Пускай тело к земле привыкает
— А где здесь дрочить? — Строго спросила жена моего приятеля, вперившись в экран, где вовсю шел русский порнофильм.
И это был отнюдь не праздный вопрос. Это был вопрос строгого критика и ценителя жанра. Дело в том, что приятель мой трудился порнографом, он еще в девяностых начал торить сию хлюпающую стезю, снимая жесткое русское порно, похожее на русский бунт. И тогда оно пользовалось успехом! А потом пользоваться успехом перестало. И вот жена порнорежиссера как раз вправляла мужу мозги на эту тему, пытаясь донести, что времена изменились:
— Это раньше, на пустом рынке люди были рады просто голой сиське. А сейчас им подавай качество. А у тебя что? Зачем это снято? Люди покупают порнуху, чтобы подрочить. А тут где дрочить? Здесь или природой любоваться надо или смеяться.
Она была права. Приятель мой, как человек истинно русской культуры, имел своё видение, свой взгляд на искусство. Весьма отличающийся от взгляда простого потребителя. Он был художник, жаждавший творческой самореализации, а потребитель хотел просто подрочить.
И если бы он был единственным такого рода творцом, далеким от народа, я бы списал это на случайность. Но Сергей был не первым знакомым мне порнодельцом. Знавал я ранее и еще одного. Звали его Тимофеем.
Тимофей при Совдепии служил старшим лейтенантом. Был он пограничником, стойко охранял рубежи социалистической родины где-то в Азербайджане, тянул колючую проволоку, отдавал честь, а ранее проходил в школе монструозную русскую литературу, потом читал положенные каждому позднесоветскому интеллигенту романы о судьба мироздания, смотрел на звезды в ночном небе, думая, свалится ли одна из них ему на погоны, и знать не знал, ведать не ведал, что империя доживает последние дни. И что прочерченные Совком биографии миллионов советских людей пресекутся в один миг, и каждому придётся искать себе новую жизнь — в свободном мире.
А когда оковы тяжкие пали, Тимофей сбросил вместе с ними советскую предначертанность и погоны и стал заниматься тем, к чему лежала душа. Порнографией.
Увы! Печальна судьба порнографа, начитавшегося Паустовского и Ильфа с Петровым, воспитанного на комедиях Гайдая и анекдотах про Штирлица. Я видел его шедевры, попивая на съемной квартире Тимофея черный портер от фирмы «Балтика» и заедая его чипсами. Смотрел в экран на сие произведение русского духа, и, казалось, Толстой с Чеховым призывно помахивали мне оттуда бородами и фаллосами.
Начинался фильм как заметки фенолога. Лес. Идёт грибник, рассуждая за какую-то тугую натурфилософию. И камера, двигаясь вместе с ним, вдруг на ключевой двусмысленной фразе открывала зрителю трахающуюся голую пару. Это, конечно, было очень смешно. И снято довольно профессионально. И вымерено по секундам, чтобы трах открылся на нужной фразе. В общем, смеховой эффект был достигнут. То была настоящая интеллектуальная игра с умным зрителем. Но разве за этим покупают порнуху?
Смех и сексуальное возбуждение несовместимы. Одно губит другое. И ради удовлетворения своих творческих потенций автор фильма убил потенцию потребителя своей продукции.
Я подобное видел и в других сферах. Талантливый парень Сергей Мостовщиков, с которым я работал в журнале «Столица» и который служил там главным редактором, признавался мне:
— Да мне наплевать на читателя! Я делаю то, что нравится и ничего другого делать не хочу!
Результат? Журнал «Столица» со всеми его смехуёчками и добрым интеллигентским юмором, столь воспринимаемым байдарочной советской интеллигенцией из секретных «ящиков», так и не нашел своего потребителя в виде широких масс. И проект был закрыт.
Вместе с тем, эта самая интеллигенция зело ругалась, когда кто-то из умных российских чиновников (кажется, министр образования) совершенно верно отметил: «Нам нужны квалифицированные потребители». И ведь прав был! Нужны!
А еще больше нам нужны квалифицированные производители. Те, которые тупо работают для людей (на рынок), а не для удовлетворения своих перекачанных амбиций. Людям нужно давать то, что им нужно — банальная истина, не правда ли?.. А у нас до некоторых пор даже улыбка, обращенная к потребителю, считалась унизительной для ее потенциального дарителя. Не привык гордый совок, воспитанный на фразе «у нас слуг нет» прогибаться под заказчика. Сейчас, к счастью, на сцену жизни приходит другое поколение, а моё еще помнит, что улыбку, направленную на покупателя, советские продавщицы воспринимали, как унижение: «Буду я еще тут каждому улыбаться и перед каждым лебезить!»
Потребитель в массе своей не слишком развит по понятным биологическим причинам, и потому нам, желающим на этой массе зарабатывать, нужно четко сие осознавать. То есть: спрятать в дальний угол свою тонкую душевную каллиграфию и писать толстыми крупными буквами. Желательно печатными и попроще.
Хакамада мне однажды рассказывала про какие-то местные выборы, для которых снимала предвыборный ролик, тужась вогнать в ограниченный объем молотком логики тезисы своей предвыборной программы. Ролики тестировались на пробниках из народа — фокус-группах. Так вот, самым удачным и самым действенным оказался самый тупой ролик, где на фоне развевающегося российского флага развернутая в ленинский профиль Хакамада плакатно озвучивала какие-то глупости типа «я — за женщин» и прочую ужасающую ахинею.
«Пипл хавает», как справедливо заметил один из отечественных поп-исполнителей. Ну так и навалите свинье в корыто то, чего на хочет!
— А как же задача воспитания народа, каковая лежит на народной интеллигенции? — Воскликнет народная интеллигенция, отложив засаленный томик Чехова на крошки от бутерброда с заветренным сыром.
— Вот ее-то и выразил либеральный министр образования, сказав о воспитании квалифицированного потребителя! — Отвечу я. — Но вам это снова не понравилось!
А почему? Что за страна у нас такая, в которой люди читают Достоевского, сидя в вонючем деревянном сральнике? Не лучше ли читать Маринину на чистом фаянсе?
У организма России нет здорового кишечника, это страна, целиком ушедшая в голову и имеющая оттого захиревшее нездоровое прыщавое тело. Здесь даже трахаться толком не умеют, патологически интересуясь анальным сексом (я приводил данные статистики на этот счет в одной из своих колонок), стесняясь школьного полового просвещения и имея в анамнезе чисто уголовные комплексы неприятия некоторых видов сексуальных отношений, включая куннилингус (о чем я также неоднократно писал).
Страна-головастый уродец, где люди не знают местных депутатов, но очень интересуются выборами президента, поскольку у того вся власть, а у граждан ее нет ни грамма. Страна, где люди обсуждают мировые проблемы вместо мусора под ногами... В здоровых странах все иначе — там люди могут не знать, кто у них премьер-министр, но прекрасно знают местного депутата и сами участвуют в решении конкретных проблем на своей земле. А у русского нет земли под ногами, нет опоры, тверди. Его надежда — только на царя (к нему, а не к себе он вечно апеллирует), да на бога по имени Авось, коему здешние древляне и кривляне молятся в золоченых храмах под руководством пузатых жрецов, каковые суть то же начальство, только духовное.
Служить не власти, а себе и друг другу — вот чего не умеют наши граждане, поскольку полноценными гражданами не являются, а являются подданными. А что значит служить людям? Это значит служить рынку.
Потребителю. А не начальству.
Себе. А не государству.
Научиться, например, для начала снимать порнуху без Паустовского. Делать автомобили для того, чтобы на них ездили, а не для того, чтобы занять кого-то тупой работой. Забыть о бесполезном имперском величии и научиться смывать за собой говно.
