Эмпатия к дьяволу
Многосерийный телевизионный фильм «Ганнибал» американской телекомпании NBC снискал успех (нервничай, HBO), но это не значит, что у него нет слабых мест. Однако плюсы перевесили, проект «выстрелил».
Последний номер одного глянцевого мужского журнала сообщает об актуальных трендах стиля и моды: «Новый декаданс. Лиловый бархат, меховое пальто, английский твид, богатая вышивка». Этот же журнал начинает свою рецензию на сериал так: «Ганнибал» немыслимо красив. Костюмы, декорации, игра цветом — правда невероятное, чистое наслаждение...».
И в самом деле, Ганнибал Лектер (Мадс Миккелсен) в сериале как будто явился из первого десятилетия XX века. Его костюмы, галстуки, обстановка кабинета и библиотеки — все это отчетливо отсылает к Серебряному веку, арт-нуво, эпохе Оскара Уайльда. Одежда элегантная и одновременно яркая, даже вызывающая, но не заступающая за грань пошлости.
Несмотря на воистину декадентский тон процитированного выше отзыва, модный журнал зрит в корень. «Ганнибалу» отчасти удалось срезонировать с духом времени, и не только в том, что касается одежды и интерьеров. Так же, как, например, кинопродукции на тему вампиров, которая вдруг оказалась крайне востребованной именно в последнее десятилетие.
Значительная доля заслуги в успехе проекта принадлежит первоисточнику. Американский беллетрист Томас Харрис создал антигероя Ганнибала Лектера, выдающегося медика, интеллектуала, гурмана, тонкого ценителя высокого искусства, массового убийцу и людоеда в 1981 году. Из пяти имеющихся на данный момент киноэкранизаций книг эпопеи каннибала Ганнибала, последние четыре, начиная с прославленного «Молчания ягнят», были коммерчески успешными.
Людоед не подвел и при смене формата. Первая попытка представить приключения утонченного злодея со специфическими гастрономическими вкусами в виде сериала также оказалась удачной.
Среди плюсов телефильма, во-первых, собственно фигура Лектера, которая по-прежнему сохраняет магнетическую притягательность для зрителей и читателей. Во-вторых, исполнение этой роли фактурным датчанином Мадсом Миккелсеном, который заставил критиков сравнивать его с самим Энтони Хопкинском. В-третьих, с чего мы и начали, красота картинки, стильность и элегантность деталей, зданий, операторская работа.
Детектив ФБР Уилл Грэм (Хью Денси) — главный положительный герой, антагонист Лектора. Но пока он этого не знает. Первый считает второго партнером по расследованиям, коллегой и даже другом. В добавок к этому Лектер становится психоаналитиком Грэма, а потом еще и его жесткого начальника (Лоуренс Фишборн).
Идею персонажа, которого играет Денси, не назовешь слишком оригинальной. В конце концов чуть ли не во всех триллерах о серийных убийцах повторяется мысль: «Чтобы поймать психически больного, одержимого идеей преступника, нужно научиться мыслить как он, понять его логику, в какой-то степени стать им». Просто в данном случае эта идея доведена до максимума.
Уильям — воплощенная эмпатия. «Он способен понять все», - говорит Лектер. Самые извращенные, причудливые, эксцентричные маниакальные идеи, стоящие за жестокими и изобретательными убийствами, доступны его пониманию. Иногда, чтобы разгадать идею-фикс маньяка, ему достаточно одного осмотра места преступления. Как у супергероя комикса, его качества сведены к единственной главной способности, которая поглощает следователя целиком.
Здесь и кроется первая слабость сериала. Человек-эмпатия, все понятно, нет проблем. Но то, как это подано в «Ганнибале», выглядит просто неправдоподобным. Пришел на место бойни, увидел, проникся, все разгадал и выложил на блюдечке чуть ли не имя убийц сходу, за 5 минут.
В середине сериала показалась реальной опасность конвейерной, чуть ли не с каждой новой серией, поставки зрителям одного за одним все более оригинальных преступников, у каждого из которых своя «фишка». И это второй «прокол» авторов.
Но в районе экватора первого сезона создатели притормозили с этим, и правильно сделали. Все-таки маньяки — «штучный товар» и их «перепроизводство» грозит инфляцией. Понятно, что это сериал, но формат форматом, а меру надо знать.
Кстати, каждая серия озаглавлена названием блюда французской кухни. Какой фильм про Ганнибала Лектера без темы гурманства, кулинарии и поварского искусства. И все эти продукты, мясо, невероятные разнообразные кушанья, которые он готовит, — все это снято и подано на экране опять-таки удивительно красиво.
«Поставить себя на место Джека Потрошителя, чтобы поймать его», о, для Грэма это не проблема. Наоборот, для него становится проблемой самому не забыть о том, что он Грэм, а не маньяк. И эту мысль мы уже много раз встречали в произведениях по теме. Создатели опять компенсируют недостаток оригинальности усилением: у агента ФБР начинаются провалы в памяти, он буквально уже путает себя и очередного кровавого мясника, логику и эмоции которого он постиг благодаря своей суперэмпатии.
Главный конфликт, который, кстати, до конца первого сезона так и не выходит на поверхность, не переходит в прямую форму (детектив ФБР просто не знает о коварных планах своего «друга» и консультанта), ярок и в то же время неизбежно схематичен. Грэм и Лектор, как инь и янь, абсолютный эмпат против абсолютного социопата. И опять злодей утверждает, что у него с героем есть нечто принципиально схожее. То же самое Джокер повторял Бэтмену. Список таких «пар» можно продолжить. Ну, понятно, одолеть патологического противника может лишь настолько же патологический тип.
Ведь как Грэм понимает убийц? Он им сочувствует. В прямом смысле слова — чувствует так же, как они. Постижение происходит через сопереживание. А Ганнибал при блестящем интеллекте лишен эмпатии настолько, что иногда кажется, будто вместе с ней его покинула способность испытывать какие бы то ни было эмоции вообще. На самом деле нет, он наслаждается классической музыкой, искусством и божественно-вкусными блюдами из человечины собственного приготовления. Но что такое сочувствие к другому человеку ему неведомо, кажется, напрочь.
Важная вещь о Лектере — он не садист. Да, он может быть очень жесток в гневе, но не страдания жертв доставляют ему удовольствие, и часто он убивает настолько безболезненно, насколько это возможно.
Элегантен, безупречен, холоден, выверенно стилен, absolutely cool. Но в итоге от всего этого создается ощущение не загадочности, а некой пустоты. До самой последней серии первого сезона он никак не объясняет себя. И этим интригует. Цели его действий, той игры, что он ведет с Грэмом, неясны. Но вот наконец он что-то такое высказывает, и что мы слышим? «Овец надо есть, а не лечить». Неужели перед нами всего лишь еще один социопат, который никого не любит, никому не сопереживает и люди для него — просто скот? О, да, это очень высококачественный злодей, но и только-то? Чистая бесчеловечность оказывается скучной. Она сродни импотенции или инвалидности, это не наличие чего-то, а отсутствие. Хотя наблюдать за приключениями такого Мистера Зло увлекательно, ведь его действия нормальный человек предсказать не может, потому что не знает его логики.
Но обнаружение внутри матрешки пустоты тут же по-своему начинает работать на сериал, подпитывать зрительскую эмоциональную заинтересованность. Разгневанные и отчасти разочарованные Ганнибалом, бросившим с экрана в лицо нам всем «овцы», мы теперь по-настоящему желаем Уиллу Грэму победы над ним. Тем более, что первый сезон заканчивается тайным триумфом дьявольски хитроумного манипулятора Лектера.
Все возвращается на круги своя: хорошие парни против плохих. Это дорогого стоит после 11 крайне неоднозначных, спорных серий, где эстетика провокационно и скандально конфликтует с этикой. Пятую серию даже сняли с показа в США.
В «Ганнибале» как само собой разумеющееся используется то открытие, что свело с ума героя «Я прихожу с дождем». Там маньяк-художник создавал из фрагментов тел своих жертв произведения в жанре современного искусства. И вы знаете что? Кажется, эти работы имели художественную ценность. Так в нашем сериале это как «здрасьте», в нескольких сериях. Убийство как произведение искусства, заходит речь об «оригиналах» и «плагиате»... Говорю же, авторы эстетизируют буквально все, что помещают в кадр, в том числе изображения ужасного.
Здесь и кроется перекличка «Ганнибала» с глобальными умонастроениями нашей эпохи. Люди растеряны, будущее внушает тревогу, а на этом фоне распускаются цветы нового декаданса. Мода это ведь тоже индикатор, не такой уж маловажный.
Мы живем в эпоху неоднозначности. Критерии того, «что такое хорошо и что такое плохо» ставятся под сомнение. Мотивы «элиты», которой «все позволено», достаточно отчетливо просматриваются в образе Лектера, как и во всех этих экранных вампирах.
Что вообще такое феномен Ганнибала Лектера, героя, снискавшего впечатляющую популярность в первую очередь в Америке, где он и был придуман? За ответом не требуется погружаться в особо сложные глубины философского и культурологического анализа. Все на поверхности. Родившийся в дворянской семье в Литве перед WWII прекрасно образованный каннибал — это воплощенный страх Нового Света перед Старым. В последней кино-экранизации, приквеле «Ганнибал: Восхождение», что повествует о юности антигероя, это прямо и показано. Наследственная европейская знать, аристократия, адское горнило тоталитарных идеологий, ад мировой бойни, сталинизм и нацизм — вот что формировало мальчика-литовца, ставшего монстром. Все, что пугает Америку в Европе, и что американское сознание не может понять.
Американский интеллектуал, прекрасно знавшая высокую европейскую культуру Сюзан Сонтаг написала: «Протестантскому (американскому) сознанию недоступно понимание того, что существует загадка, а не только разные степени непроясненности».
«Как это могло произойти в колыбели цивилизации и культуры в XX веке?» — задавались вопросом американцы во время Нюрнбергского процесса. Лектер, он типа нацизма. Утрированный пример того, что цивилизованность, культура и высокообразованность еще не означают гуманности и могут прекрасно сочетаться со зверской жестокостью.
Понятно, что все не так просто. У Америки есть свое темное подсознание и свои демоны. Она отнюдь не плоска, не полностью прозрачна и постижима. Послушайте альбом U2 “The Joshua Tree” или прочтите роман Томаса (не путать с Томом, хотя и тот не полная «попса») Вулфа, и вы это поймете. В конце концов, культ (даже со знаком «минус», но все равно ведь культ!) серийных убийц — это чисто американский феномен. И «Психопат» — «американский».
В самом сериале американские душегубы дают такую кровавую фору Лектеру, в том числе и в части самых необычных мотиваций своих действий, что литовец со скальпелем и кухонным ножом предстает на их фоне просто образчиком холодного рационализма, беспристрастным ученым, которому его патология ни разу не затмевает ни здравый ум, ни твердую память. Да и в целом тема европейского происхождения Лектора в телефильме не подчеркивается так сильно, как в третьем и четвертом кинофильмах «ганнибалианы», в которых действие происходило по эту сторону Атлантики.
С самого начала понятна основная интрига всего сериала в целом, сколько бы в нем ни оказалось сезонов. Окажется ли эмпатии Грэма «по зубам» нордический сфинкс, воплощенный Мадсом Миккелсеном? Сможет ли сверхчуткий сыщик проникнуть в душу монстра? И что он там найдет?
Уже буквально перед финальными титрами 11 эпизода в беседе с собственным психоаналитиком (Джиллиан Андерсон) Ганнибал Лектер все-таки преподносит сюрприз. Оказывается, в этой душе есть место «сантиментам», есть хотя бы стремление к человеческому теплу, а цель его манипулятивной и крайне жестокой игры с Грэмом — это чуть ли не благо человечества, по крайней мере — интересы медицины. Если верить его словам, конечно. Видно, что авторы стараются насколько возможно сильнее заинтересовать публику, чтобы у нее «отделилась слюна» на второй сезон.
Он-то и станет решающим. Грэма мы видели уже достаточно (британец Денси играет хорошо). Визуальных красот и все новых маньяков с их извращенными «идеями» уже не хватит, чтобы шоу могло «выехать» только на них. Зритель хочет Ганнибала. Ему уже мало любоваться фасонами жилетов, вышивкой на галстуках и готовкой блюд. Хочется, чтобы он проявил себя. Хочется знать, что, зачем и почему он делает, как он интерпретирует («психоанализирует») сам себя и является ли он чудовищем на 100% или ему все же присуще нечто человеческое.
