«Попаданец» при дворе короля Иосифа или страна невыученных исторических уроков

Я не случайно поставила в эпиграф Пушкинскую строфу, известную нам по телепередаче «Очевидное-невероятное». Хотя впоследствии выяснилось, что у этого четверостишия было продолжение — «И случай, бог изобретатель». Но сейчас речь не об этом — а именно об опыте. Человек с самого рождения накапливает опыт, который ему впоследствии может помочь в жизни. Начинается всё с самого простого: нельзя трогать чашку с горячей водой — можно обжечься. Нельзя наступать на грабли — попадёт черенком по лбу. Это, как правило, доказывается на личном опыте. А есть и такой опыт, который лучше на себе не испытывать, настолько опасным он будет: нельзя переходить дорогу на красный сигнал светофора, нельзя засовывать в электрическую розетку пальцы, гвозди или спицы. Народная мудрость гласит: «Дурак учится на своих ошибках, а умный — на чужих».

Свой опыт есть не только у отдельно взятых людей, но и у человеческих сообществ — народов, государств. Этот опыт изучает наука история. И тут, к сожалению, мы замечаем, что из этой самой науки делают обслугу существующей системы, своего рода «продажную девку» правящего в стране клана.

Отношение нынешних российских властей к исторической науке выражено одной короткой фразой министра культуры Владимира Мединского:

Факты сами по себе значат не очень много. Скажу еще грубее — в деле исторической мифологии они вообще ничего не значат. Факты существуют только в рамках концепции. Все начинается не с фактов, а с интерпретации. Если вы любите свою Родину, свой народ, то история, которую вы будете писать, будет всегда позитивна. Всегда!

А на практике подобное «мифоложество» означает следующее:
Если вы любите свою маму, то история её жизни должна быть всегда позитивна. И если врач скажет, что у неё рак лёгких или цирроз печени — плюньте в морду этому лжецу и клеветнику. А маме купите побольше туши, помады и тонального крема — чтобы были не так заметны симптомы болезней, и она всегда выглядела позитивно. Потому что болезнь — это всегда негатив, всегда неприятно, а если болезнью поражено общество — то очень многим признать это очень трудно, не говоря уже о постановке диагноза.

Вот один характерный случай, свидетелем которого я была.
Вечером 8 мая в одном из подмосковных городов проводилось памятное мероприятие под названием «Свеча памяти». Блогеры и публицисты проигнорировали его — там не было «жареных» картинок, не было того вульгарного балагана, который наблюдался на следующий день. Зато там было много семей с детьми, которые до этого играли на площади.

В девять часов вечера все встали по периметру площадки у памятника. Людям раздали свечи и квадратики бумаги, чтобы воск не обжигал руки.

На площадке разыгрывалось хореографическое действо, посвящённое войне, выступил глава администрации, потом женщина читала свои стихи, посвящённые своему деду, не вернувшемуся с войны, который пролил свою кровь за то, чтобы война больше не повторялась. Один из выступавших напомнил собравшимся, что помнить надо не только павших на фронте. Его предок сначала попал в плен к Гитлеру, а когда вернулся на Родину, оказался в плену у «нашего родного Сталина». И про этих людей тоже нельзя забывать.

Тут я услышала за спиной шипящий женский голос: «Кто выпустил к микрофону этого урода? Весь праздник нам испортил».

Хотя на самом деле сценарий выступлений был согласован заранее. Получается, что сотрудники администрации оказались более вменяемыми людьми, чем отдельные рядовые участники, которым нужны только «красивые живчики на красивых ландшафтах» и прочая «позитивная история» по Мединскому.

По логике этого начальника прачечной по отмыванию истории от негативных фактов, на вопрос «Когда началась Вторая мировая война?» наши соотечественники, подобно бывшему украинскому депутату Царёву, должны отвечать: «Шта? В 1941 году». Потому что именно с 22 июня 1941 года история СССР в этой войне «позитивна» — он стал жертвой вероломного нападения нацистов, а затем — ключевой державой победительницей. А что было раньше и, возможно, усугубило трагедию нашего народа — это те факты, которые «в деле исторической мифологии ничего не значат».

Любой другой ответ будет не то чтобы неправильным, но, скажем так, нежелательным.
Однако недаром народная мудрость гласит: «Язык мой — враг мой». Я не знаю, что хотели сказать авторы официального обращения, говоря о «вероломном нападении» нацистской Германии на Советский Союз, но враг, про которого все знают, что он враг, «вероломным», то есть «сломавшим веру», быть не может. Потому что врагу изначально никто никогда не верит. И посторонний, который ни с того ни с сего напал, тоже не может быть «вероломным» — он просто неадекватный. Вероломным может быть только кто-то очень близкий, кому доверяли — например, женщина, которая обещала ждать, но вышла замуж за другого, Или друг, который в трудную минуту предал, подставил. Или близкий родственник, который прихватил чужое добро вопреки документам о собственности, а что не мог забрать — испортил.

История не терпит сослагательного наклонения — что произошло, то уже произошло, и теперь главное — делать всё возможное, чтобы подобные трагедии не повторялись в будущем. Именно для этого и было создано международное право — своего рода кодекс поведения государств между собой, чтобы не допустить очередной мировой бойни. Единственное место, где возможно разбирательство гипотетических ситуаций «что было бы, если бы» — это военные институты и академии, с целью минимизации своих потерь и оптимизации принятия решений при, не дай Бог, аналогичных ситуациях в будущем.

Тем не менее, размахивание кулаками после драки в нашей стране становится своего рода национальным видом спорта. И отнюдь не для того, чтобы подобное больше не повторялось. Напротив, желающие «повторить» диванные реваншисты размножаются почкованием, подобно гидрам. Вот один пример.

Австрийский социолог второй половины XIX в. Густав Ратценхофер, написал двухтомный труд под названием «Сущность и цель политики». Был он социал-дарвинистом, и основным средством ведения политики считал войну:

Иногда государство должно предпринимать войну (наступательную), чтобы предупредить более гибельные последующие события. Современный вооруженный мир, истощающий так государства, есть результат того, что в известные пункты прошлого времени некоторыми государствами не было предпринято таких необходимых войн. Уклонение от необходимых войн во все времена было самой роковой внешней политикой, всегда являющейся немощным перенесением настоящей политической обязанности на будущее... Уклонение от необходимых войн есть политическое преступление настоящего времени против культурных успехов будущего.

Похоже на то, что лица, ответственные за присоединение Крыма и бойню в Донбассе решили воспользоваться этим «советом» Ратценхофера, однако дело не только и не столько в этом.

Наш соотечественник и современник, евразиец-дугинист Максим Медоваров — между прочим, кандидат исторических наук — под впечатлением прочитанного труда Ратценхофера, написал следующее:

Ратценхофер прозорливо видел, что если бы в 1860-70-е годы Франция и Германия поделили Бельгию, итальянские районы Австрии отошли бы к Италии, а Галиция к России, то катастрофической Первой мировой войны не было бы. Если бы в 1867 г. вовремя превратили Австрийскую империю не в дуалистического монстра, а в пятичленную федерацию по плану Белькреди или [она] вовсе бы развалилась, то не было бы не только мировой войны, но и нацистских движений ХХ века и их современных неонацистских отрыжек в виде бандеровцев и усташей.

Вот только передёргивает гражданин кандидат наук, в своих неведомых нам целях переквалифицировавший австрийца Ратцинхофера в «немца». Не думаю я, что тот мечтал о расчленении собственного Отечества. Да и не мог он «прозорливо видеть» Первую мировую войну, а тем более бандеровцев с усташами, поскольку покинул своё земное бытие в 1904 году.

А Медоваров тем временем продолжает рассуждать на тему, что могло бы быть, если бы у дедушки отрезали определённую часть тела и пришили бы её бабушке:

В России это понимали только славянофилы и националисты. Это понимал Н.П. Игнатьев, который уже в 1876 г. писал, что в эпоху грамотности с каждым новым поколением традиционно пророссийские славянские и вообще балканские народы по мере распространения западных либеральных идей и австро-венгерской прессы будут становиться всё более и более развращенными, всё более и более антироссийскими, и чтобы избежать этого, России надлежало уже в 1870-е годы уничтожить Австро-Венгрию и присоединить Львов. Это был единственный шанс спасти Российскую империю. Но болезнь запустили до последней стадии. В итоге уже в 1913 г. во Львове и Черновцах устраивались русофобские шабаши, тождественные нынешним правосековским. В том же 1913 г. наиболее дальновидные публицисты писали, что варианта два: или Российская империя уничтожает Австро-Венгрию как государство полностью и тогда выживает, либо Австро-Венгрия отвоевывает всю Украину и наступает уже смерть России, как и вышло в 1918 году. Правда, через полгода истощенное предыдущими русскими ударами 1914-1916 гг. дуалистическое чудовище всё же сдохло, но его трупные яды уже успели к тому времени напитать Гитлера и Бандеру, Пилсудского и Павелича, Салаши и Гогу

Вот оно что — оказывается, во всём виновата внешняя сила, в лице пресловутого «австро-венгерского генштаба», и не было никаких системных ошибок в управлении Российской империей, которые, накапливаясь, стали давать сбои, а потом, наконец, привели её к краху. И стоит только эту самую внешнюю силу предварительно убрать, как империя расцветёт, а внутренние проблемы чудесным образом исчезнут.

А кто же у нас будет сражаться в этой внешней силой? Да тот, кто выучил историю по Медоварову или иному подобному евразийскому историку и готов сломя голову перенестись в то самое время и начинать перекраивать историю в соответствии с учением очередного геополитического гуру. Или, как говорят исследователи современной «альтернативной истории» — попаданец.

Кто же такие попаданцы, и чем они отличаются от других путешественников во времени? Прежде всего, попаданец совершает своё путешествие без каких-либо технических средств и приспособлений, изобретённых человеком. По этому критерию герои булычёвской «Гостьи из будущего» попаданцами не являются.

Классическим примером попаданца является твеновский янки Хэнк Морган, который, получив удар ломом по голове, переместился во времена легендарного короля Артура и попытался изменить тогдашнюю реальность в соответствии со своими представлениями об идеальном обществе. Самыми лютыми противниками Хэнка при этом были всевозможные носители «духовных скреп» — от языческого колдуна Мерлина до вполне себе христианских священнослужителей. Причём целью Марка Твена, в отличие от наших соотечественников, был отнюдь не исторический реванш и не идеализация прошлого. Напротив, он создавал своеобразную пародию на романтическую историю, воспевающую прошлое и отвлекающую читателя от насущных проблем. При этом Твен критически относился и к тому обществу, в котором жил Хэнк Морган, с его жёстким прагматизмом, культом рекламы и высокомерием по отношению к неудачникам.

Французская кинотрилогия «Пришельцы» — вообще комедия положений, в которой главные герои — граф Годфруа де Монмирай и его оруженосец Жакуй при помощи магии из средневековья попадают сначала в наше время, а потом — во времена Французской революции.

Также из прошлого приходит к нам и Катажина Лихницкая, героиня иронического детектива Иоанны Хмелевской «По ту сторону барьера» — молодая польская аристократка, которая через портал, который находится у барьера для лошадей, спонтанно перепрыгивает из эпохи в эпоху. В конце концов, она остаётся в нашем времени.

Самый известный отечественный «попаданческий» сюжет ― это «Мы из будущего», про компанию «чёрных археологов», которая во время очередной экспедиции по местам боевых действий Второй мировой как раз туда и попала — в самое пекло войны. Молодым людям после этого путешествия приходится пересмотреть свои взгляды на жизнь. Но вот вторая серия приключений Бормана и Черепа — чисто заказная. Честно признаться, сначала я не поняла, почему украинские власти его запретили — довольно-таки лубочная история со счастливым концом. Во многом схематичный сюжет: «бандеровцы» убивают «коммунистов», затем «фашисты» убивают «бандеровцев», при этом «общий враг» — германская армия — представлен как некая обезличенная, механизированная сила, подобная «атакующему Марсу».

Но потом я поняла, что в этом фильме могло не понравиться братьям-славянам. Многим из вас, дорогие друзья, известно выражение «развесистая клюква», авторство которого приписывается Александру Дюма и маркизу де Кюстину. Вот такую «клюкву» и увидела я в этом фильме.

Итак, герои проваливаются в прошлое и попадают в плен к «бандеровцам». Командир «лесных братьев» явно списан с атамана Бурнаша из «Неуловимых мстителей» или Грициана Таврического из «Свадьбы в Малиновке», то есть, с персонажей свойственных не западноукраинской, а «малороссийской», донской или кубанской культуре. Из той же оперы и комедийный дед-самогонщик — брат близнец шолоховского Щукаря.

Также хотелось бы обратить внимание на особенности архитектуры. Как известно, Львовско-сандомирская операция, во время которой в Бродовском котле была фактически уничтожена дивизия СС «Галичина», проходила на территории Золочевского, Буского, Бродовского районов. Местность там покрыта лесами, и селяне строили деревянные дома. А в фильме посреди леса мы видим поселение из белёных хат с соломенными крышами, которые характерны для степной и лесостепной зоны — от Кубани до Полтавы, где дерево не было распространённым строительным материалом. Для чего была построена такая «развесистая» деревня — непонятно. Для пущей «украинистости», что ли?

Это снимали в России про «братскую» Украину. Как будто раньше не было ни «Белой птицы с чёрной отметиной», ни «Теней забытых предков». Таким образом, авторы фильма «Мы из будущего-2» не украинцев оскорбили. Они, на мой взгляд, русских в глазах украинцев выставили малограмотными идиотами.

После «Крымнаша» «попаданческая» литература посыпалась на головы российских читателей как из рога изобилия... или ящика Пандоры. Наши современники не только становятся советниками царей и императоров, но и каким-то образом вселяются в их тела. Появляются вообще какие-то несуразные сюжеты типа «Клоп-попаданец в постели с Гитлером». Доходит до полнейшего абсурда — в прошлое проваливаются целые военные подразделения, и даже вся наша страна. И всё это ради той цели, которую упомянул Максим Медоваров — изменить прошлое с целью достижения реванша России (как вариант ― Советского Союза) в нашем времени. О том, чтобы изучить реальные причины неудач и трагедий нашей страны и нашего общества, попытаться поставить диагноз и сделать соответствующие выводы, речи не идёт. Напротив, бег по граблям с препятствиями становится в нашей стране не только национальным видом спорта, но и своего рода «священной скрепой».

Вот что пишет, например, известный нам Александр Проханов в своей очередной передовице:

Не так давно на телевизионном ток-шоу один незадачливый поляк, пытаясь уязвить русское сознание, сказал, что у нас, русских, нет ничего, кроме Победы, что мы лишены и прошлого, и будущего, и Победа является для нас последним пристанищем. А что, если бы христианину сказали, что у него, христианина, нет ничего, кроме Христа? Как бы он воспринял это заявление? Да ему и не нужно ничего, кроме Христа: ни богатства, ни славы, ни земель, ни времени, ни пространства. Христос для него — всё.

А теперь представим себе, что этот самый «незадачливый поляк» услышал слова «победобесного старца Прохания». Что же он может подумать? Надо сказать, что в Польше, в отличие от СССР, не было пятилеток безбожия, там не рушили храмы, не устраивали в них конюшни и склады, польские студенты не изучали в своих университетах «научного атеизма» и прочего диалектического материализма. Мало того, Церковь в Польше была реально отделена от государства, а её глава — Папа Римский — никоим образом не зависит от текущего варшавского правителя. Его резиденция Ватикан экстерриториальна и имеет статус отдельного субъекта международного права. Большинство поляков — воцерковлённые христиане, а Польша — единственная из европейских стран, в которой на государственном уровне запрещены аборты. То есть для этого самого «незадачливого поляка» Христос — действительно всё. Вот и подумает поляк: какие же эти странные москали после подобных слов христиане, если для них «всё» — не Христос, а историческое событие, пусть даже выдающееся? Они что — от Христа отреклись что ли?
Миссия Христа с точки зрения христианина состоит в том, что, приняв Его, человек спасает свою душу от гибели, находит путь к Богу.
А в чём же заключается миссия Победы?

Бой идёт, святой им правый —
Смертный бой, не ради славы,
Ради жизни на Земле

Эти строки фронтовик Твардовский писал своей кровью и имел на это право. Он считал, что основная миссия Победы — жизнь на Земле, мир во всём мире, недопущение повторения трагедий подобного масштаба в будущем. Но вот сердцу Проханова такая трактовка миссии Победы претит, его душа жаждет непрерывной гекатомбы с реками крови:

Священная война и Победа окончательно определили миссию русских людей. Миссия русского народа — непрерывно нести огромные жертвы, принимая на себя удары мирового зла и мировой тьмы. Эти страшные удары уносят из народных рядов лучшие жизни, влекут за собой неведомые остальному миру траты. Но ценой этих трат, этой жертвы, этого великого распятия добывается свет.

Победа для него — своего рода Молох, которому непрерывно приносятся жертвы. Причём в качестве жертвы нужны не кто-нибудь, а именно русские. Вот оно что — оказывается, русским людям и не нужны ни хорошие дороги, ни качественная бытовая техника, ни даже образование. Зачем это всё, если рано или поздно тебя принесут в жертву кровожадному прохановскому божеству.

Однако вернёмся к современной «альтернативно-исторической» литературе. Встречаются в этом жанре достаточно оригинальные сюжеты. Так, у Семёна Любимова — героя цикла Михаила Маришина «Реинкарнация победы» не было изначального умысла лезть в прошлое, чтобы что-то там изменять. Просто ему на мобильный телефон позвонил человек, представившийся Сталиным, и попросил товарища Ворошилова. Естественно, наш современник, находившийся в это время на охоте в достаточно удалённых от цивилизации местах, принял этот звонок за дурацкую шутку и ответил с грубоватым юмором, назвавшись штандатренфюрером Максом фон Штирлицем. И этот его ответ уничтожил привычную реальность. Никакой России в природе не существует, а есть лишь оккупированная немецкими нацистами и их финским союзниками территория ― нашпигованная военными базами, с хорошими дорогами. Всё коренное население не то депортировано в Сибирь, не то было подвергнуто геноциду. По закону жанра герой встречается с единственным чудом оставшимся в живых местным жителем — стариком, сыном партизана, рассказавшим ему, что произошло за последние годы.

— Тааак! А годик какой ныне, старче?
— Так 2011-й, какому еще быть. Или ты последние шестьдесят лет, как медведь, в берлоге проспал?
— Считай, что так. Ты мне давай-ка все по порядочку, для начала скажи, мил человек, как немцы вообще здесь оказались.
— Как оказались? Да напали внезапно, 22 июня, я тот день хорошо помню, воскресенье было. День пасмурный, народу объявили, мол, правительственное сообщение будет. И аккурат в полдень Хрущев объявил — напали на нас германские фашисты на свою голову, так накажем их и понесем же свет мировой революции в Европу! Ага, понесли, немцы уже в октябре в Вологде были, а армия наша разбежалась. Вот тогда-то отец в партизаны и ушел, у него от армии бронь была, а тут чего уж дома-то высиживать. Мать как жену партизана зимой расстреляла айнзацкоманда. Я же командиру их глянулся, взял он меня за собаками глядеть <...>
А Молотова еще в 39-м расстреляли, шпион он немецкий оказался. Выкормыш сталинский.
— А Сталин-то здесь причем?
— Ну так, это он главный предатель был. После того, как его убили, верхи будь здоров как чистили. Много его сообщников перестреляли.
— Ты хочешь сказать, что Сталина убили до войны?!
— Точно так, в 38-м году, помню, я в школу, в первый класс тогда учиться пошел. Праздник у коммунистов партийный такой был — октябрьская назывался. Вот его прям на празднике и хотели арестовать, да он сопротивление оказал, пришлось убить.

И для того, чтобы спасти историю своей страны, он находит портал в том самом месте, где застал его звонок Сталина, и переходит в 1929 год, когда в Советском Союзе только ещё начиналась индустриализация. Рядом с порталом Любимов находит меч, который становится для него своеобразным оберегом. В прошлом он проходит путь от сварщика на строящемся заводе ЗИЛ до одного из ведущих конструкторов и своеобразного «тайного советника вождя». Но всё не так-то просто. «Эффект бабочки» проявляется самым неожиданным образом. Для того, чтобы усилить «сталинскую» команду, Любимов делает всё возможное, чтобы сделать куратором своего проекта Лаврентия Берию — верного сталинца и хорошего организатора. Но после того, как команда Берии выехала в Москву, власть в Грузии захватили антисоветские сепаратисты, и СССР был вынужден в начале 30-х годов вести Кавказскую войну, направленную на восстановление советской власти в Грузии.

Герою приходится вести борьбу с военными стратегами, которые по инерции мышления готовятся не к будущей, а к прошлой войне. Большое внимание в этой книге уделяется техническим характеристикам двигателей, автомобилей, самолётов, кораблей. Противники считают его разработки слишком трудоёмкими и дорогостоящими.

Ближний бой, даже теми, кто только что „сломал“ очередную войну, виделся исключительно как штыковой. К тому же — штыку патроны не нужны. Дёшево и сердито. Если солдатских жизней не считать.

Если для нашего современника солдатские жизни представляют ценность, то для тогдашних военачальников — это фактически бесплатный неисчерпаемый ресурс, патроны и то дороже стоят. Так называемая военная мудрость «Пуля дура — штык молодец» на самом деле означает, что живой человек, вооружённый штыком, является для начальства менее ценным расходным материалом, чем пуля.

Помимо прочего, Любимов раскрывает заговор ОГПУ, которое отправляло в ГУЛАГ не реальных преступников, а водителей, инженеров и механиков, необходимых для развития «лагерного» сектора экономики. В результате раньше, чем в реальной истории снят Ягода и проведена зачистка его людей. Сменивший его Ежов, будучи уличённым в государственной измене, погибает в авиакатастрофе, возвращаясь с заграничного курорта. А вот ленинградского лидера Кирова наш современник спасает от безумного стрелка Николаева.
На этом повествование завершается. Будем ждать продолжения.

А пока мне хотелось бы подарить какому-либо вменяемому мастеру альтернативной истории, типа Фёдора Крашенинникова, сюжет романа. Самостоятельно я подобный проект не осилю. Во-первых, не знаю точных исторических фактов, а без них сюжет будет выглядеть надуманным. Во-вторых, мужчина напишет лучше, поскольку понимает мужскую психологию, у женщины на выходе всё равно получится недостоверный и выморочный «Ваня Подушкин».

Итак, главный герой — такой себе классический российский «патриёт», едет 9 мая на дачу с приятелями, девушками и т.д. На заднем стекле машины — пресловутая наклейка «можем повторить», ведут бахвальские разговоры о том, как они будут «повторять».

На даче идёт попойка, герой выходит из дома по своим личным делам, и в это время в дом попадает бомба. Все, кроме него, гибнут.

Приезжает милиция, ведётся расследование. Оказывается, что на дом упала бомба времён Второй мировой войны, советского производства, с надписью «Смерть фашистским оккупантам».

Историческое исследование показывает, что во время войны на месте, где стояла дача, находились позиции германских войск, которые во время боевых действий под Москвой подверглись бомбардировке, и одна из бомб попала в пространственно временной портал и угодила в наше время.

Кроме того, данная бомба связана непосредственно с предком героя. Можно сделать его лётчиком, который бомбил эти самые немецкие позиции, но это будет слишком пошло и неправдоподобно, тем более, что все лётчики-бомбардировщики того времени хорошо известны. Поэтому пусть дед героя окажется малолетним рабочим завода, на котором произвели данную бомбу. И именно он на этой самой бомбе напишет краской надпись.

Герой задумывается над тем, что ему делать дальше. У него есть два варианта переноса в прошлое, чтобы предотвратить трагедию. Первый — стандартный для «попаданца» из современного российского чтива: перенестись во времена войны и сделать так, чтобы немецких позиций на территории его будущей дачи не было. Второй — менее героичный, но более реалистичный: отправиться в СССР середины восьмидесятых годов и убедить своего деда, ветерана трудового фронта, не брать участок в этом месте, а попросить в той части Подмосковья, где боевых действий не велось.

Взвесив все «за» и «против» наш современник решает остановиться на втором варианте, поскольку первый слишком опасен для жизни. Через портал он проникает в середину восьмидесятых, добирается до завода, где работал инженером его дед. На площади у завода — митинг трудового коллектива, посвящённый Дню Победы. Выступает ветеран трудового фронта, лицо которого он неоднократно видел в семейном фотоальбоме. Смысл выступления в том, что «мы работали, не покладая рук, приближая нашу Победу, чтобы никогда больше не повторилась такая страшная война». Завершает дед своё выступление словами «Будь проклят тот, кому в голову придёт мысль повторить мировую войну».

Потрясённый герой начинает понимать: получается, что он со своими друзьями фактически предал ту идею, ради которой воевал дед. А дед, получается, проклял не каких-то там реваншистов из Пентагона с их нейтронными бомбами и крылатыми ракетами, а своего собственного внука. И бомба, разрушившая дачу, стала орудием этого проклятия. Возвратившись в наше время, герой переосмысливает свою позицию и сдирает с машины наклейку «можем повторить».

Потому что война — это не только развешивание флагов над штабами поверженного противника и добровольно-принудительный секс с местными красавицами на фоне «красивых ландшафтов». Это кровь, слёзы, страдания родных и близких. Вот что говорил по этому поводу писатель-фронтовик Виктор Астафьев. Он не был «соловьём Генштаба», а лично месил окопную грязь и хоронил боевых друзей:

Преступно романтизировать войну. Показывать ее героической и привлекательной. Те, кто так врет о войне прошлой, приближает войну будущую... Надо не „героическую“ войну показывать, а пугать правдой об уже случившейся! Надо, как котят, тыкать носом в эту отвратительную правду, иначе, до идиотов так и не дойдет...
Берегите наши могилы и не пачкайте нашу память грязными поступками. Не тревожьте нас пустыми громкими словами, мы устали от них еще при жизни. Будьте честными перед собой и временем, насколько хватит вашего мужества. Главное — чтобы не было войны, остальное, может, и преодолеете.

До идиотов действительно не доходит, что нельзя «повторить» только «позитивное». Любая война — это страшная трагедия, гибель людей, и не только врагов, но и родных, близких, друзей. И нельзя «повторить» только 9 мая — перед этим неизбежно повторится и 22 июня, и ленинградская блокада, и ржевская трагедия. И сценарий этого повторения может быть совсем не таким, как мечталось кому-то. Донбасскую бойню наверняка задумывали желающие «повторить» — в результате российский символ Победы стал в Украине символом враждебной оккупации, который приравняли к нацистской символике. Иловайская трагедия стала украинским «Ржевом», битва за аэропорт — своего рода «Сталинградом». А московский Кремль уже для кого-то становится «Рейхстагом», на который надо водрузить жовто-блакитный Прапор Перемоги... Невыученные исторические уроки бьют больно. Дальнейшая судьба страны, признанной агрессором, незавидна: расчленение на оккупационные зоны между державами-победителями, суд над военным и политическим руководством, а также ключевыми фигурами пропагандистского ведомства, многомиллиардные контрибуции и вечное покаяние.

К счастью, подобный сценарий маловероятен. Какими только эпитетами не «награждали» правившую в Третьем Рейхе НСДАП, но «партией жуликов и воров» её не называл никто. Во главе нацистской Германии стояли идейные фанатики. Геббельс сам верил в то, что говорил, и осознание того, что его деятельность привела Германию к краху, стало для него личной трагедией. Современной Российской Федерацией управляют прожжённые циники, которые ни в Бога, ни в чёрта не верят, а вся эта псевдопатриотическая риторика, которая льётся с телеэкранов — это даже не опиум для народа, а дешёвый суррогат. Те, кто стоят за кулисами «крымнаша» и последовавшей за ним бойни в Донбассе, слишком себялюбивы, чтобы идти до конца — у них всегда найдётся путь к отступлению. А что касается тысяч жертв, в том числе женщин и детей — так это не их жёны и дети там погибли. Свои в это время по Парижам и Лондонам гуляли.

Слава Богу, что большинство украинских граждан всё-таки не требуют «повторения», а предпочитают использовать 9 мая иной символ — красный мак с девизом «Никогда снова». Этот самый красный мак становится объектом насмешек со стороны «георгиевцев». Его называют и символом наркомании, и инструментом усыпления и одурманивания сознания. Но при этом носители неосовкового сознания с полосатыми лентами как-то забывают трогательную песню, написанную ещё в советские времена Юрием Антоновым на стихи Григория Поженяна — ветерана Второй мировой, командира разведывательно-диверсионной группы, участника боевых действий под Одессой и Севастополем:

Маки, маки, красные маки
Горькая память земли
Неужели вам снятся атаки
Неужели вам снятся атаки
Тех, кто с этих холмов не пришли

Песня эта, между прочим, посвящена защитникам Севастополя.
И красный мак как символ памяти действительно может стать объединяющим для всех здравомыслящих людей по обе стороны линии «гибридного» фронта.