Культура

Бунтарь не без причины

Бунтарь не без причины

«Михаэль Кольхаас», 2013, Франция-Германия, режиссер Арно де Пальер — экранизация одноименной новеллы Генриха фон Клейста, одного из важнейших представителей немецкого романтизма. Фильм отличается от полнокровного, вполне себе, я бы сказал, ядреного первоисточника, в первую очередь своей прозрачной, звенящей, пронизанной солнечным светом атмосферностью. Привыкшие к голливудскому или британскому костюмному кино вполне вероятно полезут на стенку: «Скучно!» Написанная два века назад вещь фон Клейста гораздо ближе к остросюжетному произведению массовой культуры, чем прошлогоднее творение европейских кинематографистов.

Кинематограф уже обращался к истории о том, как зажиточный, горя не знавший купец Михаэль Кольхаас, жил себе не тужил в XVI веке в Старом свете (у Клейста — в Саксонии, в фильме действие перенесли на юг Франции), но обидели его коррумпированные чиновники да дворяне, пытался он добиться правды в рамках закона, не получилось, и тогда поднял восстание, которое принесло государству ущерб несоизмеримо больший, чем две побитые и недокормленные лошади Кольхааса, из-за которых весь сыр-бор собственно и начался. В экранизации 1969-го (ФРГ) к названию присовокупили почти обязательный для того года подзаголовок «Бунтарь».

Бунт во имя достоинства — так эта история рассказана в новом фильме. Дело не в лошадях и не в убытках, а в том, что «государевым людям» не должно быть позволено безнаказанно вытирать о тебя ноги. Сюжет Кольхааса — это случай, когда личное достоинство одновременно оказалось и гражданским.

Любопытно, что хотя романтизм в целом относился к буржуазии весьма критически, и сам фон Клейст был аристократом (отметим, что французский режиссер также имеет перед фамилией дворянскую приставку), здесь они сделали романтическим героем буржуа, торговца, «барышника». Представитель молодого класса (или по-старому, по-«домодерновому» — третьего сословия) осознает собственное достоинство, не мирится с его попранием и берет в руки оружие, чтобы отстоять его, когда легальные попытки восстановить справедливость результата не дали.

У Клейста это было переплетено еще и с религиозными мотивами, в повести Кольхаас — протестант первого поколения, современник Мартина Лютера, а сам зачинатель Реформации — одно из действующих лиц новеллы. Вполне в традициях романтизма клейстовский Кольхаас обуян не столько благородным стремлением к справедливости, сколько темными, тяжелыми страстями и энергиями мщения и буйного гнева. Порывистая, мощная натура германского «варвара». Недаром усмирить разбушевавшегося купца-бунтовщика в книге удается именно доктору Лютеру, который сам воплощал собой тот же грубый тип немецкого характера.

Кольхаас в этой экранизации другой. Взятый на главную роль датчанин Мадс Миккелсен настолько дистиллировано репрезентует собой cool, «прохладный» сорт темперамента, что может служить наглядной иллюстрацией таких понятий, как хладнокровие и бесстрастие. Приближаясь в этом к Алену Делону, который в «Самурае» мог заполнить экран своим лишенным единого намека на эмоции лицом минут этак на пять. Хотя в случае с Делоном, представителем ярко-выраженного романского типа, возможно итальянских кровей, это производило более сильное впечатление, чем у нордического Миккельсена, для которого такой образ кажется максимально естественным и сидит на этом артисте как влитой. То, что он все реплики произносит на французском, каковым на самом деле не владеет, дополнительно усиливает эффект отстранения и отчуждения героя.

В первом приближении «Кольхаас» стремится достигнуть исторической достоверности и реализма в изображении на экране далекой эпохи. Но важнее, что из темпераментной романтической истории о благородном разбойнике в кино получилась художественная иллюстрация теоремы о гражданском конфликте, прямо-таки геометрическая в своей ясности и законченности. Кольхааса оскорбили и его законные права нарушили. Стремясь восстановить их он заступил за черту закона. Права в итоге были защищены. Но совершенные на пути их отстаивания преступления, в свою очередь, должны быть наказаны по закону. Уже во второй раз, вслед за «Королевской охотой», герой Миккелсена кончает казнью через отсечение головы, тогда на гильотине, теперь на старой доброй, до-модерновой опять-таки, плахе.

Фильм проникнут фатализмом, но не той его полусонной и смурной разновидностью, которая слишком хорошо известна в наших краях, а фатализмом осознанным и отрефлексированным, где даже бунт — осмысленный и словно бы умеренный, отмеренный «от сих до сих», без надрыва и расхристанности. А монарх выступает гарантом закона, а не источником неограниченного произвола. И бунт исторически продуктивный, когда пар уходит не в свисток, а приводит в движение поршни социального прогресса. Иногда — ценой самопожертвования бунтаря.

12 912

Читайте также

Культура
Европейские уроки - Улоф Пальме

Европейские уроки - Улоф Пальме

Документальная программа прошедшего московского кинофестиваля заслуженно собрала много положительных отзывов. Среди других сильных фильмов — кинобиография Улофа Пальме, шведского премьера, убитого в Стокгольме в 1986 г. Преступление не раскрыто до сих пор, причем новые версии продолжают появляться.
В фильме «Пальме» (Palme), однако, о расследовании убийства, его возможных мотивах и исполнителях не сказано ни слова. Авторы сознательно концентрируются на личности самого политика.

Денис Билунов
Культура
10 лучших фильмов 2013 года

10 лучших фильмов 2013 года

Многие издания подводят сейчас итоги года, в том числе кинематографические. Большинство рецензий как две капли воды похожи друг на друга, а привычная колода «лучших» фильмов мелькает то здесь, то там. «Русская Фабула», устами кинокритика Евгения Васильева, предлагает свой, местами парадоксальный, но, безусловно, концептуальный взгляд на самое значимое кино уходящего года.

Евгений Васильев
Культура
Тела в бочках

Тела в бочках

Snowtown («Снежный город») — фильм о том, что борцы с педофилами могут быть страшнее, чем сами педофилы. Особенно, когда эти самые борцы чувствуют безнаказанность и условное одобрение в обществе.

Аркадий Чернов