Путин, спаси!
Заглянул я на днях в одно давнее закрытое интернет-сообщество, куда заглядывал последний раз очень давно, еще до русско-украинской войны. Но с отдельными людьми, что там тусуются, я все же периодически общался за пределами этого сообщества и знал их в основном, как эдаких представителей «пятой колоны», недовольных Путиным, и тем, что он учудил в Украине, в Сирии и самой России.
И когда я заглянул в это сообщество, разговорчики там были в основном оппозиционные: возмущались тотальным воровством властей, да Платоном с Ротенбергами. Сожалели, что у дальнобойщиков не вышло. Про двухсотые грузы из Украины всякие факты постили. Да про то, стоит ли ходить на протестные акции или все равно бестолку, дискутировали.
Но вот зашла речь о состоянии российской армии, о том, как там тоже все хреново, о том, что половина самолетов не летает, и две трети танков не ездят, и служат в основном базой запчастей для тех, что еще в строю.
И тут кто-то дает реплику, что есть и положительные моменты. Вот такая-то разработка новейшая российская — лучше, чему у НАТО. И вот такой штуковины у американцев нет, а у нас — есть! Так что случись конфликт, нам будет что НАТО предоставить.
Я тихонько балдею и встреваю в диалог, спрашиваю, правильно ли я вас понял, друзья мои? Вот вы, дескать, сейчас, когда употребили слово «нам», кого вы имели ввиду? Вы что, собираетесь воевать с НАТО? На стороне Путина?
— Не на стороне Путина, а на стороне России, — отвечают мне.
— Но, друзья мои, — говорю я, — ведь война НАТО и России может быть только в одном единственном случае: если Путин ее развяжет. Не НАТО развяжет — Путин. И это будет война всего мира против Путина. Вы только что говорили, что Путин — ваш враг. И вы только что соглашались, что Путин — враг России. Значит тот, кто воюет против Путина, тот воюет на вашей стороне и на стороне России.
— Конечно, Путин это не Россия, — единодушно отвечает мне закрытое сообщество «пятой колонны», — но ведь НАТО же будет против нашей российской армии воевать, будет обстреливать нашу российскую территорию, а значит — мы должны будем защитить Россию и дать НАТО отпор.
Впрочем, это было ожидаемо.
За много веков в России сформировалось очень причудливая и отчасти мистическая система отношений между государством и личностью, которая многочисленными прочными нитями пронизывает все аспекты жизни общества. Эти же нити прошивают сызмальства сознание человека, выросшего и воспитанного в России, они прошивают его в детском саду, школе, семье, от них не скрыться нигде. На выходе получается субъект с уже изначально искаженной картиной мира и здравого смысла.
В итоге, даже если на рациональном, сознательном уровне российский человек понимает, что «страна» и «государство» — это не одно и то же, что «родина» и «правительство» — это совсем разные вещи, то где-то там глубоко, на подсознательном уровне эти понятия у него перемешались и слились. Что нет-нет, да и прорывается наружу, хотя бы в виде этих странных местоимений «нам», «наши» и т.п.
Несмотря на всю сложность и запутанность отношений личность-государство в России, их суть крайне проста. Государство расценивает своих граждан исключительно как «свою собственность», как «расходный материал», которым можно и нужно жертвовать в достижении разных государственных целей (или в личных целях тех людей, кто в данным момент символизирует государство), а граждане должны соглашаться с такой своей ролью, принимать ее, и тогда взамен у них будет доступ ко всяким «возможностям». Если же они не соглашаются играть по этим правилам — доступ к любым «возможностям» будет им намертво перекрыт.
Так было при Иване Грозном и Алексее Михайловиче, так было при Матушке-Екатерине и Царе освободителе Александре II. Так было и при большевиках, и при коротком проблеске ельцинской демократии.
Вот недавно по сети гулял ролик с камеры видеонаблюдения в подъезде. Видели, наверное. Работники скорой помощи тащат волоком пациента по лестнице сверху вниз, и он как мешок с картошкой перескакивает со ступеньки на ступеньку. Вот вы могли бы себе представить такую картину в гитлеровской Германии, скажем? Боюсь, что нет, потому что отношение к человеку, как к мешку с картошкой — это черта не фашизма, а российского менталитета.
Внешние признаки государства могут меняться, приобретая то вид демократии, то вид диктатуры, но суть остается всегда одной и то же. Она, эта суть, не лежит на поверхности, она всегда запрятана в глубине подсознания людей. Любой человек, выросший в России, всегда подсознательно готов к тому, что он, его интересы, его собственность, его жизнь будут принесены в жертву высшим государственным интересам.
И самое удивительное, что он воспринимает это нормально. Он всосал все это с молоком матери, это для него — естественно, он заранее готов к этому и смирился с этим. Единственное его волнует, чтобы с ним поступили «справедливо», чтобы не просто выбросили как использованный подгузник, а чтобы для этого было какое-то «справедливое» обоснование.
Именно поэтому, когда государство пускает в расход кого-то рядом стоящего, русский человек прежде всего ищет «справедливое обоснование» случившегося, и обязательно его находит. Ведь если есть стремление, справедливое обоснование можно найти для чего угодно.
Русского человека не волнует в принципе «справедливость» самой системы отношений государство-личность, он в ней вырос, она среда его обитания. Его волнует лишь справедливость каждого конкретного случая.
А потому написание писем Путину с просьбой о заступничестве и справедливости — это нечто вроде национального вида спорта в России.
Зайдите на Change.org или Avaaz.org и посмотрите, сколько там собирается подписей под всякого рода письмами Путину о заступничестве. Не под важными инициативами, не под призывами обратить внимание на важные проблемы, а под письмами Путину против конкретных случаев «несправедливости». Найдите хоть одно письмо Обаме, Меркель, Олланду с просьбой разобраться с задержками зарплаты «работникам коммунальной службы Авиньона». Не найдете, их нет.
А к Путину — пруд пруди. Потому что в России любой россиянин подсознательно понимает (даже если на сознательном уровне уверен в другом), что даже если в государстве и существуют какие-то формальные институты для «диалога между государством и личностью», то это все равно будет не диалог, а монолог со стороны государства, и значит и апеллировать надо к источнику этого монолога.
Это тоже ведь одно из правил игры — «письма Путину».
Хочешь быть «своим» в этом обществе (а быть «чужим» в нем — невыносимо), следуй правилам игры, что устанавливает государство. Не «законам», а именно правилам, хотя часто правила совпадают с законами. Демонстрируй принятие этих правил, и тогда у тебя будут определённые возможности «дышать» в этом обществе, не будешь их демонстрировать — кислород тебе перекроют.
Писать письма Путину с просьбой о заступничестве — это по правилам игры. А вот добиваться замены «монолога» государства диалогом с ним — это против правил!
И в тот момент, когда человек соглашается «играть по правилам», он автоматически и добровольно записывает себя в «расходный материал» и становится собственностью государства.
Приняли закон о блогерах, и ты побежал сдаваться? Приняли закон о регистрации «иностранных резидентов» и ты зарегистрировался? Приняли постановление «о запрете пропаганды средств обхода блокировок в интернете», и ты снял со своего сайта статью об анонимайзерах? Приняли закон об иностранных агентах, и ты побежал регистрироваться, чтобы «можно было дальше работать»? Ты — уже один из них!
Нельзя играть в игры дьявола и оставаться при этом с богом.
В 80-х мой литературный наставник, Андрей Кучаев, мудрейший человек, обратил моё внимание на странное, как тогда казалось, обстоятельство. Под каток сталинских репрессий попадали в первую очередь именно те, кто стремился играть по правилам советской власти, а вот те, кто эти правила отвергал, плевал на них с высокой колокольни (не боролся против них, а просто — игнорировал, причем демонстративно), те почему-то уцелели по большей части, хотя и жизнь их нельзя было назвать безоблачной. Не без исключений, конечно, но в целом — было именно так.
Мы с ним сидели, перебирали имена и фамилии, и я с удивлением убеждался, что он — прав. Булгаков, Ахматова, Зощенко — их жизнь нельзя было назвать счастливой и гладкой, — но для арестов и лагерей они оказались неприкасаемыми. Физиолог Павлов открыто презирал советскую власть. Знаю... вы скажете, что они побоялись трогать ученого с мировым именем. Но Вавилова же они не побоялись тронуть...
Недавно прошла годовщина смерти Мейерхольда. Я прочем много статей о великом театральном деятеле, несправедливо ставшем жертвой репрессий. А я вот так не считаю. Буквально накануне ареста Мейерхольд предлагал расстреливать «врагов народа» на театральной сцене. Всерьез предлагал. А до того он же подписывался под списками «неблагонадежных» театральных деятелей.
Мейерхольд не был злодеем. Он просто был частью системы, которую добровольно принял, частью которой добровольно стал и по правилам которой сознательно играл. И система поступила с ним в высшей степени справедливо. Сама по себе система была несправедливой, но то, что она сделала с Мейерхольдом, было справедливо, по тем правилам, которые он сам же и принял.
Поэтому, когда я читаю про всяких Табаковых, Ярмольников и Розенбаумов, выступающих с одобрямсом тех мерзостей, что творят сейчас главари России, я не считаю их «упырями» и «подонками», как многие мои знакомые.
Они — обычные люди, выросшие в среде российского государства и играющие по привычным им государственным правилам. Они с молоком матери всосали необходимость такой игры. Хочешь руководить театром? Хочешь ездить на гастроли по стране? Хочешь сниматься в кино? Играй по установленным правилам! Или не играй, но тогда не удивляйся, что твой театр прикажет долго жить, а твои концерты под всякими предлогами будут отменяться.
Вот тоже самое можно сказать и про «ночь длинных ковшей в Москве».
Вот сейчас читаю в одной статье, что «Собянину надоело быть мэром и он делает все, чтобы его не переизбрали». Увы, этот тезис — не для России.
Потому что «голосовать за Собянина» — это тоже одно из правил игры.
Вот баба Маня, которая долго и безуспешно протестовала против возведения торгового павильона на месте зеленого сквера — видит, что Собянин восстановил справедливость и пойдет в следующий раз голосовать за него.
А владельцы всех этих павильонов, они ведь тоже прекрасно понимают, что и голосование за Собянина, и риск, что твой павильон в любом момент отожмут или снесут — это ведь тоже правила игры. Хочешь вести бизнес — принимай эти правила.
И они их принимали и играли по этим правилам, рассчитывая, что им «повезет», что отожмут или снесут у кого-то другого, а не у них.
Но не повезло именно им. Но это же не повод еще чтобы правила отменять!
Они не ставят под сомнение справедливость всей системы, они возмущаются тем, что несправедливо поступили лично с ними. А потому когда настанут следующие выборы они пойдут и проголосуют дружно за Собянина. В надежде, что следующий раз с ними поступят «справедливо», а не повезет кому-то другому!
