Варшава-Киев: единство и борьба противоречий
Возврат в Польше к власти консерваторов (Право и Справедливость) породил немало пересудов по поводу изменения профиля ее внешней политики. В частности — в отношениях с Украиной. Поиск ясности в такой ситуации обычно связывают с официальными визитами и переговорами первых лиц государств. Однако потребовалось более четырех месяцев, чтобы контакт такого уровня состоялся. 14-15 декабря новый польский президент Анджей Дуда отметился в Киеве. И это — веский инфоповод для того, чтобы окунуться в тему непростых и противоречивых польско-украинских отношений.
Тень 1939-го
Как и с русскими, отношения украинцев с поляками с давних времен, говоря самым дипломатичным слогом, были «непростыми». Два склонных к вольнице народа чаще воевали, чем дружили. Гоголевский «Тарас Бульба» — знакомая всем иллюстрация характера такого соседства. Ну, а после того, как по Рижскому договору Западная Украина в 1921 году отошла Польше, украинцы вкусили и опыт совместного проживания, в котором им пришлось занять самый нижний социальный этаж — если вообще не подвальный.
С другого бока историческая картинка выглядит тоже отнюдь не безоблачной. В результате четвертого передела Польши между СССР и Германией в 1939 и возвратом Львова вместе со всей Восточной Галицией Украине, социальные роли поменялись. При этом, как «нация панов», поляки куда острее почувствовали на себе все прелести социалистических преобразований, связанные с характером власти, собственностью, переселениями людей, культурными стандартами и т.д. Приход фашистов ситуации не поменял, а только обострил раздоры и обиды. Терновым венцом их стала Волынская резня 1943, унесшая от рук украинских националистов по разным оценкам от 30 до 80 тыс. жизней поляков.
Трагедия эта в советский период, естественно, всячески замалчивалась. Хотя в Польше и тогда вышли несколько работ на эту тему, всерьез она всплыла лишь после фиаско СССР, когда с позволения Леонида Кравчука в 1992 в Украину прибыла целая бригада экспертов, установивших более 600 мест массовых захоронений и путем эксгумации подтвердивших факты, отраженные в архивных документах. Политически тогда эта работа проводилась под знаком сотрудничества ради «суровой исторической правды» и во имя покаяния. Была создана совместная комиссия из историков двух стран, а к 60-летию трагедии в 2003 президенты двух стран — Леонид Кучма и Александр Квасьневский сделали совместное заявление «О примирении в 60-ю годовщину трагических событий на Волыни».
Однако к следующему — 70-летнему юбилею трагедии тон реакции с польской стороны совершенно изменился. Об этом говорит уже название резолюции, принятой Сеймом — «Волынское Преступление». Куда более резка она и по содержанию. Если в прежнем заявлении виновники резни маскировались под абстрактным термином «вооруженные украинские формирования», то в резолюции они уже конкретизированы — Организация Украинских Националистов (ОУН) и Украинская Повстанческая Армия (УПА). А само их злодейство квалифицируется как «этническая чистка с признаками геноцида». Наконец, исчезло упоминание о жертвах со стороны украинцев (по экспертным оценкам, в ходе ответных акций при поддержке подполья Армии Крайовы тогда погибло до 2 тыс. украинцев).
Иными словами, полностью ушел мотив общности трагедии и призыв к примирению. Это явственно почувствовалось в атмосфере очередного марша на эту тему в День независимости 11 ноября в Варшаве с участием около 60 тыс. человек, основным акцентом которого стали слова: «Мы не забудем Волынскую резню».
Не секрет, что одной из главных причин столь резких перемен в настроениях поляков стала кампания героизации бандеровцев, начатая еще при Ющенко и достигшая апогея в мае с.г., когда Петр Порошенко подписал закон, присвоивший ОУН и УПА статус борцов за независимость. Он вызвал резкое возмущение поляков — единственная, пожалуй, позиция, в которой их мнение совпало с оценкой РФ.
Насколько эхо истории отзывается сегодня — свидетельствуют социологи. Свежий пример: по данным варшавского Института публичных дел в сотрудничестве с киевской фирмой «Социс-Gallup International», представленным в исследовании «Польша—Украина: взаимный образ», среди всех народов ниже украинцев поляки «держат» лишь цыган. У 50% поляков Украина вызывает негативные ассоциации, а у 38% — равнодушие. И только 23% полностью готовы признать современную польско-украинскую границу.
Реституция — в институции
Исторические иски поляков отнюдь не ограничиваются эмоциями. Они материализуются. В частности, в таком вопросе, как реституция, что, как известно, означает восстановление прав собственности бывшими владельцами.
В данном случае речь идет об имуществе, принадлежавшем кресовянам — так именуют поляков, проживавших на территории Восточных Кресов — в частности, Западной Украины до 1939-го года. Именно им до оккупации Красной Армией Восточной Галиции принадлежали самые обширные земли и прочая недвижимость, поскольку украинцы тогда в основном жили в деревнях и батрачили на польских панов. Ропот на эту тему в Польше начался еще после первой победы Качиньских в 2005 году, а в апреле этого года родил организацию под названием «Реституция Кресов». Она развила бурную деятельность по сбору исков на восстановление такой собственности и по свежим свидетельствам польских СМИ уже собрала претензий на 5 млрд. долларов. Причем, по-видимому, это — только начало.
Самое интересное, что такое движение отнюдь не беспочвенная дурь, а юридически обоснованная затея, вполне вписывающаяся в законодательство ЕС. Более того, реституция — одно из требований Брюсселя к своим членам. Именно этой нормой руководствовались прибалты, начав возврат собственности — натурой или в форме компенсации — с первых же шагов обретенной государственности. Причем реституция не имеет границ, она распространяется и на эмигрантов. Обязанность государства по защите прав наследников недвижимости и другого имущества прописана и в соглашении об ассоциации с Украиной, что дает пищу российским политологам позлорадствовать над стремление украинцев в ЕС. Мол, теперь поляки с вас штаны последние снимут!
Дальше — больше
Обратите внимание на двусмысленность в названии организации. В нем речь идет не о людях, а о территории, названной с большой буквы. И оно отражает полет куда более вольных фантазий. Например, новоиспеченный сенатор-консерватор от ПиС, известный историк Ян Жарин в интервью изданию Prawy сказал буквально следующее:
Без Львова, города, который всегда был верен Польше, нет польского народа. На сегодня это очевидно, хотя современные польские политики стараются не вспоминать об этом.
Жарин является сторонником популярной ныне в Польше концепции Междуморья, о которой мы недавно рассказывали. При этом консерваторы действуют чрезвычайно активно, пытаясь превратить Вышеградскую группу в своего рода штаб для превращения сказки в быль. Украина в ней тоже присутствует — в качестве потенциального союзника некоего геополитического блока, конфедерации. Пока.
Первое послевкусие
На фоне всех этих поползновений поездка А. Дуды в Киев выглядит весьма противоречиво. То обстоятельство, что украинский маршрут глава Польши вписал в свой график лишь на пятый месяц после своей инаугурации, само по себе говорит о характере интереса и степени уважения к ближайшему соседу. Ну, а сам факт и содержание визита демонстрируют стремление сгладить до некоторой «нормы» дипломатического приличия уже созданное впечатление.
Вопрос, насколько это удалось? Начнем с экономики. В этой сфере особых предпосылок для сотрудничества не просматривается. Взаимная торговля и в более-то благоприятные времена была не ахти какая — в пределах 4-5% от общего оборота. А теперь из-за хозяйственного коллапса в Украине она в фазе крутого падения. И уж совсем не заманчива Украина при нынешнем бардаке для польских инвесторов. Поэтому главным призом стал 1 млрд. евро кредита, который Нацбанк Польши пообещал выделить Киеву. К этому стоит добавить еще выделение 100 млн. евро, чтобы навести порядок на границе, ставшей кошмаром для украинских водителей. А на десерт — готовность Варшавы консультировать правительство по вопросам экономических и административных реформ.
Коснулись президенты и военной области. Было подтверждено участие Украины (560 чел) в литовско-польско-украинской бригаде, вот уже 6 лет создаваемой как миротворческое соединение (всего 4,5 тыс.) для участия в операциях под эгидой ООН, ЕС и НАТО. И, как шоколадка — обещание пригласить Украину для участия в качестве наблюдателей в саммите НАТО, который намечено провести в июле 2016 в Варшаве.
Больных тем тоже коснулись. Вспомнили Волынь. Общий подход П. Порошенко сформулировал так: «История хорошо научила, что, когда ссорятся украинцы и поляки, выигрывает кто-то третий. Мы этого, уверены, что не допустим. Наш подход будет очень ответственный», — заявил Порошенко. «Украинско-польские отношения должны опираться на историческую правду, даже если она болезненная», — вторил ему А. Дуда. Вот только остается открытым вопрос, как снять проблему, когда правда у каждой стороны своя? А потому практически договорились лишь об одном — продолжить дискуссию.
Вторая тема — Россия. Тут полное взаимопонимание! Дуда пообещал поддержать санкции, а Порошенко — солидарность в противодействии Nord Stream 2. А это, как подметил в своем комментарии обозреватель польского Newsweek Михай Кацевич, еще и в пику Берлину. Отношения с ним уже успел натянуть до предела и новый глава МИД Витольд Ващиковский, который в интервью Berliner Zeitung обвинил Германию в том, что она больше заботится об интересах России, нежели Центральной и Восточной Европы.
О чем и насколько откровенно говорили президенты за закрытыми дверями — неведомо. Но то, что они сочли нужным вынести в публичное поле, скучно и дежурно церемониально. Ни в речах, ни в подписанных бумагах нет ничего такого, что позволяло бы говорить о принципиальных сдвигах в ту или иную сторону. Если не считать обещанного миллиарда, стороны не внесли ничего нового, принципиального, чтобы повлиять на характер отношений. То, что их осложняет и омрачает, замариновали порцией общих слов и пожеланий, а в сфере реального сотрудничества не наметилось ничего существенного. Та же LITPOLUKRBRIG —всего лишь продолжение длиннобородого проекта.
Поэтому складывается впечатление, что визит лишь отложил сложные вопросы. И стороны из тактических соображений предпочли сделать вид, что все более-менее в норме. И здесь вполне можно согласиться с заключением, которое сделал в Gazeta Wyborcza Павел Вроньский: «Визит Анджея Дуды в Украину стал успехом, потому что президент решил продолжить сотрудничество вместо того, чтобы вносить в него какие-то изменения». Сколь бессодержателен результат — столь и дипломатически вежлива оценка пустоты.
