После «Налета» российский, к примеру, «Глухарь» смотрится так, как он вообще-то и должен видеться объективному, то есть не травмированному уродливыми отечественными реалиями зрителю. То бишь телефильм о «грязных копах», этически неоднозначный, и довольно хорошо, надо признать скрепя сердце, сделанный. Вполне годный к сравнению с зарубежными аналогами. И муссирующий схожую проблематику, моральную и профессиональную. Хотя и уступающий, конечно, по уровню этому замечательному французскому экспорту.
Социальные проблемы и пороки в принципе везде имеют схожую природу, и не существует в мире общества, полностью свободного от них. Разница, конечно, в том, насколько все запущенно. Работе криминальной полиции присуща определенная специфика. С одной стороны, общество в целом договорилось, что закон должен быть один для всех, правила следует соблюдать как по отношению к «хорошим», так и к «плохим». На то он и закон, а не жанровое кино, что должен быть универсальным, отчужденным, эмоционально не вовлеченным. Если сегодня правила нарушат в отношении отпетого уголовника, то завтра их могут нарушить в отношении тебя, мирный обыватель. Поэтому надо быть очень глупым человеком, чтобы, подобно поколениям советских телезрителей, бездумно аплодировать Жеглову, подбросившему кошелек Кирпичу. И лично сам я поддерживаю принцип верховенства закона, в том числе его буквы. Но с другой стороны...
Приверженность абстрактным принципам и убеждениям — это прекрасно, но она зачастую плохо совместима с реальными житейскими коллизиями и ситуациями. «УгРо» действует на границе мира более или менее безобидных обывателей с миром профессиональной преступности. Общество, будучи в целом «за закон», знает или догадывается, что стражам порядка на этой линии фронта чаще или реже доводится делать вещи, выходящие за рамки закона, но, допустим, все же способствующие поддержанию порядка.
Тема эта сложная и неоднозначная. Как по-простому растолковывает по-настоящему грязный, коррумпированный американский коп в «Тренировочном дне» своему еще не испорченному напарнику: «Чтобы защитить овец (мирных обывателей — Д .У.) от волка нужен... другой волк». Согласны? Нет? Короче, на французских волчар в тертых кожанках вы можете полюбоваться в «Налете». Благо, в России он не рекордсмен рейтингов, а значит можно надеяться, что щупальца «антипиратского закона» до него пока не добрались (хотя с самого популярного торрент-трекера его снесли, но на других раздачи есть). А уж казнить этих легашей, волков позорных, или миловать, решайте сами.
