Американская свобода для русской вольницы
Последний месяц, одновременно с раскрытием ряда фактов из биографии и деятельности президента Путина, оживились дискуссии по поводу перспектив смены режима и желаемого сценария трансформации пост-путинской [пост-]России. Одной группе оппозиционеров, пытающейся участвовать в чуровских выборах, не терпится применить свой ценный опыт и авторитет сторонников народовластия сразу после падения режима, другие полагают, что с демократией и «честными выборами хороших людей вместо плохих» на первых порах стоит повременить в целях принудительной реформации под внешним управлением. Некоторые граждане, помимо борьбы с коррупцией, занялись учётом репрессивных законов, большинство из которых приняты за последние три-четыре года, но отказываются признавать порочность застарелой 282-й статьи.
На мой взгляд, многие российские оппозиционные идеалисты лишены не только внятной идеологии, но и стратегического мышления и не осмеливаются подвергнуть скепсису основы политического устройства Российской Федерации. В целом соглашаясь с Каспаровым относительно внешнего управления, я бы хотел развить эту мысль и привести некоторые доводы в пользу того, что для целей модернизации и вестернизации России больше всего подходит американский, а не какой-либо иной образец. В определенной мере моя мысль будет коррелировать с замечательной статьей Алексея Широпаева «Соединенные Штаты России», но в более прикладном ключе.
Почему Россия не Европа
Все мы были и остаёмся свидетелями замечательного стремления многих украинцев в Европу. Еще раньше о «возвращении в европейский дом» из коммунистического «рая» мы слышали от жителей Центральной и Восточной Европы. Интеграция этих стран, ранее бывших неотъемлемыми частями великих европейских держав, в институты ЕС проходит не без проблем, но общий тренд неукоснителен и безальтернативен. Новые страны, несмотря на незначительные разногласия с Брюсселем в политической сфере, успешно интегрировались в Общий рынок. Какими бы евроскептиками ни были поляки, чехи и венгры, никто из них не будет отрицать своей европейской идентичности, равно как и выгод от свободного перемещения людей, товаров, услуг и капиталов в рамках ЕС. Намеченная евроинтеграция Украины, по-видимому, будет происходить неспешно, но она санкционирована самой Революцией Достоинства и по мере открытия и дерегуляции украинской экономики найдет больше заинтересованных групп в Евросоюзе.
Вернемся к родным пенатам. Хорошо известно, что Россия имеет свои корни в европейской цивилизации и во все времена активно с ней взаимодействовала в разных своих ипостасях, мирно и не очень. В некоторые периоды истории Россия или ее части считались частью «европейских концертов», входили в формальные и неформальные панъевропейские объединения. Однако надо понимать, что в те времена «евроинтеграция» в России касалась очень ограниченного круга лиц и была локализована в столицах, портах и пограничных областях. Западное христианство, Магдебургское право, Кодекс Наполеона, парламентаризм обошли Россию стороной и не повлияли на ее «смысловые коды». Достижения в культуре, искусстве и науке, ориентированные на европейские образцы, явились поздно и тянули за собой шлейф русской специфики (что, впрочем, неплохо).
Но гораздо более важными в нашем случае являются даже не «смысловые коды», но современные реалии во всех их ипостасях. Начнем с того, что, согласно опросам, лишь меньшинство населения России, в том числе русских, относит себя к европейцам. Можно и нужно подвергать сомнению утверждения социологов в путинской России, но я осмелюсь сделать предположение, что большинству россиян попросту не хватает мотивации и причин, обосновывающих необходимость евроинтеграции, каковая была у жителей стран ЦВЕ и есть у жителей Украины сейчас. Единая валюта? Скучно. Безвизовый въезд? Хорошо, но большинство даже не удосужилось загранпаспорт оформить. Стандарты права и защита прав человека? Ага, видели по телевизору, как у вас мигранты распоясались, нам своих хватает. Геополитика? Это в союзе с беззубой старушкой Европой — нет, спасибо.
В общем-то, в Евросоюзе нас никто и не ждет, в том числе по частям. Во-первых, со страной-агрессором, раскинувшейся от Балтики до Тихого океана, с ядерным оружием и сырьевой экономикой (вернее, тем, что от нее останется) будут разговаривать иначе, чем с реальными потенциальными кандидатами в члены. Во-вторых, едва ли в ЕС найдется политическая воля для того, чтобы интегрировать это пространство. Надо понимать, что расширение ЕС на восток как правило было обосновано скорее политическими, нежели экономическими мотивами (пример — Болгария и Румыния на фоне Турции). С каждым годом институционализация в ЕС усложняется и прием новых членов дается с бОльшими трудностями. Многие говорят о том, что ЕС находится в кризисе, о дефиците демократии, о проблемах еврозоны, росте популизма с одной стороны и диктате Брюсселя — с другой. Очевидно, для сохранения Евросоюза следует ожидать больших институциональных реформ. Возможно, в будущем ЕС станет более сильным в отношениях с мировыми игроками, более гибким в своей бюрократии и более инклюзивным в отношении соседей. Возможно, в подобной Европе найдется место для новой России. Но это уже совсем другая история.
Альтернатива есть!
Даже во времена лютой пропаганды (советской или современной) у россиян существует мощный образец для сравнения, положительного или отрицательного — неважно. Имя ему — Америка. Европа — это скучно и для эстетов, Азия — непонятно и для экстремалов. Америка — это сила, противник, с которым приходится считаться, и союзник, к которому обращена последняя надежда. Ничто не идет в сравнение с тем, как живо волнуют россиян проблемы и успехи Соединенных Штатов. Русские постоянно рефлексируют на тему Америки, а их черная или белая зависть имеет один мотив — «мы хотим как они». Антизападничество в России не имеет фундаментальной природы, как в исламском мире, и скорее сравнимо со стенаниями о неразделенной любви. На мой взгляд, подобные настроения после коллапса чекистско-клептократического режима было бы разумно использовать для легитимации вестернизации России по американскому образцу, тем более что такой образец выглядит более реалистичным и эффективным.
В чем же заключается эффективность этого подхода? Я бы выделил несколько важных элементов.
Во-первых, США — это союз равноправных государств (States), возникший в результате договора между ее членами. В основе РФ лежит Федеративный договор между субъектами и центром. В обозримом будущем России придется поменять свои институциональные основы посредством Конституционного [Учредительного] Собрания. Также важной задачей будет переучреждение Федерации, и не хотелось бы, чтобы политики завтрашнего дня повторяли прошлые ошибки. Равноправие регионов и их автономность по отношению к столице может обеспечить только заключение нового Федеративного договора на горизонтальном уровне. Широкие полномочия «штатов» отразят в себе региональную специфику и позволят вовлечь в процесс принятия решений на местах больше людей — избирателей и групп влияния, тех, кого непосредственно касаются насущные вопросы.
Во-вторых, это развитое самоуправление и выборность на всех уровнях. Вот уж непаханое поле, где радетели честных выборов смогут себя проявить в полной мере. Не секрет, что в России сворачивают выборы мэров, для претендентов в губернаторы вводятся все новые «фильтры лояльности», суды, полиция и прокуратура неотличимы от тех, с кем они призваны бороться и чувствуют себя хозяевами положения и людских душ. Так не должно быть. Ответственная власть — простой и конкретный лозунг, и призывать к ответу эту власть в демократическом государстве принято путем выборов. «Левиафан» будет разрублен только тогда, когда разделение избранных властей дойдет до самого глухого поселка.
Во-третьих, есть вещи, которые стоит подчерпнуть из американской конституции и которые позволят избежать ошибок европейцев и возвращения деспотии. Я имею в виду Первую и Вторую поправки. Гарантированная свобода слова, собраний, петиций и т.д. просто исключит возможность преследований по 282 и другим статьям, карающим за слова, репосты и лайки в интернете. Можно дискутировать на тему того, в какой степени нужна России легализация огнестрельного оружия, но бесспорно, что наличие у населения «огнестрела» послужит для власти серьезным ограничивающим фактором в случае соблазна применения силы к протестующим.
В-четвертых, ориентация на США поможет молодому государству реалистичнее осознать свои глобальные приоритеты в международной политике. Это создаст непрерывную союзническую ось в Северном полушарии, обесценит заигрывания с одиозными диктаторами в странах Третьего мира и создаст благоприятные условия для встраивания в мировую систему разделения труда. Ориентация на Европу лишает стимулов развития Дальний Восток, отводя ему второстепенную роль сырьевого придатка Китая. Участие же в лоббируемой США зоне Тихоокеанского партнерства развернет этот тренд и откроет рынки российского Дальнего Востока для всего бассейна Тихого океана — от Японии до Чили и от Канады до Австралии и Юго-Восточной Азии. Станет ли мир безопаснее оттого, что иссякнет поддержка «наших сукиных сыновей» по всему миру? Конечно, станет. Потеряет остроту дилемма типа «Кто хуже: диктатор или исламисты?» и вместо бесконечных женевских переговоров и неиссякаемого потока беженцев мировое сообщество сможет эффективнее реагировать на кризисы подобного рода.
Подводя итог
Изложенный мною список доводов далеко не полный. Рано или поздно чекистское ярмо уйдет в небытие. Остается неизвестным, насколько болезненным окажется падение режима и каким образом будет осуществляться транзит власти. Во многом, эта процедура предопределит дальнейший вектор развития страны. Перед теми, кто придет на смену клептократам, будет стоять колоссальная задача — переформатировать страну, победить болезнь имперства и перманентное чувство неполноценности. Задача, схожая по масштабам с деяниями Петра I и Ленина. Для этого необходима внятное видение целей и задач модернизации, а также ориентиры, которые бы нашли отклик у народа и были бы осуществимы. В своем очерке я постарался продемонстрировать на конкретных примерах наиболее оптимальный вектор реформации и озвучить давно созревшую в общественном поле идею, которая смогла бы объединить разумных людей, желающих внести свою лепту в строительство молодой демократии. Дух русской вольницы, словно вымирающий вид, ради его сохранения и приумножения необходимо оплодотворить духом американской свободы. Хочется верить, что это пожелание найдет своего адресата и мы еще увидим Соединенные Штаты России!
