Трешеры
Осенняя блогосфера: некачественные скрепы, могущественные дьяволы покемоны, ужасы 57 школы, шанс дезорганизации власти и распад России.
Они такое могут!
Вот вы тут шутите, а они ведь скоро Калашникова к лику святых причислют. И иконы с ним напишут. С них станется.
Депутаты-паралимпийцы!
Если бы до Паралимпийских игр допускали умалишенных, команда Госдумы 6 созыва могла бы выступать практически в полном составе.
«Процесс похлеще Pussy Riot»
Фотографирование в церкви, сефли в церкви — это проявление невежливого поведения и оно действительно мешает верующим. Тем не менее, это, к сожалению, широко распространено.
А отправлять смски или играть в покемонов — это вообще никому не мешает. На любой службе вы увидите с десяток людей, которые время от времени достают телефон и тычут в него пальцем. Тоже ничего хорошего, но ничего не поделаешь, так устроен современный мир. Ладно хоть голосом по телефону в церквях стали реже разговаривать.
Сегодняшний арест, помимо того, что является чудовищным преступлением против правосудия, очевидно превратится в процесс похлеще Pussy Riot, будет иметь огромнейшее медийное освещение и нанесёт большой вред православной церкви.
Я считаю, что РПЦ и лично патриарх Кирилл должны потребовать немедленного освобождения Соколовского в том числе потому, что того требует и наша вера: покемонов не существует, охранять от них Бога не требуется. А иначе получается, что в церквях у нас не богослужение, а колдовские обряды, и мы должны охранять наших идолов от чужих — покемонов.
Выборная бутафория
Партийная бутафория. Гамлет мучился вопросом: «Быть или не быть?» А топограф Абрикосов: «Пить или не пить?».
Сегодня я впервые почувствовал, что в стране идет избирательная кампания.Теоретически я вроде об этом знал и раньше, но никаких зримых признаков предвыборной лихорадки не наблюдал. Наверное потому, что не очень этим вопросом интересовался, но тем не менее.
А тут, наконец увидел образец предвыборной агитации — листовку ЕдРа, призывающую голосовать за некоего генерала с безупречным послужным списком. На мужественном лице генерала явно отображались только два чувства: глубокая скука и легкая неловкость. Скука, надо полагать, от того, что ему наверное предстоит проводить довольно много времени в бессмысленных парламентских бдениях. А неловкость вероятно потому, что ни в один из своих лозунгов он не верит (например: «Богатые должны платить больше»), но спорить с партийными политтехнологами не хочет. Вот и читается на суровом генеральском лице: «Извините, но эту игру придумал не я».
Скользнув взглядом по обещаниям озолотить каждого избирателя, я поднялся к себе домой и, против обыкновения, включил телевизор.
Мне уже как-то приходилось рассказывать о неизгладимом впечатлении, которое производит российское телевидение, если смотреть его не чаще, чем раз в месяц. На этот раз я попал аккурат на партийные теледебаты, где увидал и пару хороших знакомых. Фамилии называть не буду, поскольку с некоторых пор руководствуюсь принципом: «О хороших людях — хорошо или ничего», а по крайней мере один из ораторов человек определенно хороший.
Да и не в личностях дело: дебатировали самые разные люди, с несхожим жизненным опытом и диаметрально противоположными политическими взглядами. И предлагали они взаимоисключающие рецепты спасения отечества (от пролетарской революции, до дворянско-буржуазной реституции).
И все они отдают себе отчет в том, что от них ничего (или почти ничего) не зависит. И потому самая зубодробительная критика исполнительной власти выглядит театральной бутафорией, столь же условной, как и лакейская апологетика провластных партий.
Пресловутое «Не верю» — не верю ни тем, ни другим. Впрочем, говорят, что Константин Сергеевич слишком злоупотреблял этой фразой, так что не будем ему уподобляться.
Скажу по другому — верю! Верю каждому зверю.
Верю, что все вы с разной степенью таланта играете в одну и ту же игру. Играете по общим правилам, стараясь сохранить так называемые «приличия» (находясь в неприличном месте)
Посмотрев эти теледебаты, я окончательно убедился в том, что нашей политической системе никакие партии не страшны, даже самые ррреволюционные. У них давно вырваны ядовитые зубы, осталось одно шипение.
Так что если в России и произойдут какие-то безобразия, то исключительно по вине беспартийных.
Играть или не играть — дело личное. А выбирать все равно придется. В свое время.
За меньшевиков замолвили слово
Главный итог ХХ века: из всех политических сил России во всём правы оказались только меньшевики из РСДРП. Иначе — «легальные марксисты». Большая тема, никем (только поверхностно — покойным историком-троцкистом Роговиным) не осмысленная (что много говорит об убогости политической мысли в России). Политологи из либералов до хрипоты могут обсуждать кадетов Милюкова, христианские демократы Георгия Федотова, фашисты — Краснова и Ильина. Но нет совсем ни одного исследователя русского меньшевизма / легального марксизма. Чуть-чуть на заре Перестройки наследие Плеханова, Дана и Аксельрода задел первый мэр Москвы Гавриил Попов, и всё на этом. А правота меньшевиков — не только в случае России, но и всего Второго и Третьего Мира — в том, что социализм без всех этапов становления развитой буржуазной демократии — не возможен.
Выборы — шанс дезорганизовать власть
Почему на выборы идти всё же стоит, исходя из текущей ситуации. Логика власти понятна — они работают на снижение явки, отсюда перенос выборов на время отпусков, никакая рекламная компания, рекордно низкие бюджеты, которые выделил ЦИК на информирование граждан о дате голосования. Господа хотят тихой сапой вернуть себе конституционное большинство в Думе, для них это очень важно в период кризиса, такую задачу им поставило руководство страны, в целях обеспечения большей стабильности их политической системы. Я не буду писать лишний раз понятные банальности о том, что в России нет порога явки, и голоса не пришедших приплюсуют к известному заранее победителю. Дело в другом, проголосовать имеет смысл ради оказания психологического эффекта, чем больше голосов будет против партии власти, тем более неуверенно и нервозно российская номенклатура будет действовать дальше, тем больше будет допускать ошибок и просчётов, одним словом — рыть себе могилу.
Именно это и произошло после событий 2011-12 годов, когда граждане продемонстрировали рост политического участия, именно с этого момента треснула и начала разваливаться хвалённая путинская стабильность, господа вдруг резко осознали, что они в осаждённой крепости, а их легитимность весит над пропастью. Поэтому не думайте о том, что вы якобы кому-то «обеспечиваете легитимность», её в условиях авторитарного режима и отсутствия свободы слова и так нет, считайте российские «выборы» на самом деле большим социологическим опросом, который в очередной раз должен показать, что реальные граждане их мракобесный цирк никак не поддерживают.
Чем хуже будет результат партии власти, тем больше будет споров, интриг и конфликтов внутри правящего класса, в свою очередь экономический кризис только подольёт масла в огонь, так как распильное корыто стремительно скудеет, на всех державных «патриотов» его уже не хватает. При удачном сочетании все вышеупомянутые факторы могут открыть окно возможностей для демократического транзита в обозримую перспективу.
Концепция великой державы
Вы так переживаете за пенсии, как будто собираетесь дожить до старости. Концепция построения великой державы этого не предусматривает.
Про демоническую роль Ислама Каримова
Революции 2000 года в Сербии, и 2003 года в Грузии еще воспринимались как что-то единичное — ощущения волны и пресловутого эффекта домино не было. Ну нацболы в Бункере на Фрунзенской в ноябре 2003-го пошучивали со сдержанным оптимизмом «Если в Грузии можно, почему в России нельзя?» Это было издевательское переиначивание ответа тогдашнего западника Путина на вопрос по американским базам: «Если в Средней Азии можно, почему в Грузии нельзя?»
Но вот потом, в 2004-м, грянул Майдан в Украине, и именно Украина в контексте относительно недавних Сербии и Грузии дала это ощущение волны, сметающей режимы ворюг и мудаков. И революция киргизов сработала совсем уж на добивание старого мира — помню еще в феврале 2005-го года газеты писали, что в Киргизии вполне возможна еще одна революция, и мы абсолютно верили, что так и будет. Она, революция, и состоялась в марте.
Никогда мы не были так оптимистичны, как в 2005-м. И Путину, думаю, никогда не было так страшно, как в 2005-м — ну просто какой-то новый 1848-й год происходил.
А потом произошел Андижан. Понятно, что андижанские события — история со своей спецификой. Но все же это было восстание, начавшееся после того, как в течении пяти лет четыре революции произошли.
И Каримов топит Андижан в крови. Абсолютно по олдскулу, расстреливает восстание нафиг.
Никаких вам «разом нас багато нас не подолаты», никаких роз, тюльпанов и мандаринов.
Просто мозги сотен людей по стенкам растеклись.
Думаю, тогда, в мае 2005-го, Путин воспрял после длительного фонового стресса. Он ведь вряд ли верил во всяких там нашистов-хуистов, лживые говносайты, футбольных фантиков-наемников и прочую всякую якобы спасительную хреноту, которую государству впаривали Сурков да Павловский.
Но вот Каримов показал ему, как можно действовать в случае чего.
«Ликвидация каримовской шайки — национальный интерес России»
Про сдохшего узбекского тирана Каримова расскажу вот какой бытовой пример. Некоторое время назад был в больнице (враги могут не радоваться, ничего серьезного). Соседом по палате был узбек. Вел он себя странно. Чуть позже он признался в причине: его, мягко говоря, смутило содержание моего фейсбука. Не то чтобы он был за Путина, но вообще был удивлен, как такое можно писать. А что, спрашиваю, у тебя на родине про Каримова нельзя такое писать? Ты что, говорит. Напишешь — через час за тобой придут и больше не найдут. А еще у нас говорят так: где собирается три узбека, один из них снбшник. В Узбекистане до сих пор активно, как в советские времена, практикуется рабский труд: заставляют тот же хлопок убирать, и так далее. Потому-то узбеки так и бегут в Россию, тут хоть за деньги работать можно, а там даром. Ликвидация каримовской шайки — национальный интерес России. После нее узбеки поедут к себе на родину.
Трешеры
Совершенно нормально, когда в период тотального политического кризиса появляются персонажи-трешеры, как-бы указующие на легальность и нелегитимность. Более того, они подчёркивают такой революционный на самом деле и важный момент, что сфера преобразований лежит уже, мягко скажем, в неправовом поле. Другое дело, что трешеры никогда не приходят к власти. Они — этакая пассионарная начинка.
Распад страны!
Любая новость, которая сейчас шокирует и возмущает, — она об этом. Способность сосуществовать в равной мере утрачивается всеми: и чиновниками, и полицейскими, и теми, кто режет насмерть человека, попавшего в ДТП, и интеллигентской субноменклатурой из престижной школы, и газетными авторами, и предвыборными кандидатами. Нет общенационального «мы», нет ничего, что удерживало бы всех внутри одного большого общества, и это уже не ставшая мемом «атмосфера ненависти», а что-то новое. Может быть, усталость всех от всех, может быть, капитуляция всех перед всеми. Ненависти, кстати, сейчас, наверное, даже меньше, чем год или два назад. Сильное чувство трудно поддерживать в себе на протяжении долгого времени, и если оно не нашло себе выхода, оно куда-то девается, оставляя вместо себя непонятно что. Вот это непонятно что — единственная, наверное, характеристика, применимая к российской общественной атмосфере сентября 2016 года. Ничего не осталось, вообще ничего, то есть даже меньше, чем в Советском Союзе перед его крушением.
Но, в отличие от Советского Союза, даже искусственных границ, по которым Россия могла бы распасться, нет. Люди, у которых нет ничего общего, распределены по общей территории, и физически отделяться некому и не от кого. Возможно, это и есть секрет той государственной устойчивости, которую до Крыма было принято называть стабильностью, а сейчас не принято называть никак, хотя она никуда не делась, просто уже понятно, что дело совсем не в стабильности. Распавшаяся страна, если ее каким-то отдельным решением не распускают в Беловежской пуще, может, наверное, существовать сколь угодно долго, но никакой хорошей новости в этом нет. Бесцельность и бессмысленность ее существования пагубным образом сказывается на нравах граждан, моральном климате и перспективах на будущее. У распада Советского Союза при всех его трагических обстоятельствах оказалось немалое количество выгодополучателей — от прибалтийских народов, ставших полноправными европейцами, до среднеазиатских первых секретарей, ставших полноправными диктаторами. Распад России с этой точки зрения выглядит гораздо более удручающим. Выгодополучателей у него нет, счастлив не будет никто.
Как удержать власть?
Вечная проблема власти, особенно на этапе исчерпания системы. Есть два решения этой проблемы — менять систему либо менять кадры. По всем критериям, подтверждённым историей, российское самодержавие давно уже находится в процессе упадка. Странно, как оно продолжает еще ковылять после оглушающего удара, которым стал распад СССР ( причем, в мирное время- небывалый в истории случай!). Но вот удивительное совпадение: впервые мы присутствием при совпадении циклов. Дело в том, что и западные системы переживают политический упадок (любопытно в этой связи почитать Фрэнсиса Фукуяму- «Political Order and Political Decay».) Брексит и Трампизм — тому подтверждение. Но Запад ищет выход через выборы и смену лидерства, которое должно найти пути обновления. Не найдет — будет сметено.
Россия и Турция начали искать выход из системного упадка через смену кадров. Эрдоган получил повод для решительных чисток. Путин пока предпочел вегетарианское меню и мягко избавляется от балласта, явно опасаясь разрушить элитное статус кво. Но оба повторяют кадровую модель борьбы с государственным кризисом, в свое время успешно отработанную Сталиным и Мао. При исчерпании системных ресурсов кадровая чистка является важнейшим средством мобилизации режима и поддержания иллюзии его жизнеспособности. Поэтому Путин не может остановиться и продолжит свою кадровую революцию — он уже раб логики.
Еще один традиционный фактор прореагировать на системный кризис — война. Но война может иметь противоположные последствия. В свое время война стала средством формирования современного государства и современной бюрократии в Великобритании, Франции, Пруссии и Японии. В России война всегда была средством самосохранения самодержавия. Сейчас Россия ведет две войны и они вновь стали лишь компенсатором исчерпания внутренних ресурсов.
Но как говорит история- переход к войне и кадровой чистке, как способу самосохранения, только ускоряет процесс упадка. Вот так то.
Элитная 57 школа...
А вот что меня откровенно радует: ужасы 57 школы никак не сказались на ренессансе антисемитизма в националистических рядах, доступных моему обозрению. Меньше, конечно, не стало, но и больше не стало, а было с хуй апача. Хотя на фоне разговоров элитки о «хороших генах», баварском пиве и прочей русофобии с расовой теорией риски ренессанса были.
Нормально, друзья мои, нормально. Бывает тяжело. Но надо держаться. Мы люди будущего, а люди будущего давно уступили антисемитизм мухаммедянам и отошли подальше.
А я так и вовсе друг еврейского народа (справка у Графова) и сионистская подстилка с 2002 года (по версии партии ЛДПР).
Детей отправляют на войну?
По традиции утро первого сентября началось с мерзости: из школьного двора на всю округу доносились гавканья. Их сложно спутать, нигде в мире больше нет таких созвучий. Гавкают тетки и дядьки, звук шашлычно-державно-пивной. Именно с этого громкого перегара и целлюлита в совковых юбках год из года детей посылают «учиться». Понятное дело, что если оно так началось, оно так и продолжится — и тем же и закончится. Эстетика решает все. Кадры кошмарные, интонации чудовищны, цели мрачные. Между гавканьем туш раздавалась, почему-то, не только заезженные пластинки, но и барабанная дробь — детей отправляют на войну? Суворов мало оставил трупов в Польше и Швейцарии? Кутузов мало истратил на Бородинском поле?
Сверхдержавный цирк
Это невозможно придумать — некоторые списанные рабочие устройства связи Госсекретаря США её подчиненные раздалбывали молотками. Эта же женщина, и вероятный будущий президент США, рассказывала ФБР, что принимала маркировку секретности, обозначение © в начале абзаца рабочего документа, за порядковое обозначение. Типа A, B, C.
За последние двадцать лет, прямо на наших глазах, грозная сверхдержава с мессианскими амбициями превратилась в разложившийся цирк. Все бы ничего, только из него все более бессистемно, как хулиганские петарды, вылетают авиаудары.
«Если нашим скрепам, как оказалось, действительно угрожают даже покемоны, значит не очень качественные скрепы получились»
Едва только объявились Покемоны, как из ближайшей фофудницы выскочили державные люди с заявлением что это огромная опасность для нашей политической стабильности и культурных скреп — чем, разумеется, незамедлительно спровоцировали активность различного антиэлитного контингента, заинтересовав его проверить эту идею на практике.
Тут-то скрепы и заскрипели.
Сто раз говорил и снова повторяю: Антимайдан это просто половина Майдана. Природа вообще обожает симметрию.
И если у вас действительно и всерьез возникла необходимость ликвидировать пятую колонну — ищите ее в самый густых придонных слоях борцов с шестой.
P.S. Свободу блогеру Соколовскому!
Поскольку если нашим скрепам, как оказалось, действительно угрожают даже покемоны, значит не очень качественные скрепы получились, надо бы откалибровать.
Можно, конечно, затянуть их еще туже. Но тогда есть риск, что они от любого случайного ветерка будут шататься как под ураганом. Обыкновенный летний дождь придется переживать как стихийное бедствие. Или, скажем...
WAIT! Oh shi — - -
В общем, я бы не затягивал.
Не надо слушать обитателей фофудницы, наслушались уже.
Станислав Яковлев
Российская политэмиграция в Украине — еще одна пропаща сыла?
Трагическая кончина в Киеве российского и украинского политического журналиста Александра Щетинина закрыла еще одно окно возможностей для Украины. И, возможно, главной причиной смерти стало именно осознание им этого закрытия окна возможностей. После Крыма и Донбасса Украина и Киев потенциально становились центром российского сопротивления кремлевской политике, в т.ч. информационной. Центром притяжения российской антикремлевской политической эмиграции. Центром создания новой повестки дня для всех постсоветских людей — и в России, и в Крыму-Донбассе, и в Беларуси-Казахстане-Армении-Азербайджане, и в Лондоне-БрайтонБич-Майями. Центром деактуализации кремлевско-останкинской пропаганды. Центром кристаллизации нового проекта России. А также — местом, куда притекают капиталы и инвестиции, утекшие из РФ.
Однако мудрая украинская власть сделала всё, чтобы этого не произошло. Чтобы Киев не стал главным местом сопротивления путенизму. Чтобы российская политическая эмиграция не обрела почву под ногами. Чтобы она стала еще одной пропащей сылой — наряду с активной частью украинского общества.
Особенность Украины в том, что украинское общество креативно, способно к самоорганизации, интересно и замечательно. А украинское государство — тупое, тормозное, неэффективное, не способное ни к каким прорывам.
Кажется, приехавшим в Киев российским политэмигрантам следует усвоить эту трагическую особенность Украины. И надеяться исключительно на свои собственные силы. Поскольку надежды на государство и его агентов могут привести вот к таким вот трагическим концам.
Ну а гибель Александра Щетинина может раз и навсегда закрыть тему Киева как главной цитадели сопротивления Кремлю, как места самоорганизации наидостойнейших людей России против российского же деспотизма.
«Поражение, особенно заслуженное, — чрезвычайно мобилизующее явление»
Прежде всего подчеркну то, чего не хочет видеть современная российская элита и ее симпатизанты в стране и за рубежом: большевистская пропаганда сто лет тому назад не была бы столь успешной, если бы содержала призыв, например, о принесении России и русского народа в жертву мировой революции; речь шла, повторю, о «поражении своего правительства» и о том, что в таком случае возникают идеальные предпосылки для «превращения империалистической войны в войну гражданскую». Ленин в той статье 1915 года писал: «Противники лозунга поражения просто боятся самих себя, не желая прямо взглянуть на очевиднейший факт неразрывной связи между революционной агитацией против правительства с содействием его поражению». По сути, констатировалось, что в стране с не слишком идеологизированным и просвещенным населением для формирования значимой оппозиции и ее прихода к власти даже не экономический, а политический провал господвующего класса выступает важнейшим условием консолидации противостоящих ему сил. Задачей революционеров было не уничтожение страны, а, говоря современным языком, смена режима, который не мог быть модернизирован демократическими методами. Блестящий стратег, Ленин успешно решил эту задачу. Царский режим был свергнут, а империя — которая, по словам Владимира Путина, была «той же Россией, только называвшейся по-другому» — восстановлена.
Рассмотрим с таких же позиций ситуацию, складывающуюся в России сто лет спустя. Что представляют собой действия нашего правительства на международной арене, как не империалистическую войну? От Приднестровья до Крыма, от Южной Осетии до «Новороссии» — под разными предлогами с разной степенью правового «прикрытия» — Россия вмешивается в дела государств, суверенитет которых она сама ранее признала, с целью их дестабилизации и по сути увеличения если и не собственной территории, то сферы влияния. Эта политика не может оправдываться расширением НАТО, о котором Эдуард Лозанский рассказывает как о важнейшей ошибке западных правительств, равно как и сравниваться с ним. Присоединявшиеся к альянсу государства не теряли своих территорий, а само НАТО не отторгало российских. Кто в мире сегодня выступает против расширения ОДКБ или ШОС? Никто. Вступать в них или нет — выбор потенциальных участников, как и вступление в НАТО или любой иной военный альянс. Проблема же Крыма или «Новороссии» совершенно в ином: в данном случае власть использует империалистические по своему характеру действия в качестве средства консолидации общества в условиях отсутствия видимых успехов в большинстве иных сфер общественной жизни.
В чем в такой ситуации нелогичность принятия ленинского лозунга — утверждения желательности поражения собственного правительства для утраты объединяющего шовинистов в его поддержке общего основания? Такое поражение, будучи видимым и даже очевидным, продемонстрировало бы, что у власти нет никаких значимых достижений, что она строит свою популярность на мифах, что выдвигаемые националистические и имперские лозунги нереализуемы и вредны. Ленин, на мой взгляд, был совершенно прав, утверждая, что «кто стоит за лозунг „ни побед, ни поражений“, тот сознательный или бессознательный шовинист, ... но во всяком случае ... сторонник теперешних правительств, теперешних господствующих классов». Более того, сегодня лозунг желательности провала внешнеполитических авантюр собственного правительства куда более безобиден: в отличие от времен Первой мировой войны, на территории России нет вражеских армий; воссоединение соседних с нами стран не несет для нас потенциальной угрозы; поражение в новой «холодной войне», которую Москва все-таки развязала, как и поражение в ей предшествующей, не несет угрозы независимости России и судьбам ее народа; государство с крупнейшим в мире ядерным арсеналом не может быть оккупировано никакой внешней силой. Иначе говоря, поражение собственного правительства в 2010-х годах может быть только его собственным поражением, но не поражением страны.
На это обычно отвечают, что в современной России степень поддержки населением действующей власти настолько высока, что эта власть может полностью ассоциироваться со страной и народом. Я убежден, однако, что такое утверждение неверно в принципе: ни одно правительство ни в одной стране не может отождествлять себя со страной и народом: государства и нации — куда более масштабные исторические феномены, чем отдельные правители. Россия не закончится в случае смены нынешнего режима, как не закончилась она ни в 1613-м, ни в 1917-м, ни в 1991 году; как не закончилась Германия в 1945-м или Испания в 1975-м. Поддержка абсолютного большинства никогда не спасала государства от провала в случае, если она направлялась на обеспечение агрессивной и империалистской внешней политики. Напротив, именно неудача в обеспечении имперских целей может сегодня самым безболезненным для общества образом подорвать «легитимность» власти и запустить механизм ее отторжения народом. Иначе говоря, именно в такие моменты от интеллектуальной элиты требуется бросить решительный вызов политической верхушке и переосмыслить понятие патриотизма в таком ключе, чтобы оно относилось прежде всего к народу и обществу, а не к государству и власти.
В свое время выдающийся польский интеллектуал и демократ Адам Михник назвал одну из своих книг «Антисоветский русофил». В этом названии скрыт серьезный смысл: можно выступать против проявлений советскости, но быть другом российского народа. В такой же степени можно быть патриотом, желая поражения собственной власти, даже если она сознательно ввязывается в войну и/или политическое противостояние с другими странами лишь для того, чтобы обеспечить национальные единение и мобилизацию. Поэтому сегодня, на мой взгляд, невозможно называть себя противником путинского режима, но при этом восторгаться присоединением Крыма и расширением «русского мира». Занимая последнюю позицию, гражданин поддерживает режим в самом на сегодняшний день важном: в его абсолютизации государственной власти и государственного «интереса» над интересами отдельных граждан и народа в целом.
Поражение, особенно заслуженное, — чрезвычайно мобилизующее явление. Если посмотреть на историю всех успешно модернизировавшихся в последние десятилетия в экономическом и социальном отношении стран — Германии, Японии, Кореи, Тайваня, Китая, — толчком к ускоренному развитию там служило либо военное поражение, либо мощный экономический провал, который заставлял элиты менять свое отношение к традиционности и прогрессу. В истории России наблюдается практически то же самое: потребовались унизительные поражения под Азовом и Нарвой, чтобы были начаты реформы Петра I; разгром в Крымской войне — для завершения эпохи крепостного права; неудачи в той же Первой мировой — для революций и переворотов 1917 года. На мой взгляд, события 1990-х годов, хотя и были унизительными для значительной части россиян, воспринимались и воспринимаются не как заслуженное поражение, а скорее как случайная и досадная неудача (и власть поддерживает такую трактовку). Именно это обусловливает нежелание перемен и развития, демонстративный отказ от модернизации, попытки не создать, а скорее «придумать» новую реальность, в том числе и за счет внешнеполитических авантюр.
Если нынешние тренды сохранятся в ближайшие годы и десятилетия, они могут завести страну в беспрецедентный исторический тупик просто потому, что остальной мир развивается как никогда динамично, и, оставшись на обочине на какое-то время, мы рискуем больше никогда не вернуться на главную дорогу. Россия сегодня напоминает мне Германию, какой она была бы в 1950 году, если бы советские армии остановились на границах СССР, а союзники ограничились бы освобождением Франции. Или Ирак после первой войны в Заливе, но во главе с Саддамом Хусейном. Имперское наследие не преодолено, модернизация не начата, построение демократического правового общества снято с повестки дня. В этой ситуации без мощного потрясения возобновление развития невозможно (тут опять хочется вспомнить наших лидеров, которые радостно цитируют слова Петра Столыпина о «великих потрясениях и великой России», хотя сами прославляют великую советскую Россию, которая родилась как раз из потрясений начала ХХ века) — и потому лозунг поражения собственного правительства в его наиболее безумных внешнеполитических предприятиях актуален не менее, чем в ленинское время.
От «Русской Фабулы»: возможные очепятки, орфография, пунктуация и стилистика авторов сохранены в первозданном виде.
