Сдерживание и диалог

Именно такую формулу огласил генсек НАТО Йенс Столтенберг на неформальном ужине в канун старта Варшавского саммита. А на следующий день — несколько в других словах — повторил во вступительной речи на его открытии. Диалектическая позиция эта перешла и в текст Варшавской декларации. В ней разбой в Украине поставлен в один ряд с мусульманской угрозой. И тут же говорится, что НАТО никому не угрожает — он только реагирует. И что он готов к «существенному диалогу с Россией», к установлению с ней «конструктивных отношений».

Столтенберг:

У нас нет стратегического партнерства, которые мы пытались создавать после окончания холодной войны. Но мы и не в ситуации холодной войны.

Этот же постулат, как мантру повторяли и другие участники двухтысячного сборища, представлявшего, помимо 28 членов Альянса, еще и 26 его партнеров. К примеру:

Франсуа Олланд:

Твердость позволяет вести диалог, а диалог позволяет находить решения.

Франк-Вальтер Штайнмайер:

Я рассчитываю на возобновление длительного и серьезного диалога с Москвой, причем в самое ближайшее время.

Можно эту «диалектику» сформулировать и проще: диалог с позиции силы. Саммит не разочаровал даже ястребов — Брюссель клацкнул зубами довольно решительно. По части сдерживания помимо обещанных четырех батальонов (каждый по тысяче человек) в Польше и Балтии, планируется создание многонациональной бригады в Румынии и подготовку частей разных стран для действий в составе многонациональной дивизии «Юго-восток». Кроме того, Вашингтон обещает развернуть в Европе до 2017 силы, равные дивизии. Кроме того, поэтапно де факто уже разворачиваются ПВО — радар в Турции, заработала стационарная наземная часть американского комплекса Aegis Ashore в Румынии и начато строительство его в Польше, организован центр планирования ударов по ракетам в Германии. Наконец, договорились об усилении присутствия альянса в Черном море и над его акваторией. В итоговом документе, в частности, одобрено внесенное в январе предложение Румынии о морском патрулировании силами НАТО.

Если к этому добавить пакет консультативной помощи по 40 направлениям в укреплении обороны Украины и озвученное Дэвидом Кэмероном обещание до 2017 обучить 4 тыс. украинских военных, то фактуры более чем достаточно, чтобы российской стороне заговорить о «симптомах холодной войны».

За что боролись, на то и напоролись

Ну, а собственно на что надо было надеяться после Крымнаша и танцев в Новороссии? После того, как это случилось, российский агитпроп может сколько угодно и с любыми порциями «искреннего недоумения» божиться, что не собирается ни на кого нападать. Что, как вещает МИДовская пресс-дама Мария Захарова, НАТО обитает в «политическом зазеркалье», что демонизирует Россию и пугает себя и мир фантомом «несуществующее угрозы». Но вся эта замечательная эпопея породила у бывших сателлитов России реальный страх и вместе с ним — сомнение, а придет ли Брюссель на помощь, когда запахнет жареным. Прибалты помнят, как после Второй мировой балтийское лесное подполье («зеленые братья»), воюя за свободу, тщетно взывало к Западу о помощи. Но поддержка Вашингтона ограничивалась тогда границами моральной. Вот почему и посыпались призывы как-то подтвердить, что гарантии договора не останутся на бумаге. Ввод четырех батальонов с военной точки зрения — это, конечно же, символика. Но она ценна тем, что четыре тысячи своих душ в случае заварушки НАТО уже не бросит. Не позволят ей этого западные обыватели.

Эти настроения и позиция хорошо отражаются в комментарии литовского президента Дали Грибаускайте:

Мы можем быть благодарны Путину. В конце концов, он способствовал тому, чтобы НАТО вновь стал по-настоящему оборонительным блоком.

Ну а реакция Кремля напоминает поведение нашкодившего ребенка. Похоже, что после эйфории с гибридным вторжением в Украину его хозяин пришел в себя, протрезвел. И теперь искренне удивляется последовавшей реакции, вопрошая: а че я сделал? И оправдаться, задобрить хочется тех, против кого попер, не рассчитав ни реакции, ни сил. Но нельзя. Нельзя, так как плебсу понравилось быть крутыми, ощущать себя гордыми и на все готовыми в кольце сплошных врагов. Разогретый телевизором, он уже искренне уверовал, что все его несчастья оттого, что его не любят и ему завидуют. Что всем — абсолютно всем, вплоть до погоды — заправляет Госдеп. Что хотят отобрать у него любимую тундру и тайгу. И поэтому для него надобно сохранять заезженную пластинку, что НАТО идет на Восток, угрожает, нападает. И что оно всегда эти планы вынашивало, только притворялось овечкой, обманывало. Мол, мы к ним со всей душой, первыми вступили в игру под названием «Партнерство во имя мира». А они в ответ приняли всех бывших советских сателлитов из Центральной Европы, втянули Балтию, подбивают грузин, хохлов и молдаван. Даже Горбачев увидел в саммите «желание войны с Россией».

Варшавские выходы

Варшавский политический подиум был отмечен двумя смотринами: выходами Украины и Великобритании.

Для Киева были устроены исключительные почести — специальное заседание комиссии Украина — НАТО. Порошенко просто-таки купался в лучах исключительной любезности и внимания. Если верить его пресс-секретарю Святослову Циголко, то двусторонней аудиенции его удостоили Барак Обама, Ангела Меркель, Дэвид Кэмерон, канадский премьер Джастин Трюдо, итальянский Маттио Ренци, голландский Марк Рютти...

Все они демонстрировали солидарность, а с польским военным министром был даже подписан протокол, предполагающий кураторство со стороны НАТО в части строительства вооруженных сил по его стандартам.

Впрочем, разговоры о вступлении в Альянс по-прежнему были достаточно туманными. Создается впечатление, что украинский выход был больше церемониальный и рассчитанный на внешний эффект, нежели на реальные подвижки в сторону вступления. Кстати, некоторые обозреватели считают, что отсутствие каких-либо решений о реальной военной помощи Украине — вооружении, создании военной базы и т.п. — стало важным дипломатическим ходом, нацеленным на избежание провокации «гибридного конфликта» и дающим Путину шанс отползти, сохранив лицо. Если у кого и забрезжило, так это у Грузии, где нынешней осенью пройдет заседание Североатлантического Совета.

Зато куда более интригующим стал британский выход. Как поведет себя Лондон после Brexit? — этот вопрос задавали себе многие. Однако и премьер Дэвид Кэмерон, и его министр Хэммонд ясно дали понять, что Brexit и Альянс — разные песни. И если между ЕС и НАТО и есть какая-то связь, то она взаимообратная. Из чего следует, что с уходом из ЕС Лондон только укрепит свое присутствие и влияние в НАТО (Хэммонд: «Да, мы приняли решение покинуть Евросоюз, но это не решение оставить Европу»). Лондон заверил, что «британские ядерные силы останутся в распоряжении Альянса и, вместе с арсеналом США и Франции, и в дальнейшем будут формировать «ядерный зонтик». Она готова отправить полтысячи солдат в Эстонию и 150 человек в Польшу.

По совокупности же Варшавский саммит стал демонстрацией твердости в игре нервов, которая началась с Крымнаш. Европе важно было продемонстрировать не столько свои мускулы, сколько единство воли. Особенно на фоне разрыхления ЕС. И ей это удалось. Вместе с тем, это была демонстрация не истеричная, а вполне спокойная и достойная, с большим резервом «мягкой силы», выраженной в призывах к диалогу. И это главный аргумент против тех, кто приписывает НАТО роль «поджигателя войны».