Узнать в Майдане Русь
Конечно, это надо было увидеть, прожить — Киев, Украину.
Даже лучшие фото не в силах передать живую картину Майдана, пронизанного нежным, золотистым светом теплого, южного декабря; это пространство в трепете моря жовто-блакитных и красно-черных флагов, подернутое дымкой костров и полевых кухонь, полное завораживающего движения огромной народной массы; эту гулкую галактику многотысячного веча, воодушевленного стремлением к свободе, пафосом гражданского достоинства. А уж как звучит там украинский гимн...
На нашей Болотной российский гимн не поют, ибо кого может вдохновить эта отрыжка эпохи сталинизма? И российских триколоров у нас на Болотной практически не видно: они уже прочно ассоциируются с враждебной политической системой. В Украине все иначе. В отличие от российского бело-сине-красного (тоже поначалу — флага баррикад), украинский флаг так и не стал флагом официоза. Это народный флаг, а не флаг Януковича. Украинцы воспринимают Украину как СВОЕ национальное государство.
Сколь ожесточенно товарищ Сталин боролся с УПА! Вся мощь империи была брошена на украинских повстанцев. И вот она, очевидная тщетность этих усилий — огромная машина проиграла стремлению к свободе: красно-черные бандеровские флаги мощно присутствуют на Майдане, стоят на смерзшихся ледяных баррикадах, открыто продаются в переходах киевского метро (для сравнения, представьте себе символику РОА и портреты генерала Власова, продающиеся в московском метрополитене). Вообще степень десоветизации украинского массового сознания впечатляет — замечу, что нынешняя Россия однозначно воспринимается в Украине как «совок».
Это крайне интересный и важный момент: очень многие украинцы осознают Евромайдан, Еврореволюцию как продолжение и даже апофеоз повстанческой борьбы. Стремление к евроинтеграции в огромной мере стимулируется и направляется позитивно понятым национализмом.Скажу больше: евроинтеграция стала синонимом независимости Украины, борьбы за ее идентичность. Ты за Европу — значит за Украину, и наоборот. Европейская и украинская идентичности не смешаны, но едины в сознании украинцев. Это логично, поскольку Украина всегда позиционировала себя как часть Европы, как европейская страна, на какое-то время ставшая колонией восточной империи.
Мы видим парадоксальную, на первый взгляд, ситуацию, когда страну активно движет в направлении ЕС именно национализм. Замечу, многие националисты в странах Европы настроены весьма критично по отношению к Европейскому Союзу. Многих евроскептиков напрягает бюрократия ЕС, диктат толерантности и политкорректности, миграционная политика Евросоюза. Поэтому нередко можно сталкиваться с удивлением по поводу явно националистического пафоса украинского стремления к евроинтеграции. Националисты за ЕС (а та же партия «Свобода» играет весьма заметную роль на Евромайдане) — такой расклад многим в Европе непонятен. Однако это взгляд именно из Европы, не учитывающий реалий и процессов, характерных для постсоветского пространства, в частности, для Украины. Для украинского общества евроинтеграция равнозначна преодолению колониального прошлого, что неизбежно означает подъем национального самосознания и духа. Такие же процессы в начале 90-х происходили во всей Восточной Европе, включая Польшу и Прибалтику. Для Восточной Европы евроинтеграция — это, прежде всего, преодоление «совка» и исторической зависимости от Российской империи. При всех недостатках ЕС, у Украины нет альтернативы вхождению (а точнее возвращению) в Европу. Украина может сохраниться как страна, как уникальная нация только в составе европейского сообщества. Поэтому украинская евроинтеграция — это цивилизационный выбор позитивно осмысленного национализма. Это выбор, который делает украинская идентичность, не желающая раствориться в путинском «Таежном союзе» — очередном историческом издании Орды.
Украина нужна Европе. Евромайдан несет в себе огромный заряд идеализма, столь чуждого российскому обществу и в значительной мере утраченного современными европейцами. Я верю, что Украина станет для Европы струей свежего воздуха, источником новых творческих сил, стимулом оживления европейского духа. Скажу решительнее: для несколько подуставшей западной души Майдан — новая заря идеализма, ренессанс ценностей. Это видно по киевским впечатлениям сенатора Маккейна. Однако мне крайне важно понять еще вот что: чем же станет Евромайдан для нас, русских? Вдохновит ли нас его пример и опыт?
Вопрос непростой. Разумеется, нам необходимо учиться у украинцев сплоченности, мужеству, самоорганизации. Но я бы поставил вопрос так: испытывают ли потребность сегодняшние русские в таком опыте — опыте почти религиозного стремления к свободе, опыте гражданского и человеческого достоинства? Нужны ли нам, русским, вообще свобода и достоинство? Майдан у нас перед носом, но что мы смогли (точнее, захотели) увидеть? Ничего, кроме того, что дает российское телевидение, пугающее нас бандеровцами и мифической русофобией (за все время пребывания в Киеве я ни разу с нею не столкнулся).
Русский национализм отягощен (если не поражен как язвами) имперскими мифами. По большей части, он представляет собой разновидность имперской идеологии с явным антизападным, антиевропейским вектором. Неслучайно, что русский национализм, в отличие от украинского с соколом-Рарогом на знамени, практически не оперирует собственно русской символикой — вся его символика чисто имперская, причем чужая: шапка Мономаха пришла из Орды, а двуглавый орел прилетел из Византии. Грань между русским национализмом и имперской идеологией весьма условна, почти стерта. Русская самоидентификация, как правило, официозно-имперская — если копнуть, в ней нет ничего русского. Способны ли мы почувствовать в Украине тот самый исконный русский (руський) дух, дух гордой вечевой вольности, который утратили в процессе становления московского самодержавия и строительства евразийской империи? Способны ли современная русская мысль и русская душа оплодотвориться Майданом? Способен ли русский национализм переосмыслить российскую историю, стать европейским, демократическим, антиевразийским, неимперским, ориентированным на регионализм и федерализм? Сможем ли мы узнать в Украине подлинную, изначальную Русь — а значит критически оценить собственную нЕрусь, всю эту «ордынскую» государственническую мифологию? Пока ответ один: русский национализм, в отличие от украинского, так и не стал фактором модернизации, так и не поднялся на уровень национал-демократии. И это отлично видно по настороженной, а зачастую и просто негативной реакции на Евромайдан многих «кадровых» русских националистов (взять тех же Холмогорова, Кралина, Крылова).
Кремль как раз-то очень боится, что мы, русские, однажды узнаем в Майдане Русь. Что Украина станет для нас наглядным и ближайшим примером славянского выбора в пользу достойной жизни, в пользу европейского будущего. Что украинцы просто и понятно подскажут нам: «Братцы, вы ведь тоже европейцы. Вся ваша культура европейская. Вот только государство — азиатское. Вы уж как-то решите это вопиющее противоречие. Не за счет культуры, разумеется».
Успешная, расположенная рядом с Россией европейская славянская страна, народ которой прежде тянул лямку в составе СССР, имел с нами общую совковую судьбу, а теперь смог ее переломить — это страшный сон Кремля. Такая Украина станет для русских примером колоссальной силы — тем более, что он будет подкреплен фактором близкого славянского родства. А уж его-то не в силах упразднить или запретить даже «великий» Путин. Кишка тонка. Этно-культурные данности не смогла стереть даже советская империя.
Нам, русским, рано или поздно придется решить, кто нам ближе: Виталий Кличко или Кадыров, славянский народ на Майдане или Средняя Азия, которая валит в Россию через открытую границу (в Киеве, кстати, нет «таджикских дворников» и всего такого прочего; соответственно, общий уличный фенотип другой, нежели в Москве). Проблема европейского выбора остро стоит и перед нами, хотим мы того или нет. С кем мы хотим интегрироваться, в каком цивилизационном направлении — вот основной вопрос будущего русского народа. Можно сказать, вопрос жизни и смерти.
Нам, русским, нужен свой Майдан как субъект формирования нации. Нам необходимо наше Вече, которое породит действительно русские (а не византийско-царские) флаги и действительно русские (а не ордынско-имперские) смыслы. Украина не хочет растворяться в путинской «Евразии» и «Таежном союзе». Но, прежде всего, такое растворение угрожает русским в России — вот в чем главное послание Майдана, обращенное к нам. Осталось его услышать и осознать: узнать в Майдане Русь и узнать Русь в себе. И тогда во всей полноте мы поймем завет великого русского поэта Алексея Константиновича Толстого: славянство — «элемент чисто западный, а не восточный, не азиатский».
Декабрь 2013, Киев-Москва.
