Ребята повисли в воздухе!
Урбанина, Путин и Сириус, ссаная метла, аморальные сиськи, дурочки в Крыму и приличные длинные кафтаны — об этом и не только в новом обзоре блогосферы.
Турецкий герой России!
А не пора ли присвоить Реджепу Тайипу Эрдогану «Героя России»?
Главная победа — участие
Международный Олимпийский комитет решил не отстранять в полном составе сборную России от участия в Олимпиаде в Рио-де-Жанейро. Хочется порадоваться за «чистых» российских спортсменов, у которых осталась возможность выступить на Олимпийских играх, однако надо признать, что сложившаяся ситуация является позором, причем, не только для российского спорта, но и для нашей страны в целом.
Мне, как спортсмену, впервые в современной истории выступавшему под российским флагом в матче с Карповым в конце 1990-го года, и капитану сборной, завоевавшей первое российское золото на шахматной Олимпиаде в июне 1992-го года, крайне неприятно осознавать, что сегодня в мировом спорте российский триколор стал олицетворять собой обман, более того, обман наглый, осуществляющийся на государственном уровне.
Лишение целого ряда российских спортсменов права выступить на Олимпиаде, безусловно, является для них трагедией, но надо понимать, что это лишь начало процесса, в рамках которого российскому обществу предстоит заплатить немалую цену за действия построенного на лжи путинского режима.
Олимпийские игры, благодаря диктатурам ХХ века, стали мероприятием политическим, и обсуждение вопроса о дисквалификации сборной России, конечно, является формой санкций.
Долгое время международное сообщество терпело лишенное тормозов и ограничений поведение Путина. Вторжение в Грузию и Украину, аннексия Крыма, поддержка Асада и пр. привели к ситуации, когда конфликт с российским диктатором стал для Запада меньшим злом. Для многих стало очевидно, что все действия Путина направлены на разрушение мирового порядка и правил, в рамках которых функционирует нормальное цивилизованное общество.
Высокопоставленные путинские лоббисты, такие как президент МОК Бах, обязанный Путину своим избранием, Шредер, Саркози, Берлускони и др. как могут пытаются сдерживать процесс международной изоляции путинской России, но даже их временные тактические успехи не могут кардинально изменить сформировавшийся тренд.
Кто виноват!
18-летний иранец приехал в чистую цивилизованную страну — и стал стрелять на улице, убил 10 людей. А неделю назад тунисец приехал в несказанно прекрасную Ниццу — и убил почти 100 людей. Какие могут быть «расследования причин» !!!?? Афганец приехал в радушные США и убил людей в Орландо. Афганец приехал в гостеприимный Вюрцбург, ему дали деньги, квартиру, даже опеку (немецкую семью в помощь) — он пошел топором рубить людей. Узбечка приехала в Москву на заработки и отрезала голову ребенку, после чего долго бегала с ней по улице. Только идиот или подонок может не понимать суть происходящего. Совершенно очевидно и «кто виноват», и «что делать».
Вот же дурак!
«Нацистские подстилки» — пишет известный блогер-еврей Носик об украинцах, почитающих воинов дивизии СС «Галичина».
Странные всё-таки бывают евреи. Нация столько пережила, столько горя и смерти, как, наверное, никакая другая в мире, и уж казалось бы кому, как не ей, знать, как это бывает, когда ты встаёшь под знамёна хоть чёрта, хоть дьявола, только потому что этот чёрт-дьявол воюет сейчас против того, кто уничтожил миллионы твоих собратьев. И что всё это — и миллионы твоих погибших собратьев, и то, что ты встаёшь под знамёна дьявола, чтобы отомостить, и сам становишься зверем, и вырезаешь целые деревни и сжигаешь целые города — всё это огромная человеческая трагедия под названием война, и нет в ней ни правых, ни виноватых. Дайте спокойно дожить ветеранам этой войны, и детям ветеранов, и внукам ветеранов, пусть устанавливают мемориалы свои, дайте им спокойно отплясать, не трогайте их, всё, что от вас, дураков, нужно — это не множить ненависть и не допустить нового, ни в Украине, ни в России, ни в Европе, ни в Сирии, нигде. Чтобы больше ни у кого и никогда не было такой больной и изуродованной памяти.
Вот же дурак, ей богу. По его же идиотской логике — сталинская подстилка.
Ребята повисли в воздухе!
Больше всего в истории с неудавшимся турецким переворотом Владимира Владимировича и компанию должен коробить тот факт, что если за президента Эрдогана многие простые граждане и военные вышли добровольно на улицу под пули, то отечественным державным шубохранилищам в скверной ситуации сайт массовка.ру поможет слабо, если и вовсе не усугубит ситуацию. Дураков защищать собак Шувалова нет, даже человек Песков сбежит при первой возможности к дочери в Париж. Ребята повисли в воздухе, вся надежда на телевизор и точечный террор осталась.
Наследники СССР
Позорное решение МОК. Вместо того, чтобы гнать путинскую когорту ссаной (именно ссаной!) метлой, «давний и хороший друг Путина» Томас Бах не посмел отстранить Россию от участия в Олимпиаде. В далёкой спортивной молодости, помнится, он был недоволен бойкотом московских Олимпийских игр-80. Теперь у него, разумеется, намного больше возможностей помочь стране — наследнице СССР. Остаётся констатировать строкой Шекспира: «Какая-то в державе Датской гниль». Это я о западных «друзьях Путина».
Православная компания
Я так понимаю, что теперь в правильной, антифашистской и духовной Олимпиаде будут участвовать Россия, Северная Корея, ДНР, ЛНР, Абхазия и Приднестровье. Кстати, поскольку в древности развратные греки соревновались непристойно голыми и без допинга, то теперь пора на правильной Олимпиаде ввести приличные длинные кафтаны и разрешить любые вещества.
Ходят дурочки по Крыму
Перед смертью, в старости вообще многие люди впадают в детство. Это своеобразная психофизиологическая защита, агонизирующее скоморошество. Как иные заговаривают свои страхи, иные заплясывают их (некроплясуны), третьи потакая собственному падению, намеренно деградируют (смертемладенчики).
Я не случайно употребила термин «намеренно», ибо, полагаю, что серьёзная психическая деградация никогда не совершается без воли на то самого субъекта. Буквально — сойти с ума надо себе позволить. Допустить в себе безумие. Здесь от случая общего, перейду к частному. Где речь не о радикальном безумии, а как бы о придуривании. Об игре в безумие. Заметила, многие творчличи часто ведут себя как клоуны (ну здесь так принято по распределению ролей — «Клоуны при п....ах» или «п....ы при клоунах» — помните? Это о них.)
Сейчас наблюдаю это скоморшничание в апофеозе. Только что — перед вами приличный (прилично себя ведущий — верней), образованный человек, а вот он же — в ФБ, к примеру, но ряженый, уже лобстер — и селфи у него — лобстера, и жена у него лобстер и по совместительству — так же клоунесса. И собака его — совинтел-лобстер. (Её селфи в Крыму, ее же — в Луганске, селфи Собаки-Лобстера).
То есть, многие люди выглядят не только — как с придурью, но ещё и сильно переигрывают. Будто и впрямь с ума сошли. Или в детство впали. Но это не безумие. Это хитропожатность. Ведь недалеко тот момент, когда деятелям культуры иже с ними придётся отвечать за все свои локально финансовопоощряемые крымнашистские выходки, за фото в Донецке, за фото в Луганске, за верноподданические стишки, приседания, унижения, прыжки и ужимки.
Совинтельным старожилам, заставшим еще глубокий совок, не привыкать изображать из себя сумасшедших. Это был вид полулегализованного диссидентства — косить от армии, от тюрьмы — философская интоксикация, вялотекущая шизофрения — наверное сыграть было не сложно. Другое дело, что сейчас — такое поведение — мягко скажем не комильфо. А в случае соучастия в военных преступлениях — точно не прокатит. Но им не стыдно. Стыдно мне, глядя на них. А пока — ходят дурачки по Крыму. Ищут дурачки глупее себя. Только глупее — нет. Всё — дно.
«Лично у меня процесс кормления грудью не вызывает никакого негатива»
В Бразилии и Аргентине в последнее время происходят тетасо — протесты матерей, которые выступают за право публично кормить грудью детей. Дамы из правительства присоединились к акции. Дело вполне обычное. В Штатах такое тоже постоянно бывает. Недавно в соцсетях, помнится, проходил флешмоб Free the Nipple, за право женщин постить голую грудь. Успеха он не возымел, хотя получился довольно масштабным. Впрочем, из движа за права матерей постить фото кормления он быстро перерос в движ за право постить в инстаграме порнуху, а потому у меня лично осталось двоякое впечатление. С одной стороны таки да, моё тело — моё дело, с другой стороны — не хватало ещё и без того калечный инстаграм и совсем не образцовый ФБ превратить в порносайты, и так уже не продохнуть. По поводу тетасо мнение у меня сложилось куда более определённое.
Между тем, в рунете начали высказывать своё мнение относительно публичного кормления в Латине, не понимая ни контекста, ни смысла акции.
Значит, как это выглядит в контексте.
В католических странах запрет кормить грудью — это типичный патриархальный double bind. Дабл байнд — это ситуация или императив, состоящий из двух взаимоисключающих или конфликтующих друг с другом тезисов; при этом человек, оказавшийся в такой ситуации, неправ в любом случае. Такие схемы постоянно применяются к женщинам, чтобы вызывать у них чувство неуверенности в себе и шизофренизировать их семантическое и бытовое «пространство».
Пример 1. Скромно и закрыто одетая девушка. Комментарии: «Ты чё, монашка? Лето на дворе». Девушка, одетая в две небольшие полоски ткани: «Чё ты как шлюха? Прикройся».
Пример 2. «Никто не любит сильно умных, тебя замуж не возьмут». «Ты сама виновата, что он заделал тебе ребёнка и бросил — ты же тупая, с тобой и поговорить не о чем».
Пример 3. «Не люблю наштукатуренных неестественных девушек, люблю природную красоту». Девушка смывает мейкап: «Ты чё, заболела? Выглядишь плохо и неестественно».
Пример 4. Девушка преизрядно мастерица в постели: «Шлюха, яутебянепервый», рыдания, «бабы виноваты, девственницу днём с огнём не сыщешь». Девушка девственница: «А чё ты ни позу как в порнухе принять не можешь, ни постонать, как [имя порнозвезды]?».
Пример 5. «Материнство свято, за аборт у нас в стране сажают на восемь лет, сюси-пуси, святость мамочек». «Фууу уберите отвратительные аморальные сиськи, ЭТО НЕ ДОЛЖНЫ ВИДЕТЬ ЛЮДИ».
Страны Латины — католические. За аборты тут сажают. Рассказы про святость материнства на каждом углу. В половине национальных Конституций семья называется базой общества. Гимны матерям пишут, День матери — обычно общенациональный праздник. Это контекст. В этом контексте запрет публичного кормления грудью абсурден и существует исключительно с одной целью: поставить женщин в максимально подавленное и идиотское положение. Потому что младенцу не прикажешь, когда хотеть есть. Захочет на улице или в парламенте — начнёт просить. А просит младенец громко. Мать на эти просьбы реагирует максимально простым способом: даёт ему что нужно.
Так вот. Или святость материнства, и тогда поклоняйтесь материнству во всех его проявлениях без разговоров и возражений, или легализация абортов и за малейшую попытку залезть в вагину без явного согласия женщины и поучить её морали — ловите срок в зубы и по тундре, по железной дороге, едет поезд Воркута-Ленинград.
Особо умные сравнивают процесс кормления с дефекацией. Не, ну если человек настолько болен, что младенец и мать ассоциируются у него с дефекацией, то с этим надо к специалистам.
Лично у меня процесс кормления грудью не вызывает никакого негатива. Я просто не пялюсь. Ни в детях, ни в кормящих матерях ничего «отвратительного» нет. Смутить это зрелище может, наверное, но не более. Куда отвратительней ссущие на улицах или оголяющиеся по пояс мужики с огромными животами и седыми титьками второго размера. Чё-то не наблюдаю общественной дискуссии по их поводу и требований массово наказывать за столь неэстетичное и аморальное поведение.
Загнивающий Запад
Фразу «Загнивающий Запад» в середине XIX века придумал славянофил Степан Шевырёв. Он служил в МИДе, регулярно писал статьи о самодержавии и народности, в красках описывая образ Европы как мёртвого и гниющего трупа — в противовес, разумеется, цветущей и здоровой царской России.
Главное событие в жизни Шевырёва случилось в 1857 году на заседании совета Московского художественного общества. Двоюродный брат царя, внук Екатерины II, граф Бобринский выступил с критикой порядков времени Николая I. Он называл крестьян рабами, а помещиков — развращёнными особами. Шевырёв встал на защиту России, и обрушил на Бобринского гневные речи.
Слово за слово, завязалась драка. Бобринский сломал славянофилу два ребра и выбил три зуба. Известие о потасовке дошло до Александра II. царь безусловно встал на сторону своего дальнего родственника, западника Бобринского. Шевырёву шепнули, что дело может закончиться судом и ссылкой в Сибирь.
Так и вышло. Шевырёв был признан виновником потасовки, уволен со службы и высочайшим повелением выслан из Москвы. Бобринский на этом не успокоился, и добивался тюремного заключения для патриота. Шевырёв был вынужден бежать в Европу. Умер он на том самом «загнивающем Западе» — в Париже, в 1864 году, в возрасте 57 лет.
Архетип патриота
Ф.В. Булгарин как архетип современного российского патриота
(Совсем недавно прочитал у одного патриотического публициста, что наше национальное призвание — «водружать знамена над Берлином, Лондоном, Вашингтоном»).
Н.И. Пирогов вспоминает, как Булгарин в Дерпте за обедом у какого-то местного немецкого помещика, перебрав, стал кричать: «Вот постойте... еще увидите, что русские знамена будут развеваться на берегах Рейна!» Это вызвало всеобщее возмущение. Но профессор Мойер (тот самый, который увёл у Жуковского Машеньку Протасову) «вдруг обращается тихо и спокойно к шумевшим и к Булгарину»: « — Что же, господа, это действительно возможно: русская армия может завоевать Рейн, а знаете ли, Фаддей Венедиктович, что потом будет?... Хотите, я вам скажу? ...будет то, что виноградные лозы на Рейне выдернут, а на место их посадят лук».
Пирогов комментирует: «Не правда ли, что метко? И всякий беспристрастный русский скажет, что верно. Глупое, заносчивое, а главное, поддельное самохвальство упившегося Фаддея не могло быть лучше отделано».
Современный глобализм
Глобализм это когда афганец с топором и криком «Аллах акбар» нападает в Баварии на китайцев, а люди из России пишут в американский Фейсбук и ужасаются.
Путин и Сириус
Интересно, о чем думает Евгений Ройзман, читая заголовок «Путин в Сириусе заинтересовался гидропоникой».
Сраная стрелка
Придумал слово «урбанина» — это материальное воплощение московской мэрией урбанистических идеек арт-бюро «Стрелка».
Слово хорошо смотрится с эпитетом «сраная».
«Но если ты такой понтовитый, в красивой форме, многословный, сильный и влиятельный — 37-й год к тебе обязательно постучится»
Конечно Следственный комитет — квинтэссенция путинской полицейщины, самый сок всей этой жандармерии. Ни одно ведомство так не наслаждается, так не упивается своей властью над людьми, как СК. Они наслаждались собой как карательным органом — ни в МВД, ни даже в ФСБ так не умеют наслаждаться. Все эти Маркины, все эти служебные черные машины с красными полосками, эта бастрыкинская опереточная форма. Вот они как раз всерьез думали между собой про 37-й год, наслаждались тем, что они этот 37-й делают, что делают дела. Опора трона, блин.
Но ведь вот какая тут фишка, с этим 37-м. В 37-м нельзя просто делать дела и упиваться властью. Ты не можешь быть в 37-м только лишь в роли палача. Ты тоже станешь жертвой в любом случае. Ты думаешь, только ты будешь приходить за кем-то? За тобой тоже придут. Обязательно. 37-й еще можно попытаться по-обывательски пережить, забившись под коврик и не дыша. Может и повезет, а может нет. Но если ты такой понтовитый, в красивой форме, многословный, сильный и влиятельный — 37-й год к тебе обязательно постучится. И любовь к 37-му году — это не индульгенция, а наоборот. Если вы любите 37-й, вы приглашаете его к себе, в свой личный дом.
Рановато!
Наверное, настало время честно и откровенно сказать, как я отношусь к Дональду нашему Трампу.
Честно и откровенно заявляю: никак.
По той очевидной причине, что совершенно невозможно представить, каким он будет президентом (если вдруг будет). Может ли он стать новым Рейганом? Или просто серой аватаркой республиканского истеблишмента? Или безумным экспериментатором, который похоронит Великую и Старую? Или же будет даже на Рейганом, а качественно новым лидером, таким, который изменит облик США и встанет в один ряд с Вашингтоном, Линкольном и Кеннеди?
На все эти вопросы на сегодня ответ один: может быть. Все может быть.
Трампа мы еще не знаем. Мы лишь знаем его сценический образ. А что за ним скрывается — Бог весть. А уже каким Трамп будет президентом, не факт, что ясно представляет себе сам Трамп.
Возможно, что-то прояснится во время президентской кампании. (Речь не столько об его заявлениях, сколько о тех, кто будет эту кампанию спонсировать, кто войдет в его ближний круг, и т.д.) Но сегодня все это не очень ясно — мне, по крайней мере. Вот когда цветок раскроется, там и будем его смотреть, нюхать и щупать. И выводы делать.
А пока рановато.
Сговор двух диктаторов
Касаемо причитаний либералов и части националистов о «сговоре двух диктаторов — Путина и Эрдогана». Когда в августе 1939 г. был подписан советско-германский пакт, часть правой, националистической русской эмиграции (особенно во Франции), ещё недавно нахваливавшая Рейх, вдруг воспела осанну Третьей Республике, Черчиллю и Лиге Наций. «Мы вновь в стане Антанты, против немцев и большевиков!» — писал в те годы рупор русских антикоммунистов во Франции газета «Возрождение». Те, кто поумнее (даже не связанные обязательствами с Берлином, подобно русской общине Третьего Рейха, которая, понятное дело, была за Германию против англо-французов) справедливо задались вопросами: а что, собственно, русские забыли во французской/британской армии? И почему, даже после нападения СССР («союзника Гитлера») на Финляндию, Лондон и Париж не торопились на помощь финнам? Может быть, союзная стратегия заключается не в лобовой атаке на СССР как на «члена оси», а в стремлении перетянуть большевиков из «тоталитарного» лагеря в «демократический» (что, собственно, и было сделано: антигерманский переворот в Югославии весной 1941 г. англичане делали совместно с советами).?
Но кто-то всё равно предпочёл доблестно умереть в рядах французских войск на правах «белых негров», лелея надежду, что эта смерть как-то (как именно?) отзовётся на судьбах России и поспособствует освобождению Родины от большевизма. Вот что бывает, когда вместо чёткого понимания собственных интересов у людей голая «антисистемность». Мораль такова: не всякий, с кем наводит мосты Кремль является «другом Кремля» и «врагом русских» (и не всякий, кому Кремль «противостоит» является их «другом»).
Что делать после краха империи?
Большинство политических проблем, с которыми сталкивается Россия на протяжении последних лет, обусловлены неизжитым комплексом имперскости, присутствующим в стране и у ее политической элиты, и у бóльшей части граждан. Знаменитая фраза президента Владимира Путина о том, что Советский Союз «был той же Россией, только называлась [она] по-другому», подчеркивает, что восприятие и самой России как нормального nation state, и окружающих ее стран как в полной мере суверенных и независимых государств на сегодняшний день просто недостижимая мечта. Однако без преодоления доминирующего мнения о том, что страна возродится (как Евразийский союз или в каком-то другом виде) в ее прежнем качестве, современную Россию построить невозможно.
Я не хотел бы критически высказываться о значении империй в человеческой истории — прежде всего потому, что считаю эту политическую форму важным средством распространения цивилизации, но очевидными для меня остаются два факта.
С одной стороны, империи в истории никогда не являлись в полной мере демократическими и/или правовыми государствами. Нередко становление имперской формы правления (как, например, в Древнем Риме) означало конец народовластия, иногда крах имперских структур предшествовал активной и устойчивой демократизации (здесь можно привести примеры не только Германии и Японии в 1940-х гг., но и более показательный случай Португалии в 1970-х гг.). В любом случае можно утверждать, что империи, как бы ни относиться к ним исторически, не являются современными политическими формами, имеющими серьезное будущее.
С другой — империи всегда предполагали сложный компромисс между политико-идеологической и экономической компонентами, который за очень небольшими исключениями сводился к подчинению второй первой. Именно поэтому империи могли существовать до тех пор, пока приносимое ими хозяйственное бремя не перевешивало, наконец, геополитические выгоды метрополии. Понимание наступления этого момента приходило к разным странам на различных этапах, но у меня нет сомнения в том, что по мере экономизации общества шансы на существование имперских структур снижаются практически до нуля.
Замечу, что все империи распадались по одному и тому же сценарию: они рушились по мере отложения зависимых территорий (подчеркну — не колоний, в которых выходцы из метрополий составляли большинство населения, а именно земель, которые управлялись представителями имперского центра). В этом отношении Советский Союз не был «исторической Россией», так как включал в себя территории, имевшие к России такое же отношение, как Камерун к Франции или Филиппины к Испании, — и он рухнул в значительной мере потому, что советские лидеры более многих других сделали для легитимизации освободительной борьбы народов в ХХ столетии. Эти процессы невозможно повернуть вспять, и вряд ли стоит надеяться, что постсоветские страны вновь станут единым (квази)государством.
Постимперская ностальгия подрывала жизненные силы многих стран и накладывала печать на многие государства. Я бы сказал, что пока известны три метода ее относительно успешного преодоления.
Первый сводится к новой имперской экспансии. Провал имперских замыслов в одной части мира может порождать компенсаторный ответ в других его частях. Великобритания и Франция потеряли свои колонии в Северной Америке в конце XVIII — начале XIX в., но ответом стала их стремительная экспансия в Азии и Африке. Россия потеряла надежды на окончательную победу над Турцией после первой Крымской войны в 1850-е гг., но ответила на это мощным расширением владений в Средней Азии. Между тем в наше время ничего подобного случиться не может: Российская Федерация представляет собой пограничную зону между Европейским союзом и Китаем, и шансов на новую волну экспансии у нее нет. Интеграция типа той, с которой сейчас экспериментируют в Кремле, тоже не выход: в мире известны случаи интеграций как бывших метрополий (ЕС), так и бывших зависимых территорий (АСЕАН), но не попытки интегрировать метрополию и ее бывшие колонии. Поэтому, на мой взгляд, у России нет шансов политически возродиться через постсоветскую реконкисту: единственным результатом такой политики может стать неудача, которая еще более обострит агрессивную имперскость (что мы уже видим на примере происходящего вокруг Украины).
Второй вариант предполагает, как ни странно, вхождение в новый псевдоимперский проект и либо занятие в нем лидирующих позиций, либо избавление от комплексов через ощущение нормальности. Пример первого процесса — история современной Франции, которой обретение статуса лидера в Европейском союзе позволило пережить итоги деколонизации в Индокитае и поражения в Алжире (неслучайно она наложила вето на принятие в ЕЭС Великобритании в 1963 г.: по-видимому, единоличное лидерство в новой «империи» было до поры до времени необходимо, чтобы забыть о крахе старой). Примером второго процесса может служить Португалия, которая после ожесточенных войн вынуждена была признать независимость Анголы и Мозамбика, но компенсацией этому стали демократизация страны и ее скорое принятие в ЕС, в силу чего принадлежность к некоему бóльшему демократическому целому помогла изжить диктаторский и имперский комплексы. Россия, начни она с первых лет своей независимости подлинно активное сближение с ЕС вплоть до попыток вступления в Союз, могла бы получить уникальный шанс стать, пусть и отчасти, десуверенизированной, но крупнейшей страной этого блока и тем самым найти себе цели и задачи, на фоне которых политическое сближение и экономический союз с Киргизией или Таджикистаном не рассматривались бы как даже минимально значимые. Однако, к сожалению, заняты мы сегодня не устройством себя в Европе, а, скорее, борьбой с ней.
Третий вариант исходит из возможности, если так можно сказать, забыться в экономике, навсегда прокляв имперские политические эксперименты. Тут на ум приходит прежде всего демилитаризованная Япония, военные траты которой были ограничены 1% ВВП и которая вследствие в том числе мощной национальной сублимации стала самой успешной мировой экономикой второй половины ХХ в., заставив многих в США говорить о себе как о будущей номер один. Не стоит забывать и о Германии, которая после войны также могла выстраивать основания своего политического влияния исключительно на экономическом базисе и потому быстро вернула себе статус крупнейшей экономики в Европе, став затем самым большим в мире экспортером и одним из основных технологических новаторов. В данном случае компенсаторное ощущение хозяйственной мощи стало исключительно важным субститутом имперских амбиций — и хотя нельзя гарантировать, что первое в отдаленном будущем не спровоцирует возрождения вторых, пока такой риск не стоило бы считать реальным и непосредственным. Экономических успехов постсоветской России мы тут описывать не будем: за исключением талантливого освоения сотен миллиардов нефтедолларов, не воплотившегося ни в промышленных, ни в инфраструктурных объектах, таковых не было и пока не предвидится.
Таким образом, российская ситуация выглядит самой сложной из всех, с которыми сталкивались страны, пережившие разрушение империй на протяжении ХХ в. В нашем случае никакой единой и четкой магистральной линии преодоления имперской ностальгии не прослеживается — и, видимо, данной цели может послужить только творческий микс всех перечисленных опций.
Прежде всего следовало бы отказаться от любых попыток восстановления постсоветского «русского мира» и дорогостоящей интеграции бывших зависимых территорий, ранее входивших в состав российской и советской империй. К этой задаче примыкает и пересмотр политики, ориентированной на сотрудничество с бывшими европейскими колониями и странами, своим развитием обязанными имитации европейских практик (группа BRICS). Вторым шагом мог бы стать резкий разворот в сторону Запада с предложением ему большой интеграционной задачи — не в виде пресловутой интеграции интеграций, а, скорее, в образе замыкания своего рода Северного кольца в составе Европы, России и Северной Америки. В случае успеха это вовлекло бы страну в такой интеграционный проект, в котором она впервые в своей истории оказалась бы не на первых ролях. И, разумеется, мы никогда не выйдем из наших исторических ловушек, пока не осознаем самоценность экономического роста и не перестанем воспринимать его как необходимое условие для наполнения военного бюджета или источник получения средств, которые можно будет при первом удобном случае потратить на поддержку бессмысленных сателлитов.
Из любых исторических перипетий есть рациональные выходы — и все они могут использоваться как по отдельности, так и в различных комбинациях. Единственное, на что не следовало бы рассчитывать, это на возвращение в прошлое, каким бы героическим и славным оно ни казалось. В Библии написано: «Не говори: „Отчего это прежние дни были лучше нынешних?“, потому что не от мудрости своей ты спрашиваешь об этом» (Eккл., 7: 10) — и к этим словам нашим государственным деятелям следовало бы обращаться как можно чаще, ибо лишь через радикальное обновление можно уйти от старых комплексов — которые, похоже, становятся все менее совместимыми с жизнью в нормальном и современном обществе.
От «Русской Фабулы»: возможные очепятки, орфография, пунктуация и стилистика авторов сохранены в первозданном виде.
