За все, в чем был и не был виноват

Теперь, когда стратегическое поражение России в Украине (и как следствие — в глобальном масштабе) очевидно уже, кажется, всем, включая горячих сторонников «русского мира», характер российской информационной войны начал удивительным образом меняться. Впрочем, эти причудливые кульбиты больше напоминают хаотические метания крыс по палубе тонущего «Титаника» (наконец дошло, что надо бежать, но уже слишком поздно и некуда!), нежели осмысленную тактику, не говоря уже о стратегии. Пока одни пропагандисты еще дерут глотки, раздувая ненависть к Украине и украинцам, другие резко пытаются соскочить и изобразить из себя беспристрастных журналистов, а то и вовсе критиков режима (вслед за диссидентскими речами Скойбеды и Чаплина произошло и вовсе удивительное: канал «Russia Today» пересказал интервью Каспарова изданию L’Express, где тот призывает свергнуть Путина как можно скорее), а третьи запускают анонимные проекты под давно набившими оскомину подло-фальшивыми девизами о «братских русском и украинском народах» или, хуже того, «одном народе, который развели политики».

Цена и цель подобных заклинаний, разумеется, известны и очевидны. Смотрел я как-то фильм о японском концлагере времен Второй мировой. Японские лагеря для военнопленных, если кто не в курсе, были гораздо хуже германских (и вполне сравнимы с советскими). И вот в конце фильма комендант концлагеря, совершеннейший выродок, выходит к заключенным, над которыми всласть издевался несколько лет, и, как-то вдруг утратив свое обычное надменно-спесивое выражение, объявляет: «Япония капитулировала. Я надеюсь, мы еще сможем быть друзьями».

Нет, разумеется. Никаких «друзей» и «братьев». Сначала Россия должна полностью и безоговорочно освободить Крым и захваченную часть Донбасса, выплатить многомиллиардные репарации за весь причиненный Украине ущерб, и все еще живые военные преступники, причастные к российской агрессии — начиная с Путина и заканчивая последним убийцей, садистом и мародером из числа «ополченцев» — должны предстать перед судами украинского или международного трибунала. И только после этого можно будет говорить — нет, не о братстве и дружбе, разумеется, этот вопрос закрыт НАВСЕГДА — а хотя бы просто говорить. Снисходить хоть до какого-то общения с русскими, с теми 95%, которые все эти преступления оправдывали и поддерживали. Это все очевидно, и тут просто нет темы для дискуссии.

Но. Нельзя забывать и об оставшихся пяти процентах. И вот вокруг них-то ныне разгорелась полемика.

Многие из них — многие из этих немногих, да — в свое время безоговорочно поддержали Революцию достоинства и осудили российскую агрессию. И я сам, каюсь, призывал русских, желающих активно бороться с путинским режимом, эмигрировать из абсолютно безнадежной России в Украину, где как раз и проходит передний край этой борьбы. Однако выяснилось, что украинское государство по-прежнему крайне неохотно предоставляет убежище политическим беженцам из России. Понятно, что вероятность «засланных казачков» в условиях войны, и тем паче гибридной, весьма велика, а стало быть — повышенная осторожность и «презумпция виновности» по отношению к прибывающим «из-за поребрика», необходима и оправдана. Но отказы следовали и следуют даже в совершенно однозначных случаях. И это можно было бы объяснить одними лишь бюрократами, засевшими в соответствующих украинских службах со времен Януковича. Однако соответствующие настроения существуют и в украинском обществе — и, похоже, становятся популярнее. Настроения, в основе которых — именно отрицание разницы между пропутинским абсолютным большинством и оппозиционным абсолютным меньшинством русских. «Москали, отстаньте от нас ВСЕ! Нам не важно, за Путина вы или против. Нам не нужно от вас ни сочувствия, ни помощи, ни советов, ни мнений, ни даже добровольцев, готовых воевать за нас. Нам нужно только одно — чтобы все вы, какие бы ни были, отвалили от нас раз и навсегда! Хотите бороться со своим Путиным — боритесь у себя дома. А в Украину и украинские дела не лезьте! В крайнем случае мы согласны принимать вас в качестве туристов, но только если будете держать при себе свои кацапские мнения и надолго не задержитесь. Пофоткались в вышиванках — и обратно». Пересказываю не дословно, но общий смысл подобных высказываний именно таков. Хороший москаль — мертвый москаль, короче.

Признаюсь — когда я впервые увидел подобную реплику в интернете, то счел ее автора путинским троллем. Но нет. Хотя наличия троллей я по-прежнему не исключаю, очевидно, что часть украинского общества действительно считает так.

У русских либеральных оппозиционеров это, естественно, вызывает недоумение и обиду. Им, в свою очередь, ответил Виталий Портников. Во-первых, пишет он, если вы до сих пор повторяете имперские мантры о «братских» или, тем паче, «одном народе», то обижаться вам следует самим на себя. А украинцы как-нибудь обойдутся без сочувствия и поддержки тех, кто не признает их совершенно отдельным и самостоятельным народом и считает, что сотни лет оккупации и все то зло, которое причинила за это время Россия Украине, можно считать основанием для братства и, тем паче, «единства». А во-вторых, пишет Портников, его как еврея, чьи родственники погибли в Холокосте, примиряет с дойчами (он, конечно, называет их «немцами») не их массовое послевоенное раскаяние, в которое он «не верит», а акт покаяния одного-единственного человека — канцлера Вилли Брандта, который встал на колени перед памятником убитым евреям, хотя сам при этом не просто ничуть не был виновен в преступлениях нацизма, но, напротив, лично боролся против гитлеровского режима. И вот, обращается Портников к «друзьям-москалям», когда вы, лично непричастные к преступлениям, совершенным вашей страной и вашим народом, и даже активно против них боровшиеся, встанете на колени перед их жертвами — вот только тогда и возможно будет примирение. Именно вы, а не ватники. Потому что с ватников какой спрос, а вы — все понимаете.

Каким образом из понимания отвратительности чужого преступления следует необходимость каяться за него — не тому, кто его совершает, а тому, кто понимает, будучи непричастным! — Портников объяснить не в состоянии. Покаяние — это не бригадный подряд, где неважно, кто именно выполнит норму. Покаяние — это всегда личный акт, и именно этим оно и ценно. Иначе очень легко размазать индивидуальную вину на безликое «мы».

Тем не менее, по первому пункту Портников совершенно прав, и сам я писал о том же в статье «Исповедь бывшего москаля». Очень многие русские так называемые либералы на самом деле — те же имперцы, вид сбоку. И, вновь повторю ключевой тезис своей статьи, единственный способ для русского перестать быть москалем — это перестать быть русским. Перестать ассоциировать себя, хоть в каком угодно смысле, с 95-процентной биомассой, веровать в ХРЕН (Хороший Русский Европейский Народ), обманутый одним-единственным злым Путиным и мечтать о построении Свободной Демократической России (единой и неделимой, от океана до океана, и Крым, кстати, не бутерброд, чтобы его так просто взять и отдать, ага). Нет уж. Хватит и с многострадальной Украины, и с прочего мира этих ваших построений, коих (попыток либеральной модернизации) в российской истории было по меньшей мере 18, и все кончались одинаково. У русских, как в анекдоте, как бы они ни пытались сделать детскую коляску, все равно получается пулемет. И в этом плане собирательный Путин, который ведет Россию к окончательной гибели, несет даже меньше зла, чем собирательный Навальный, готовый вывести тот же кроваво-обреченный проект на новый виток.

Но с другой стороны, таковы все же не все — есть исключения среди исключений, да — а принцип коллективной ответственности абсолютно порочен. Подчеркиваю — не презумпции, когда к представителю некой группы по умолчанию относятся так, как к большинству этой группы, пока он не докажет права на обратное, а ответственности, когда никакие доказательства во внимание не принимаются. И те же евреи, которые ненавидят за Холокост всех дойчей, точно так же отвратительны, как и германские нацисты, ненавидевшие всех евреев. Собственно, такие евреи и есть точно такие же нацисты, только другой нации. Причем совершенно неуместен аргумент, что-де дойчи начали первыми. С точки зрения германского нациста, первыми начали как раз евреи — и нельзя сказать, что эта точка зрения абсолютно беспочвенна: кто хорошо помнит «лихие девяностые», может представить себе и некоторые особенности «лихих двадцатых» в Германии. Но, разумеется, далеко не все евреи были причастны к разного рода сомнительным махинациям, и далеко не все дойчи поддерживали нацистов (на последних демократических выборах в Германии NSDAP набрала 33% — путинский уровень поддержки Хитлеру и не снился).

Хочу, кстати, остановиться на важном и тонком моменте, вокруг которого часто разводятся демагогические спекуляции. На логике «первый начал» vs. «мы не должны уподобляться, иначе чем мы лучше». Во-первых, тот, кто первый начал, действительно должен быть наказан, но наказание должно быть соразмерным преступлению. Не более жестоким и не более мягким, а именно и исключительно соразмерным. Не смерть за финансовые махинации и не несколько лет комфортного заключения за умышленное убийство, например. Во-вторых, если убийца убивает невинных, то убить его не значит ему уподобиться. Ибо он — не невинный, а виновный. А уподобится ему только тот, кто в ответ тоже станет убивать невинных — в том числе родственников, соплеменников или сограждан убийцы.

То есть, еще раз подчеркну, сам факт принадлежности к некой группе, хотя бы даже и творящей вполне реальные злодеяния, не может служить основанием для ответственности — хоть уголовной, хоть моральной, хоть какой — пока не рассмотрены два вопроса: 1) является ли эта принадлежность добровольным и сознательным выбором и 2) действительно ли (и в какой мере) данный член группы способствует ее злодеяниям.

Поступок антифашиста Вилли Брандта, каявшегося за преступления фашизма — это особая ситуация. Он каялся не как Вилли Брандт, а как канцлер ФРГ — страны, являвшейся, что ни говори, правопреемницей Третьего Райха. Точно так же сын, принявший наследство отца — которого он, возможно, терпеть не мог — вместе с этим наследством принимает и его долги, которые должен платить. И вообще, оставим символические жесты политикам. Мы сейчас говорим не о них, а рядовых россиянах, стоящих на последовательно антиимперских (и, соответственно, проукраинских, прогрузинских и т.п.) позициях. Должны ли они каяться за преступления своих соотечественников?

Я настаиваю, что в современном мире не только страна проживания, но и национальность является добровольным и сознательным выбором (в отличие от расы, которая — биологическая характеристика, точнее, комплекс таковых). Т.е. из русских (как и из любой другой национальности, разумеется) можно выписаться — формально-юридической процедуры для этого нет (да она и не нужна, когда во всех официальных документах фигурирует не национальность, а гражданство), но достаточно просто открыто об этом объявить (как сделал, в том числе, я). Тот же, кто этого не делает, сознательно остается в составе, если угодно, преступной группы (подчеркну еще раз — когда 95% населения одобряют захват Крыма, это вина и ответственность нации в целом, а не только правительства). Да — совсем не обязательно он делает это со зла. Он может все еще лелеять нелепую надежду каким-то образом исправить эти 95% ватной массы изнутри. Это очень глупая надежда, то самое благое намерение, которыми вымощена дорога известно куда, но само по себе это еще не преступление.

Поэтому необходимо рассмотреть второй вопрос — о практических последствиях. Так вот, если борец с российским режимом не только продолжает называть себя русским, но и не хочет уезжать из России (подчеркиваю — именно не хочет, а не не может физически), соучаствует ли он в российских преступлениях?

Во-первых, он платит налоги. Даже если какую-то часть он утаивает, все равно его деньги идут на убийство украинцев (а теперь еще и сирийцев, и невесть еще кого в будущем). Даже если это небольшая сумма — при нынешнем состоянии российской экономики любая сумма существенна. Даже если, предположим такую гипотетическую возможность, часть своих денег он, напротив, жертвует на нужды Украины — все равно другая их часть идет на убийство украинцев и продолжение оккупации их территории.

Во-вторых, он покупает российские товары и услуги (в условиях санкций у него просто нет другого выбора). Т.е. финансирует экономику агрессора. Т.е. см. «во-первых». Даже если он написал проукраинскую статью и выложил ее в интернет, заплатив российскому провайдеру — украинским бойцам его статья ни гривны и ни патрона не принесет, а вот с налогов, которые платит провайдер, финансируются оккупанты в Крыму и боевики на Донбассе.

В-третьих, его работа, если только он не работает удаленно на иностранную компанию, не платящую налогов в России — это опять-таки вклад в экономику агрессора. Даже если он занимается чем-то сугубо мирным — в экономике все взаимосвязано. Чем больше Россия, прямо или через налоги, получит доходов в мирных сферах, тем больше средств она сможет выделить на войну. Т.е. опять см. «во-первых».

Ну и, наконец, такие люди, бесполезно пытающиеся бороться с режимом изнутри, парадоксальным образом служат легитимизации этого самого режима. Играют роль тех самых праведников, ради которых библейский бог обещал пощадить Содом. В Содоме их, правда, в должном количестве не нашлось. Но надо учесть, что нынешние громовержцы — лидеры США и других стран НАТО — к сожалению, куда более мягкотелы, чем ветхозаветный Яхве, и рады любому предлогу, избавляющему их от необходимости твердых и решительных действий.

Так что да, господа русские либералы, все, для кого Россия — это «мы» и «наша страна», какими бы антипутинцами вы ни были — вам есть за что каяться и становиться перед украинцами на колени.

И тем не менее, в главном Портников не прав. Те, кто не пытаются усидеть на двух стульях, кто рвет с Россией и стремится обрести новую родину, в том числе, в Украине — им каяться не в чем и незачем. Каждый должен отвечать только за свои собственные грехи, а не брать на свои плечи чужие, тем самым снимая ответственность с истинных виновников. А из иммигрантов, выбравших страну сознательно — не ради ее «колбасы» и пособий, а ради ее ценностей — часто получаются куда лучшие граждане, чем из многих местных уроженцев, которым все досталось просто по факту рождения. И отвергать таких людей попросту глупо.

Ну и, конечно, ни в какие ворота не лезут требования «не учить нас жить, не приезжать к нам на форумы интеллигенции, не выступать на ток-шоу, не рассказывать нам о коррупции, не критиковать наши власти» и вообще не лезть со своим кацапским рылом в украинский калашный ряд. Дело даже не в том, что, как справедливо заметили в ответ на подобные претензии Аркадий Бабченко и Александр Сотник, их визиты и выступления по украинской тематике были в ответ на просьбы и приглашения украинских СМИ. Дело в том, что в той системе ценностей, ради которой вообще-то и делалась Революция достоинства, всякий имеет право свободно высказывать свое мнение по любому поводу — в том числе по поводу другой страны, ее проблем и ее политиков. (Вражеская пропаганда — это отдельный случай, но мы сейчас не о ней. То, что говорит Киселев или Соловьев — это, конечно же, никакое не мнение, в отличие от того, что говорят Бабченко или Сотник.) С этим мнением можно не соглашаться, можно спорить, можно его вообще игнорировать. Нельзя только отрицать право его выражать.

Каковым правом я, не украинец (по происхождению) и не русский (по сознательному выбору), и пользуюсь. И буду пользоваться, кто бы и что бы на сей счет ни думал и ни говорил. Чего и всем коллегам желаю.