Национализм в призме советского мышления
Александр Баунов, который ранее писал на «Слоне» достаточно умные вещи, высказался по поводу национализма. К сожалению, Александр решил, что его общей квалификации хватит, чтобы выносить суждения по достаточно узкоспециальной и хорошо разработанной социологами теме. Он свёл всю мысль к незамысловатому равенству «национализм = родоплеменное сознание». Равенство имеет внушительную теоретическую генеалогию и следует прямиком из работ И. В. Сталина, изложившего ещё до революции стандарт марксистского взгляда на национальный вопрос. Это наглядная иллюстрация к тому, что бывает, когда человек пишет вне своей компетенции — привычка, досадно широко распространенная среди русскоязычных колумнистов.
Если бы национализм был родоплеменным сознанием, то нового термина для него бы не потребовалось — так бы и называли. Но термин потребовался, так как в 18-19 вв. в развитых странах появился новый метод коллективной самоидентификации, объективный социальный феномен, приведший к фундаментальному пересмотру политических структур. И эта новая коллективная самоидентификация была национальной — такое у неё самоназвание. Нет причин изобретать для национальной самоидентификации какой-либо другой ярлык — до того в политическом дискурсе слово «нация» массово не использовалось вовсе. Национализм — это современный европейский феномен. Это принцип сборки сообщества, состоящего из равноправных индивидов, вокруг секулярного образа «общей исторической судьбы». В своём классическом виде национализм шел рука об руку с либерализмом и демократизацией. Европа сначала стала национальной, и лишь сильно, сильно позже демократической. Всеобщее избирательное право даже в самых прогрессивных странах было введено лишь после Первой Мировой Войны.
Отмечу ещё раз, что краткая история национализма, изложенная выше, это вовсе не какой-то маргинальный взгляд, с которым Баунов мог бы быть не знаком. Это стандарт современной социологии, изложенный в многочисленных вводных, обзорных и специальных работах по предмету: от классического сборника Nationalism and Modernism под редакцией Энтони Смита, до, скажем, Nationalism Крейга Калхуна, нынешнего ректора Лондонской Школы Экономики и Политической Науки. Это самая простая теоретическая база, без знакомства с которой делать утверждения о социальном феномене национализма — это примерно так же, как рассуждать о физике, не будучи знакомым с механикой Ньютона. Такие изречения будут малоинтересны кому-либо в пост-ньютоновском, не говоря уже о пост-эйнштейновском мире.
Тем не менее, Баунов не то чтобы совсем неправ. Просто он писал о другом. Суть его текста вынесена в заголовок. Он писал о родоплеменном мышлении, о двух его взаимодополняющих гранях — этнической солидарности и ксенофобии. Уравнивание этих вещей с национализмом показывает — автор не знает, что такое национализм. Однако и солидарность, и ксенофобия объективно существуют. Почему бы о них не поговорить? «Спутник и Погром», ответивший Баунову, заявляет, будто каждый называющий себя националистом в России — это классический европейский националист, знакомый с его рациональными основами, осознающий необходимость национального фундамента для поддержания либеральных и демократических институтов в масштабе страны, объединяющей огромное число незнакомых друг с другом людей.
Это, увы, столь же ошибочно, как и равенство Баунова. Среди русских «националистов» полно банальных ксенофобов. Это наследие тех времён, когда образчиком национализма, в силу советской безграмотности, считали Гитлера. Этот марксистский взгляд, в котором национализм равен фашизму с нацизмом и является логичным шагом в эволюции империалистического капитализма, будет преследовать нас ещё долго. Даже под такой карикатурный национализм находились подписчики. Так же, как в СССР находились подписчики под карикатурный либерализм хапуг-буржуев, идущих на любое преступление ради прибыли. В конце концов, сам «Спутник» признает принципиальный вклад таких псевдонационалистов в имидж «Русского Марша» — и даже опубликовал сатирический пост, назвав всех участников цыганами (передав по сути ровно тот же посыл, что у Баунова в заголовке).
Одна из многих социальных проблем современной России — чудовищная бедность и извращенность понятийного аппарата, описывающего общество. Проблема, напрямую следующая из семидесяти лет советского правления, сознательно уничтожавшего гуманитарную науку. Тем не менее, проблема преодолимая, стоит лишь захотеть и заняться минимальным самообразованием, легко доступным в век интернета.
Национализм действительно порождает сложности — у него есть агрессивные формы, его классическая, либеральная инкарнация с конца 19-го века конкурирует с романтическими национальными проектами. Уместность национализма в двадцать первом веке как минимум обсуждаема. Но все эти вопросы мы можем решить, только поднявшись на несколько ступенек выше того интеллектуального уровня, который нам оставил в наследство СССР. Уровень этот настолько неадекватен, что обывательский взгляд на любое мало-мальски сложное гуманитарное знание обречен быть чудовищно наивным, основанным на фундаментальных заблуждениях. Мы худо-бедно выучили, что о рыночной экономике и капитализме невозможно рационально говорить в советских понятиях. Теперь тот же урок нам предстоит выучить относительно наций и национализма.
