Борьба миров продолжается
Как минимум два свежих события привлекли внимание мировых СМИ к теме, обозначенной в длинном канцелярском термине — Трансатлантическое торговое и инвестиционное партнерство (TTIP). Первое: информационный слив содержания 248-страничного документа с проектом соответствующего соглашения. И второе — информация о том, что в Нидерландах опять готовится референдум, на сей раз — с нападками на данную затею.
Сделка века в табакерке
Впрочем, что считать за старт? Ибо если зрить в самые истоки процесса, то надо открутить на четверть века — в 1990 год. Потому что сама идея «трансатлантической зоны свободной торговли» была заявлена еще тогда — в «Трансатлантической декларации» США и ЕС. В тех или иных кондициях и под разными соусами она развивалась все последующие годы. В конце концов, в 2011 при Еврокомиссии была создана экспертная группа, которая рекомендовала, а Барак Обама 12 февраля 2013 в своем обращении «О положении в стране» призвал начать переговоры по поводу соглашения о TTIP. С этой даты обычно и идет отсчет реальной истории вопроса. И всех претензий и инцидентов, с нею связанных.
Надо отметить, что обстоятельством, в значительной мере повлиявшим на атмосферу вокруг TTIP, стал режим табакерки, в которой совершается колдовство над его концептом. Правда, информационные сливы чертиками периодически выскакивают из нее в общественный эфир. Но, будучи неофициальными, любительскими, они сильно раздражают публику, и являются сильным допингом недовольства, возбуждающим пересуды и подозрительность.
Первый слив случился еще в марте 2014-го, когда в немецком издании Die Zeit были опубликованы все основные статьи текста документа, именуемого «Торговля услугами, инвестиции и электронная коммерция». Реакция последовала бурная и продолжительная. Волны протестов несколько раз прокатывались по всей Европе. Например, 18 апреля 2015 в Берлине на марш протеста вышли минимум 150 тыс. недовольных. Массовая кампания была запущена и в соцсетях, по её итогам в декабре 2014 в Еврокомиссию поступила петиция с 1,1 миллиона подписей.
На этот раз с разоблачениями выступил Greenpeace, обнародовавший документы, которые, по мнению его активистов и не только, станут гвоздями в гроб на похоронах проекта партнерства. В частности, вот к какому заключению пришел под впечатлением разоблачений экологов директор британской правозащитной организации The War on Want Джон Хилари: «Переговоры по TTIP не смогут продолжиться после этой утечки. Еврокомиссия смогла так долго вести эти переговоры только благодаря атмосфере полнейшей секретности, которая окружала детали обсуждаемого соглашения. Теперь эти детали стали нам известны, и они оказались по-настоящему шокирующими. Это станет началом конца ненавистного соглашения», — заявил он.
Под эту сурдинку в сильно потрескавшийся европейский монолит в очередной раз вгрызся голландский ледокол. По инициативе все тех же социалистов, в Нидерландах идет сбор подписей под референдумом, ставящим под сомнение идею ТТІР в принципе. О дате пока речи нет и быть не может, потому что нет объекта протеста: прежде, чем отвергать, соглашение должно быть подписано.
А ведь на кону вопрос о создании зоны свободной торговли для государств, представляющих в совокупности 60% мирового ВВП, 33% мировой торговли товарами и 42% услуг. При этом инвестиции США в ЕС в три раза выше, чем во всю Азию, а инвестиции ЕС в США в 8 раз выше, чем в Индию и Китай. По расчетам адептов ТТIP соглашение позволит создать около 750 тыс. новых рабочих мест в США и сотни тысяч — в Европе, и сразу же на 0,5% повысить совокупный ВВП.
Чем же так недовольна Европа? Отчего процесс буксует так долго? И почему практикуется режим закрытых дверей?
Чем недовольна Европа?
Думается, что информации, накопленной в сливах и тысячах комментариев к ним, более чем достаточно, чтобы ответить на эти вопросы.
Самый общий ответ — боязнь, что американская экономика, как более мощная, раздавит европейскую. Что все плюсы в балансе достанутся США: по продажам, инвестициям, занятости. Именно это ощущение, выраженное в многочисленных экспертных выкладках, породило ситуацию, когда протестуют против партнерства не американцы, а европейцы.
Ну а если говорить конкретно по существу, то соль ТТIР не в таможенных тарифах, которые и так символичны. И не «свободная зона» — главный его приз. Дело в «нетарифных барьерах» — сотнях и тысячах стандартов, нормативов, процедур и правил, которые царят по обе стороны океана. Они являются порождением разных культур, если не сказать — цивилизаций. Консервативного Старого Света и мобильного, бурного Нового. В них-то и коренится конфликт менталитетов, традиций, стилей жизни.
Проще всего это видно по тому, как люди относятся к еде, к продуктам. Американцы, с их темпом жизни и увлеченностью массовыми технологиями, куда менее привередливы. Для них гормоны роста в курах или генетически модифицированные организмы (ГМО) — привычное явление. Конечно, и в Америке хватает гурманов и натуральных продуктов на самый взыскательный вкус. Но речь ведь идет о массовом потребителе супермаркетов, для которого индустриальным образом производится основная масса продуктов, слишком красивых и стандартных, чтобы поверить, что они выросли на свежем воздухе и не изнасилованы химией и генной инженерией. То есть тем, что в Европе или запрещено, или сильно ограничено. Причем не только законами и стандартами, но и вкусами и привычками. Именно их наплыв больше всего волнует и бизнес в лице фермеров и переработчиков, и потребителей. Первые понимают, что основанное на уважении к натуральности производство не может конкурировать в ценовом отношении с потоком, и опасаются, что этот фактор легко сломает планки прочих требований. Ну а потребители боятся, что ради выживания у фермеров не останется выбора — придется опускаться (подниматься?) до американских технологий.
Неслучайно поэтому, что именно аграрные лобби наиболее сильно давят с двух сторон на проект ТТIР. И именно они в своих чаяниях получают наиболее массовую поддержку.
Но «продуктовые» стандарты — это важная, возможно, важнейшая, однако далеко не единственная сфера «культурных» разногласий. Европейцы опасаются, что унификация правил приведёт к снижению экологических требований (например, к отмене действующих во многих странах запретов на добычу сланцевых газа и нефти), ослаблению социальной защиты и трудового права, изменению судебно-арбитражной практики и т.д. И новая порция «разоблачений» эти опасения подтверждает.
В сущности, речь идет о состязании двух разных юридическую практик — европейской и американской. Первая основывается на т.н. «принципе предосторожности», суть которого в том, что законодательные нормы должны ориентироваться на устранение причин явления. Американская же нацелена на «минимизацию рисков», то есть по самому духу своему оно куда гибче и покладистей. Несходство этих подходов, по мнению Greenpeace, чревато угрозой отмены в Европе запретов на продукты с ГМО.
Борьба миров продолжается
В атмосфере таких настроений бытует мнение, что нынешний год для ТТIР критический. Либо нынче, до окончания каденции Обамы (январь 2017), либо — никогда. Потому что для американского президента подписание соглашения стало бы звонким аккордом перед уходом в историю. И он прилагает немалые усилия, чтобы подстегнуть процесс. В частности, именно этому был, в первую очередь, посвящен по пустяшному поводу (очередная ярмарка в Ганновере) его недавний визит в Германию. А вот де, с его уходом среди преемников может и не сыскаться желающего стать модератором проекта, доставляющего столько хлопот и неприятностей (Обаму ганноверцы встретили 90-тысячной манифестацией с протестами против ТТIР). С другой стороны, в Европе тоже ожидается исход лидеров, которые причастны к запуску проекта и более-менее участвуют в спевке. А вот те, кто придут к ним на замену, побоятся о нем даже напоминать, понимая шансы на успех. Так что, в случае провала, 2016-й может стать рубежом, точкой невозврата.
Ситуация и впрямь выглядит критической. Даже Ангела Меркель, которая пока сохраняет лояльность идее ТТIР, вынуждена неустанно повторять, то она не допустит никаких уступок США в вопросах защиты качества продуктов. А вот ее французский партнер Франсуа Олланд использовал шум, поднятый экологами, чтобы заявить о своей готовности сорвать сделку. При этом он лишь подтвердил позицию правительства, которую министр торговли Матиас Фекль неоднократно с развернутой критикой озвучивал ранее.
Брюссель пока старается пригасить страсти. В ответ на выпад Greenpeac он разразился серией клятв о том, что Европа не пойдет на уступки США в защите прав потребителей и не допустит изменений режима в отношение ГМО. Соответствующие заверения последовали, в частности, от главы европейской делегации на переговорах Герсио Берсело и еврокомиссара по вопросам торговли Сесилии Мальстрем.
Все это дает резонные основания для скепсиса в отношении триумфа Обамы. Маловероятно, что за оставшиеся полгода договор о ТТIP будет подписан. Дай Бог, чтобы ему удалось хотя бы заморозить процесс, сохранить его в формате эскизных, рамочных договоренностей.
Однако тот, кто придёт ему на смену, непременно постарается сдвинуть забуксовавшую телегу вперед. Потому что сама идея Общего Западного рынка уже обрела уровень национальной стратегии, смысл которой — родить нечто такое, что могло бы стать альтернативой ВТО. Всемирная торговая организация стала слишком «всемирной», чтобы устраивать Америку в качестве рядового члена. Ибо США были, есть и будут претендентами на первую скрипку Запада. Поэтому неслучайна была затея с проектом Тихоокеанского партнерства, который уже успешно реализован. В сущности ведь он стал магнитом, который притянул практически все страны, которые за пределами Европы ассоциируются с понятием Запад: Канаду, Австралию, Новую Зеландию, Японию, Южную Корею, Тайвань, Бразилию, Чили и т.д. Так что один столп гигантского шатра, который, согласно этой стратегии, должен накрыть Запад, уже построен. Дело за второй, самой важной несущей конструкцией — Европой. Ведь только тогда будет создана новая глобальная реальность, некий Новый ковчег со своими — западными правилами игры. А ВТО превратится либо в отстойник, из которого будут перебегать туда поодиночке, принимая эти правила. Либо в ней или на ее руинах начнутся мутации, в которых образуется своя структура ценностей и лидерства.
И последнее. За четверть века, минувшую с подписания «Трансатлантической декларации», произошла смена вех от надежд к разочарованиям. Крушение мира Совковии в какой-то момент породило на Западе иллюзию, что мир стал идеологически более однородным и однополярным. И в Вашингтоне, и в европейских столицах надеялись, что теперь не только «варшавские» окраины империи, но и советские вместе с самой Россией примут ценности Запада и пойдут на интеграцию с ним. Однако заблуждаться пришлось недолго. «Однополярный мир» с приходом Путина приобрел значение скверны, ругательства. А сам он объявил себя строителем контр-шатра для тех, кто по тем или иным мотивам не желает принимать условия Запада: Китая, Ирана, Индии и др.
Другой вопрос, насколько тянет он на роль лидера в этой компании. Ведь для того, чтобы претендовать, нужно предложить объединительную.платформу. На Западе она есть. Плохая или хорошая — вопрос вкуса. Но она — исторически выношенная, ставшая привычной. Причем, в общих позициях, которые вполне уживаются с существенными культурными, религиозными, этническими и прочими различиями. Японец, англичанин и бразилец сильно друг от друга отличаются. Но они — западные люди. У Путина же все его евроазийские конструкции построены исключительно на отрицании и на борьбе за абстрактное право «жить по своим правилам». Этого может и достаточно, чтоб собраться в кучу. Но маловато, чтобы кучу упорядочить в некую конструкцию. И тем более — чтобы занять в ее иерархии верхнюю позицию. Особенно в компании с Китаем, Ираном и т.п. монстрами.
В общем, исторический шанс прекращения «холодной войны» на поверку оказался всего лишь искрой надежды, звездой падучей. И «борьба миров» продолжается. В таком контексте не только у Вашингтона, но у всего Запада в целом есть мощный мотив осуществить сей проект. Поэтому, сколь ни серьезны противоречия, партнеры проявят гибкость и уступчивость. Поспорят, попикируются, но, в конце концов, договорятся.
