Квинтэссенция — 3
Экскурс в историософию.
Часть третья.
В третьей части, да и в последующих, я предлагаю, друзья дорогие, поговорить вместе с нашими великими русскими мыслителями о мифах. Мифах русской историософии, многочисленных и невыведенных на чистую воду до сих пор. Жить они не дают и нам даже, не верите? Ну что ж, убедимся в этом? Я, как всегда, постараюсь кратко и сжато.
Итак. В первых частях «Экскурса» мы убедились с Вами, что русская мысль, русская философская мысль, русская великая литература, русская великая инженерная мысль, русское искусство — всё это 19 век, за совсем редким исключением. Всего лишь 19 век. Как будто и не было этих 18-ти веков с Рождества Христова, не было в русской мысли, в русской историософии, в русской культуре, в русском образовании, в русском искусстве. А то, что было — сожгли ещё в Великом Новгороде.
«Первый русский философ Чаадаев был лейб-гвардейский офицер, а первый оригинальный богослов (и славянофил — прим. моё) Хомяков был конногвардейский офицер. Пушкин писал о Чаадаеве: «Он в Риме был бы Брут, в Афинах Периклес, у нас офицер гусарский». Символично, не правда ли, друзья дорогие? Неспроста это подметил Бердяев.
В начале 19-ого века Чаадаев писал — «Мы принадлежим к числу наций, которые как бы не входят в состав человечества, а существуют лишь для того, чтобы дать миру какой-нибудь важный урок».
Мы его и дали, в веке 20-м — самый кровавый и страшный в истории человечества — коммунизм, коммунистическую утопию в реалии. Прав, прав Бердяев, когда говорил, что «то, что представляется утопией, в России наиболее реалистично». Как актуально эти слова звучат сегодня! И добавлял — «Коммунизм есть русское явление, несмотря на марксистскую идеологию. Коммунизм есть русская судьба, момент внутренней судьбы русского народа. ...». «Первые марксисты были русские. Чуть ли не самым первым последователем Маркса был русский степной помещик Сазонов, живший в Париже. Маркс не очень любил русских и был удивлён, что у него среди русских находятся последователи раньше, чем среди западных людей».
А слова Чаадаева? — «Ныне мы составляем пробел в нравственном миропорядке».
А ныне, друзья дорогие?
А основоположник славянофильства, верующий богослов, почвенник Хомяков?
«Ничего доброго, — говорит он, — ничего достойного уважения или подражания не было в России. Везде и всегда были безграмотность, неправосудие, разбой, крамолы, личности угнетение, бедность, неустройство, непросвещение и разврат. Взгляд не останавливается ни на одной светлой минуте в жизни народной, ни на одной эпохе утешительной».
Такой силы обличения трудно встретить и у западников.
Не знаете, друзья дорогие, Хомяков не о наших ли, в том числе, временах писал?
Хомяков связывал призвание России с тем, что русский народ — самый смиренный в мире народ. Но у него есть «гордость смирением». Не знаете, друзья дорогие, что это такое? Может быть — гордость унижением? Вечным унижением собственной властью? То, что мы сегодня называем несокрушимым терпением?
При этом Хомяков обвиняет Россию в грехе гордости внешним успехом и славой. Так мы ж только этим и живы! А уж имперцы и сталинисты всех мастей — хлебом не корми, дай этим погордиться!
Одна ошибка была у славянофилов — главная — крестьянскую общину считали они как бы вечной основой России и гарантией её своеобразия. Они противопоставляли её западному индивидуализму. Здесь я, пожалуй, сделаю небольшую ремарку.
Начнём с реформы Александра II, главной реформы — отмены крепостного права. Как известно, Александр Освободитель, отменил рабство. По сути это так, а вот по процедуре... По процедуре он ВЫКУПИЛ рабов у помещиков. Выкупил фактически за собственные деньги. Мощнейшее помещичье лобби он преодолеть не смог, это максимум того, что он добился. Начался невиданный ранее помещичий ЗАГУЛ по всея Российской империи, особенно в двух столицах. Трактиры, ресторации трещали, цыганские таборы, карточные шулера, аферисты всех мастей, магазины парижских мод и ювелиры делали состояния. Власти не знали, КАК это остановить. Всё постепенно в течение нескольких лет сошло на нет по мере пропития этих больших денег.
Но Александр выкупил рабов, не отобрав или не выкупив ЗЕМЛЮ. Что, кстати, и дало мощнейшую основу Ленину успешно совершить переворот. Это будет через полвека, но БУДЕТ. А пока Александр НЕ СМОГ сломать, убедить, или принудить помещиков.
Начали рождаться новые отношения между бывшими рабовладельцами и бывшими рабами, заметьте — одной национальности и одного вероисповедания. Это отношения арендодателя и арендатора. Рабы были вынуждены объединяться в пресловутую общину, которую у нас принято считать КОРЕННОЙ испокон веков основой русского народного общества, что является, мягко говоря сверхнатянутым положением.
Причина объединения проста — их бросили все — и помещики, и власти. Ни о каком первоначальном, стартовом капитале НИКТО не позаботился. Заботиться начали потом, с бо-о-ольшим опозданием. То, что позволяло выжить — община — после стало тем, что тормозило развитие страны уже через пару-тройку десятилетий, так как связывало руки инициативным и работящим, кого потом стали называть кулаками.
Столыпин это хорошо понял, поэтому и старался разрушить общину, получая удары со всех сторон — от всевозможных «радетелей за народное благо», имеющих почвенные и славянофильские корни, до анархистов и социалистов.
Миф об общине как основе народного хозяйствования один из КОРЕННЫХ мифов нашей истории и политики. Община, как массовое явление, не просуществовала и ПОЛВЕКА.
Нельзя же всерьёз называть общиной — сообщество рабов одного рабовладельца, не правда ли?
Поэтому, год рождения общины, как самостоятельного субъекта хозяйствования, — 1861. Конец общины — столыпинская реформа.
Мифом якобы общинной психологии и коренного метода хозяйствования эффективно воспользовался и Сталин, проводя коллективизацию и силой сгоняя крестьянство в новую рабовладельческую общину — колхозы и совхозы, где место рабовладельца-помещика заняло государство.
Итак, продолжим, друзья дорогие. «Но во всяком случае, славянофилы хотели „России Христа“, а не „России Ксеркса“, как хотели наши националисты и империалисты» (имперцы-прим.моё) — писал Бердяев.
И хотят, хотят до сих пор. Правда, Христа всегда к своим желаниям примешивают. Даже сегодня.
Как тут не вспомнить слова Белинского, адресованные Гоголю, позднему, сломавшемуся Гоголю — «Проповедник кнута, апостол невежества, поборник мракобесия, панегирист татарских нравов — что вы делаете! ... Что вы подобное учение опираете на православную церковь, это я ещё понимаю: она всегда была опорой кнута и угодницей деспотизма; но Христа-то зачем вы примешали тут?»
«Внутренний варвар идёт» — писал Герцен в своей книге «С того берега», и с большой прозорливостью предвидел, что образованному меньшинству жить будет хуже.
Не тот ли это «Грядущий Хам», о котором буквально кричал Мережковский — «воцарившийся раб и есть хам, а воцарившийся хам и есть чёрт — уже не старый, фантастический, а новый, реальный чёрт, действительно страшный, страшнее, чем его малюют, — грядущий Князь мира сего, Грядущий Хам». В 1906 году написал — провидец, даже в наше время заглянул, что уж там говорить о сталинских временах.
Кстати, в 1910 году его за сборник «Больная Россия», куда вошла и статья «Грядущий Хам», саратовский епископ Гермоген (Долганов) требовал отлучить от РПЦ. А если ещё вспомнить его «Царство Зверя», немедленно конфискованное, поскольку по мнению цензоров «оскорбляло самодержавие»...
Провидцев в русской истории вообще много было, но... заканчивали плохо, да и слушал их мало кто. А жаль.
Вот, например, вам, друзья дорогие, стихотворение М.Ю.Лермонтова. Думаю, что мало кто его читал и помнит.
Настанет год — России чёрный год, —
Когда царей корона упадёт,
Забудет чернь к ним прежнюю любовь,
И пища многих будет смерть и кровь;
Когда детей, когда невинных жён
Низвергнутый не защитит закон;
Когда чума от смрадных мёртвых тел
Начнёт бродить среди печальных сел,
Чтобы платом из хижин вызывать;
И станет глад сей бедный край терзать,
И зарево окрасит волны рек :-
В тот день явится мощный человек,
И ты его узнаешь и поймёшь,
Зачем в руке его булатный нож.
Какой там Нострадамус, ребёнок он. Михаил Юрьевич Лермонтов всё знал почти за век — и революцию и гражданскую войну и тиф с испанкой и красный флаг и голодомор и Сталина с резаком. А ведь Лермонтов был почти славянофилом и также сильно, как они, верил в будущее России.
А закончу, пожалуй, эту часть (и так расписался) словами Н.А.Бердяева —
«Бесчеловечность, жестокость, несправедливость, рабство человека были объектированны в русском государстве, в империи, были отчуждены от русского народа и превратились во внешнюю силу».
Вы не знаете, что изменилось с тех времён, друзья дорогие?
И маленький P.S. от Петра Яковлевича Чаадаева:
«Я предпочитаю бичевать свою родину, предпочитаю огорчать её, предпочитаю унижать её, только бы её не обманывать».
Считайте, друзья, что и от меня тоже, лучше него не скажешь.
