Дон Путини против оппозиции
В эпицентре итальянской драмы «Черные души» (Anime nere) тысячу раз пересказанный сюжет — многолетняя мафиозная вендетта в калабрийской глубинке. Что, казалось бы, можно выжать нового из столь банальной темы? Однако режиссеру Франческо Мунци удается не только уйти от навязчивых жанровых клише, но и сделать кровавые реалии итальянской провинции актуальными в том числе... да-да, для России!
В поселке городского типа с симптоматичным названием «Африко» есть две влиятельные семьи. Их противостояние длится давно. Вражда, как водится, окраплена кровью — местный царек дон Нино в ходе давних разборок застрелил пастуха Карбоне. Годы шли — у покойного Карбоне подросло три сына. Двое из них (средний Рокко и младший Луиджи) перебрались в Милан, «поднялись», заработали денег и не забыли старых обид. Третий (и старший) — Лучиано — остался дома, занимается сельским хозяйством, в основном пасет коз — глупых и безропотных к любому насилию. Нелепый случай, в который попадает сын Лучиано — Лео, дает импульс затлевшему конфликту. Сын расстреливает бар местного крестьянина за грубость и хамство в свой адрес. Дон Нино на правах «смотрящего» авторитета в одностороннем порядке требует от Лучиано проучить зарвавшегося юношу. Но за Лео вступается младший из сыновей Карбоне — Луиджи. Он берет под опеку племянника и планирует начать атаку на ненавистного дона Нино.
Фильм интересен не только своей сюжетной канвой, но и невольными аллегориями. Чем дальше повествование вязнет в калабрийских горах, тем навязчивей напрашиваются параллели с российской общественно-политической реальностью. Кино-притча, где ретранслируется проекция различных социальных слоев, так или иначе участвующих в политике. Вот дон Нино, стареющий затхлый упырь, от которого все устали, но которого никто не может сковырнуть десятилетиями (дон Путини практически). Он живет за старомодным уродливым забором, в окружении угрюмой гопоты. Одет в потертый костюм а-ля 70-е, его дом вразнобой напичкан аляповатой художественной квазиклассикой, винтажной мебелью с сусальным золотом. Все ждут его конца, предрекают ему конец и готовятся (на словах в основном) этот конец осуществить. Но дон Нино «Путини», несмотря на свою нелепость и атавизм, никак не кончается.
В оппозиции упырю мафиозо нового типа — лощеные бизнесмены и политики, блестящие и уверенные в своих силах. Яркий Луиджи, любимец женщин, ориентир для молодежи и сторонник скорейшего свержения тирана (эдакий Борис Немцов). Его средний брат Рокко куда более уравновешен и осторожен — он склонен все обдумать, учесть и стремится заручиться поддержкой из соседней, забугорной деревни (вариант а-ля Ходорковский, даже внешне похож). Старший брат старается во все это не вмешиваться, он местный интеллигент и считает, что насилию надо положить конец невмешательством и теорией малых дел (практически наши родные белоленточные гражданские активисты). Еще один главный персонаж фильма — сын Лучиано, молодой и горячий Лео, своей самоуверенностью и радикализмом напоминает баррикадную революционную молодежь.
Предварительный расклад таков, что дон Нино не склонен идти на кровавые разборки. Он настоятельно рекомендует интеллигенту Лучиано воздействовать на сына самостоятельно и «лаской удерживать молодежь на краю». Лучиано, разумеется, готов к компромиссам (тем более, что ситуация по местным калабрийским меркам ерундовая), но про себя «Путини» ненавидит и даже пытается изобразить неудовольствие. Между тем, у Лучиано не складываются отношения с революционным сыном. Лео считает отца слабаком и конформистом, за «жизненной мудростью» которого скрыто обычное человеческое малодушие. Лео видит альтернативу в харизматичном Луиджи (который «Немцов»), тем более, что тот настроен решительно.
Тем временем у Луиджи зреет альтернативный план. Он возвращается из далекого Милана, демонстративно проявляет неуважение ко всем рекомендациям старика Нино и ведет себя как новый хозяин деревни. По мнению Луиджи, сейчас наилучший момент, чтобы покончить с упырем — по внешним признакам тот ослаб, хватка уже не та, Африко чахнет, развития нет, да и вендетта не закрыта. Средний брат пока не вмешивается и продолжает вести семейные дела в Милане.
И тут случается нечто ужасное, но опять же буднично-логичное, если понимать особенности функционирования «коза ностры» (и российской «большой политики» впридачу).
Дон Путини наносит удар первым и последовательно расправляется со всей оппозиционной семейкой, пользуясь ее разрозненностью. Потеряв Луиджи, а затем и юного Лео, остатки оппозиции впадают в траурный ступор, а забугорные союзники предательски предпочитают не вмешиваться.
На этапе тяжелых потерь ожидаемо не справляется с напряжением и интеллигенция в лице задавленного страхом Лучиано — в пароксизме пораженческого безумия он убивает своего последнего брата — умного, но нерешительного Рокко-«Ходорковского». Интеллигенции, впрочем, всегда так было легче: обвинить во всех бедах не недоступного (а на самом деле весьма уязвимого) тирана, а своих близких, товарищей по оружию, тем самым угробив все дело. В общем, хорошие все умерли (ну почти — интеллигенция выжила, погибли только «политические»), а упырь продолжил разводить всех по углам.
Смеем предположить, что Франческо Мунци не ставил себе целью снять исключительно анти-мафиозную агитку. Да, пафос «чума на оба ваших гангстерских дома» в нарративе присутствует, но и непротивленческую миссию Лучиано режиссер также безжалостно критикует. «Ты никогда ничего не знаешь!» — презрительно отзывается о козопасе дон Нино. Нежелание Лучиано «интересоваться политикой» и стремление «жить своей жизнью» в действительности приводит к трагедии и безусловному поражению семьи Карбоне. Проверить эффективность альтернативного варианта не представилось возможности — братья-оппозиционеры так и не смогли стать единым целым и выработать общую тактику.
От фильма ждешь привычного развития гангстерской саги — ну, вот сейчас крутые городские парни вернутся в отчий дом и дадут старому пердуну прикурить. Сам Мунци поначалу подталкивает зрителя именно к такому настроению — трудно представить, что вот эти ребята из модного, сверкающего новостройками и соблазнами Милана не смогут укатать какого-то нелепого сельского урку. Но, как выясняется, не везде новое неизбежно приходит на смену старому. Да, на большей части Старого света прогресс победил мракобесие за явным преимуществом. Но еще остаются медвежьи углы, где в ходу «понятия» и нравы средневековья — и некоторые из них чувствуют себя замечательно в масштабе целого государства.
