Российская модернизация: оккупация или авторитаризм?

К сожалению, ни западные аналитики, ни большая часть российских политологов, ни многие оппозиционеры не понимают, с какой страной они имеют дело. Они не могут себе вбить в голову, что Россия не может быть реформирована просто через приведение в жизнь либеральных или схожих с ними догматов. Либерализм предполагает наличие хоть какого-нибудь выраженного тренда к развитию, а демократическая система появляется при должных экономических предпосылках. Не одновременно с ними, и уж тем более не раньше. То есть эти предпосылки необходимо создать.

Хотим мы того или нет, но предпосылки эти способны появиться либо при внешнем управлении, либо при диктатуре, причем с антиэтатистским элементом. Где чиновники не являются привилегированным классом и от дележа пирога так или иначе отстранены. Положим, что в Англии, ее колониях и Швейцарии либерально-демократическая система появилась сама собой, естественным образом. Франция и скандинавские страны приобрели ее через социальные потрясения и тоже следуя английскому примеру. Япония сначала прошла серьезный курс европеизации, а затем, как и Германия, оказалась под внешним управлением. И только тогда ментально эти страны смогли влиться в глобальную цивилизацию и догнать и перегнать Первый Мир.

В России огромное число людей тоже мечтают, что когда-то наступит счастливая пора, что «НАТО придет и порядок наведет», и вот тогда заживем как немцы, как японцы, ну на худой конец как испанцы какие-нибудь. Но что-то эта проклятая ната не горит желанием приходить и наводить у нас порядок, тратя попутно на вытаскивание России из говна триллионы своих долларов или евро с фунтами. Которые пошли бы на поддержание оккупации, обучение кадров, перепрошивку населения, его культуры, философии и всего остального. Ну зачем им это? Лучше просто отгородиться от взбесившегося клочка вечной мерзлоты, а в качестве поставщика дешевых энергоносителей выбрать более договороспособный шиитский Иран. Ну.

Короче, не светит России модернизация в качестве «почетной зоны оккупации», даже если весь блок НАТО она достанет хуже горькой редьки. И если в какой-то прекрасный момент путинский режим сменится вменяемыми и честными людьми, то перед ними встанет дилемма: как самим без ощутимой помощи извне привести страну к состоянию Первого Мира, в котором она никогда не была. Демократия здесь и сейчас, конечно, лучше путинской диктатуры. Однако она не ведет к быстрой и целенаправленной модернизации, особенно модернизации общества. Это все требует непопулярных решений, а их нужно по меньшей мере объяснить. Вот нынешним грекам очень сложно объяснить, что они живут не по средствам, что надо меняться, что социализм стране не по карману. Очень многим это очевидно, но страна бастует. Никто не хочет терять халяву от купленных справок и натянутых льгот.

Более того, непопулярные решения так или иначе надо привести в жизнь. На это нужна политическая воля, которая в среде парламентской демократии рождается крайне редко. А нужна она сразу, иначе наступает торжество этакратии, как было в Веймарской Германии в 1920е годы. Скорость принятия решений в пореформенный период гораздо важнее очень многих демократических процедур. Это ярко продемонстрировал Рузвельт, который смог привести в действие свой новый курс лишь после установления контроля над фракцией республиканцев в Конгрессе, фактически сделав двухпартийную систему полуторапартийной. Только тогда американский президент начал колосальные по скорости и масштабу реформы, сделавшие США мощнейшей страной мира.

Своего Рузвельта мы навряд ли получим, а вот своего Пиночета, Пака Чжон Хи или Чан Кайши — вполне себе. На худой конец, «Русский Франко» или «Русский де Голль» — жесткие правые модернизаторы, вышедшие из военщины, в теории могут появиться и в России. Вернее, могли, когда генерал Рохлин подумывал о военном перевороте. Сейчас вероятность этого минимальна: армия подмята под чиновничий аппарат и не оказывает противодействия. Однако ситуация в российском государстве уникальна. Режим по своей структуре очень похож на то, чем была Чили при Пиночете или на франкистскую Испанию. То есть имеется инструментарий, необходимый для реформ. Проблема лишь в том, что он развернут на 180 градусов и занимается прямо противоположным — архаизацией, разбазариванием ресурсов, экономическими авантюрами. После смены режима первым этапом должен стать не демонтаж старой институциональной структуры, а ее разворот в сторону форсированной подготовки страны к современным экономическим и социально-политическим реалиям. Иначе мы рискуем повторить опыт 90х с шоковой терапией и последующей реставрацией.

Нам нужна путинская пропаганда. Но не для навязывания химер евразийства и русского мира, а для переубеждения миллионов ее прежних жертв, пораженных тем самым вирусом ватничества. Разъяснять демократические принципы нужно именно оттуда, где их раньше больше всего поносили — из телевизора. Готовить массовое сознание к необходимости отстаивать свои права и свободы, менять образ жизни и образ мысли людей, избавлять народ от вредных установок и закостеневших штампов, делать население нацией в конце концов. Превращение пропаганды в просвещение — очень важный этап в реформировании страны. Без него процесс демократизации будет проходить медленно и болезненно. К тому же, если говорить совсем цинично, то телезомби, которые стали бы врагами реформ, при данном раскладе станут их благоприятным фоном. Хотя, в идеале, именно что зомбирование населения должно быть полностью прекращено. Да, в том числе пропагандой.

Нам нужна путинская армия. Как ни странно, но именно при проворовавшемся лейтенанте запаса Сердюкове в российской армии были проведены серьезные реформы. Главная из которых — начатое перевооружение и массовое привлечение специалистов, закончивших гражданские ВУЗы, по-простому «пиджаков». Хотим мы этого или нет, но четвертая по величине армия в мире стала не только статьей расходов, но и в какой-то степени эффективным работодателем. Аутсорсинг в армии позволил появиться большому числу предприятий, худо-бедно выполняющих свои задачи. Их деятельность нужно сделать прозрачной и, конечно, вычищение армейской структуры в этом тоже нам помощник. Отмена призыва — это жизненная необходимость, при которой, однако, построение войсковой структуры будет идти явно не с нуля. Перевооружение и смена доктрины способны резко разогреть и разогнать экономику, а отмена призыва способно улучшить социальную мобильность в разы.

Нам нужна путинская централизация. Если разом объявить «всеобщий дембель», то общество само по себе испытает серьезное облегчение в моменте, только затем не в состоянии будет добиться равномерного и планомерного экономического роста. Не использовать концентрацию ресурсов по основным направлениям — главное преимущество централизации — было бы очень глупо. К тому же немалое число советских еще долгостроев дает нам понять, что просто так прошлое нас не отпустит — для дальнейшего движения вперед нужно подтягивпть хвосты. От БАМа и космодрома «Восточный» до десятков электростанций и множества инфраструктурных проектов — все это должно стать законченным, а не висеть мертвым грузом в расходах бюджетов, тем более региональных. И как только это будет сделано, можно проводить основную работу по диверсификации экономики и пересмотру бюджетной политики в сторону децентрализации.

Нам нужен путинский патернализм. Для того, чтобы из сырьевой колонии превратиться хотя бы в сырьевую экономику, России надо развить свое производство и обрабатывающую промышленность. То есть нам нужно провести реиндустриализацию. И если Соединенные Штаты смогли в короткие сроки ее провернуть за счет емкого внутреннего рынка и логистических преимуществ (два океана и полное отсутствие развитых производителей в регионе), то Россия сталкивается со множеством препятствий на данном пути. Промышленно развитые соседи и огромная доля импорта в потреблении не дает возможности мелким производителям развиваться. Нынешние запретительные меры касательно западных продуктов питания — это, конечно, варварство. Но если подобные меры ввести в другой форме — ограничивать конечный продукт, но не запрещая первичное сырье, то все пойдет по-другому. Просто на радостях открывать свои рынки всем и вся — это такое же самоубийство, как и уничтожение продуктов, аналогов которых коррупционная путиномика просто не в состоянии произвести. Более того, из ВТО Россию до сих пор не исключили, несмотря на грубые нарушения правил объединения. Понимаете, надеюсь, почему?

Только после использования части авторитарных институтов для подготовки базы новой экономики, социальной сферы, региональной политики, да и много чего другого может идти речь о всеобщей демократизации, регионализме и свободной экономике. Сначала нужны основы и база, а уже потом — сами реформы. Хотя, разумеется, никто не мешает параллельно проводить люстрацию, бороться с коррупцией и реформировать многие государственные структуры. Это в общем-то тоже должно входить в подготовительный этап. И только по его завершению описанные выше инструменты должны быть также демонтированы. Чтобы никто далее не смог с их помощью в очередной раз реставрировать авторитаризм.