Очередь из покойников
Обозревая блогосферу: особенности наших социальных лифтов, Моторола в цинке, третья чеченская, десять Рейганских ударов и коммунизм головного мозга.
Важное задание!
Поручили рассчитать суточный паёк хлеба на случай победы Владимира Владимировича на выборах 2018.
«России надо начать жить для себя, для своего народа — это первый шаг к успеху»
Полгода назад стоимость сирийской операции оценивалась в 38 млрд рублей.
Сейчас, с учётом официальных и неофициальных потерь и сегодняшней ратификации закона о бессрочном расположении в Сирии авиагруппы, думаю, общие расходы можно оценить выше того 71 миллиарда рублей, которого не хватает на выплаты врачам.
И уж точно мы похоронили в Сирии денег больше, чем те 55 миллиардов, которые решено не доплачивать сельским пенсионерам — самой малообеспеченной части пожилых людей России.
И ведь заранее знаем, что это выброшенные на ветер средства. Как это было с «интернациональной помощью афганскому народу», «помощи братской Кубе», Египту, Анголе и тд., примеров десятки. Все долги пришлось списать. Все «геополитические выгоды» остались на страницах газеты «Правда». Так и с Сирией будет — триллион угрохаем, а следующий после Асада президент всё равно скажет, как вчера Вьетнам в ответ на фантазии российского руководства: Мы не позволим никаким странам строить военные базы во Вьетнаме.
Спасибо, до свиданья.
И ладно бы у нас самих было денег куры не клюют, как у Штатов, тогда можно было бы делиться с кем-то и бежать куда-то помогать. Но ведь отнимаем у своих людей последние копейки, чтобы вложить куда-то за тысячу километров.
Кто-то скажет: это на борьбу с терроризмом, иначе ИГИЛ придёт к нам в дом. Так если не хотим, чтоб ИГИЛ пришёл к нам в дом, то надо границу со Средней Азией укреплять, вводить визовый режим и тд. Исламистские экстремисты могут попадать в Россию совершенно беспрепятственно, пользуясь прозрачными границами между Афганистаном и бывшими республиками СССР, которые, в свою очередь, имеют прозрачные границы с нами.
Так это ж по CNN не покажут, и Ангела Меркель с этим по телефону звонить не будет. Вот и финансируем мы по сути международное внимание к России. Чтоб колумнисты писали колонки в Нью-Йорк таймз о Путине и непредсказуемости России.
Платим за выход на арену, а дома жрать нечего.
России надо начать жить для себя, для своего народа — это первый шаг к успеху.
Президент и правительство прежде, чем сделать что-то, должны задавать себе не вопрос «А что на это скажет Обама» или «Будет ли хуже укропам» или «Покажут это на Евроньюз», а простое: станут ли наши люди от этого богаче?
Остается шанс просто быть Человеком
Маленький человек в мире больших мерзавцев. С грустью озираясь вокруг, я все чаще прихожу к выводу, что никак не могу повлиять на происходящее. Участие в выборах? Не смешите наши избиркомы. Причем, похоже, не только наши, но и американские выборы способны в лучшем случае насмешить здравомыслящего человека. А в худшем — поставить под сомнение состоятельность демократических институтов в современном мире.Хотя, почему лишь в современном? Разве афинский суд, отправивший на тот свет Сократа, не являлся подлинно демократическим институтом? Впрочем, кто знает, так ли уж хорош был этот легендарный философ в повседневной жизни? Может быть, не зря жена вылила ему на голову горшок с нечистотами? Думаю, в сегодняшнем политкорректном социуме общественное мнение встало бы на сторону Ксантиппы — женщина по определению права в конфликте с мужчиной, не так ли?
Так что оставим казнь Сократа на совести современников, как известно: «до нашей эры им было видней». Вернемся в сегодняшний день.
Как повлиять? Выйти на митинг? Господи, сколько митингов я в своей жизни посетил (а многие и организовал) — как об стену горох. Несчастная собака лает и лает, а караван все идет да идет. Плохо лаяли, скажете? Вот если бы залаял одновременно миллион собак, то стены Кремля рухнули бы, как от труб иерихонских.
Так ведь уже рухнули однажды на нашем веку, а потом вознеслись, кажется, даже выше прежних. Невольно возникает опасение, а что если здесь закономерность: чем сильнее рушишь, тем быстрее восстанавливаются? Да и невозможно всю жизнь провести на митингах и пикетах, надо и жить когда-то.
Можно еще «влиять изнутри» — прикинуться веником и втереться в партию власти. Чтобы потом облагородить власть изнутри. Но, во-первых, на такой подвиг способны лишь совсем не брезгливые люди. А, во-вторых, видали мы таких «героев-подводников», знаем, как шкуры у них линяют в процессе, так сказать, погружения.
Остается еще стратегия малых дел — помощь конкретным людям. Задача, вне всякого сомнения, необходимая и благородная. Для конкретных людей необходимая. Но общий пейзаж от таких усилий (даже самых подвижнических) никак не меняется. Чем больше проблем решают волонтеры, тем меньше проблем решают чиновники. Да еще и посмеиваются в кулак: «Ты давай, ворочай горы. Ну а мы, как говорится, будем все тобой гордиться».
Что еще остается в арсенале общественника: голодовки, самосожжения и самоприколачивания? Нет уж, увольте, я не мазохист.
Где же выход?
Знаете, меня с годами все больше трогает старая немая лента «Огни большого города». Трагедия «маленького человека», который потому и маленький, что — человек. При этом он отнюдь не трус и не слабак, в отличие от хрестоматийного русского «маленького человека» Башмачкина из гоголевской «Шинели» — герой Чаплина отчаянно бьется за счастье любимого человека и добивается его. Пусть и ценой собственного унижения и почти гибели. И нет для него никакой награды за подвиг, кроме благодарного взгляда любимой. Ни в настоящем, ни в будущем. Поэтому не раскатывайте губы, господа герои. Жизнь не торжище.
Мы не на школьном утреннике, давайте прямо посмотрим правде в глаза: мир устроен так, что порядочный человек в борьбе за власть обычно проигрывает мерзавцу. Потому, что порядочность это свод правил. А политика в последнем счете — борьба без правил. Что во времена Сократа, что в наши дни. И не надо мне петь балладу о правовом государстве: оно остается правовым только до тех пор, пока на кон не поставлены самые жирные куски. А за эти куски всегда война (открытая или гибридная, внешняя или гражданская).
Именно поэтому так утопичны многочисленные попытки создать «партию порядочных людей». Такая пария или провалится в первом же раунде, или окажется на поверку состоящей из не столь уж порядочных людей. Такие ситуации мы уже наблюдали, правда?
Это я совсем не к тому, что нельзя заниматься политикой. Если есть потребность — ради бога! Не нужно только обманывать себя и других байками о «царстве добра и справедливости». На небе — да, на земле — нет. В реальной жизни политика — это всегда выбор между плохим и худшим. Как в сегодняшней Америке. Как, надеюсь, в завтрашней России. Потому, что сегодня у нас и такого выбора нет.
Осталась только возможность неучастия во всей этой мерзости. Что уже требует известной гражданской стойкости.
Ну и еще, конечно, остается шанс просто быть Человеком. «Маленьким человеком» с большой буквы. Что удается далеко не каждому.
«Так работал Борис»
Я был знаком с Борисом с 90х. 20 лет прошло.
В годы моего, более чем 10 летнего заключения он был тем, кто протянул руку помощи мне и моей семье.
Его портрет на пикете в мою защиту всегда у меня дома на стене.
Сегодня я хотел бы сказать о том, что было предметом размышлений Бориса до последнего дня жизни. О демократическом будущем России.
Недавно я с недоумением услышал заявления некоторых западных комментаторов, что недавние выборы были «прозрачными».
Что за глупость!
Достаточно посмотреть на показатели регионов, где беспрерывно проходят т.н. «контртеррористические операции», где наиболее сильна власть местных царьков. Там показатели явки избирателей и голосов за путинских марионеток вполне себе северокорейские.
А в родном регионе нынешнего спикера куча участков показала ровно 62,5% за «партию власти». Но там же где хоть какой то контроль был все совсем иначе.
Всего с помощью 15% граждан из которых 5 млн чиновники, армия и спецслужбы, а еще 11 зависимые бюджетники Путин опять присвоил себе право менять Конституцию, тратить деньги на варварские бомбежки Алеппо, на поставки оружия для убийства тысяч украинцев, на отмену договора по утилизации плутония.
Это прозрачность? Это легитимность?
Хотелось бы спросить президента Франции, куда Путин едет через неделю. С кем президент Франции планирует встречаться — с членом клуба лидеров цивилизованных, демократических стран или с человеком, чья власть держится на коррупции, страхе и пропаганде геббельсовского типа?
Я знаю и в Германии есть люди, призывающие вести с Путиным бизнес, как обычно. Берущие деньги у путинского окружения, чтобы защищать их интересы.
Краденные деньги.
Здесь, в Германии, как и в других государствах Европы есть мои сограждане, пользующиеся преимуществами жизни в демократической стране, но поддерживающие диктатора, поскольку им хочется присвоить себе чуть-чуть страха, внушаемого нормальным людям режимом, готовым убивать.
У меня к ним только один вопрос: не стыдно?
Друзья, Борис, лучше многих понимавший суть режима, тем не менее не опускал руки и не ныл, что мол все пропало, что ходить на выборы глупо, а боролся, пользуясь любыми возможностями, чтобы донести до людей свою точку зрения.
И в этом мы с ним единомышленники.
Вдохновить сторонников, убедить колеблющихся и оппонентов, заставить режим проявлять свое истинное лицо, вот наши ближайшие задачи.
Наши задачи так же готовить план реформ, а главное кадры для их скорейшей реализации после падения режима. Причем крайне необходимы будут сторонники, обладающие опытом политической коммуникации, в частности опытом участия в выборах.
Нам нельзя повторить ошибки правительства реформ 90х. Главная из которых слабая коммуникация с обществом. Обществом, растерянным перед лицом кризиса и нуждавшемся в объяснениях происходящего.
Объяснения, которые не дали реформаторы навязали контрреформаторы. Даже сегодня, после 17 лет правления нынешнего режима многие люди верят, что и нынешний кризис — результат тех 7 лет.
Мы должны понимать и объяснять согражданам — нынешний кризис, и экономический и политический — не случайное стечение обстоятельства неизбежный результат монополизации всех сфер жизни страны.
Страна вошла в переходный период. Никакие частичные изменения, типа смены кабинета министров или аппарата президента, никакие слова про реформу экономики ничего не изменят.
Но даже смена режима не есть его завершение.
Переходный период закончится ликвидацией суперпрезидентской формы правления и институциональными гарантиями регулярной сменяемости власти по итогам честных выборов.
Россия вернется к себе самой, а значит вернется в Европу. И мы до этого доживем.
Только надо работать. Работать не оглядываясь на риск пули, яда или тюрьмы. Так работал Борис. Только так мы победим!
Десять Рейганских ударов
В мире уже давно существует и активно применяется т. н. стратегия «непрямого действия». Это когда сторона побеждает в войне даже не сделав ни одного выстрела в своего настоящего противника. Россия, как правопреемница СССР, уже проиграла такую войну — Холодную. Фактически находясь в состоянии войны две мировые системы, социалистическая и капиталистическая, схлестнулись в войнах на периферии мира, воюя руками аборигенов, за влияние в регионах. Но как только одна из сторон начинает отправлять на такие войны своих солдат, она попадает в ловушку, выбраться из которой очень сложно. Так было с Вьетнамом, так было с Афганистаном. Сейчас так происходит на востоке Украины и в Сирии.
Десять ударов, конечно же, весьма условное обозначение, но я не смог не поиронизировать над устоявшимся клише «десять сталинских ударов».
И так, удар первый. Это, конечно же, экономическое противостояние. Санкции, невозможность брать новые кредиты для погашения ранее взятых. Низкая цена на нефть, которая как заметил Гитлер, является кровью войны. Для российской сырьевой экономики данная характеристика подходит очень метко. Российская военная машина стремительно сжирает все ранее накопленные сбережения с нефтяных сверхдоходов нулевых. В итоге приводя к перекосу в бюджете, когда лозунг «всё для фронта» снова актуален и военные статьи растут в ущерб всем значимым социальным гарантиям государства. А государство существует ровно до того дня, пока люди верят в те гарантии, которое обещает им их страна. Если государство не может обеспечить не только будущее, но и элементарную медицинскую помощь, образование и пенсии, то смысл в таком государстве и такой власти?
Второй удар. Максимальное расширение фронта противостояния, который протянулся от полярного мурманского берега, граничащего с Норвегией и Швецией, до необходимости держать огромную военную группировку на Северном Кавказе. Войска НАТО в странах Балтии сковали российскую армию в Калининграде и Северо-Западе. Необходимо держать большую группу войск вдоль всей границы с Украиной, не от страха украинского вторжения, а для защиты от вооружённых сепаратистских банд из ДНР и ЛНР.
Тысяча американских морпехов в Латвии и военно-морская группировка США из пары кораблей в Балтийском мире не является той силой, что способна изменить ход войны, начнись она завтра, это сделано скорее для успокоения своих союзников по блоку. Но и сам факт их нахождения у границ России заставляет нервничать и бьёт по самооценке Кремля. А смехотворная цифра в 0,5% от военного бюджета США на «сдерживание России» говорит об оценке военной мощи страны, которая позиционирует себя чуть ли не единственной державой, способной бросить Америке вызов.
Третий удар. Втягивание России во множество региональных войн без возможности выйти из них не утратив своих союзников, а, следовательно, влияния в регионе. Примерив на себя мундир мирового жандарма, Россия, в стремлении вернуть былое величие, совершенно безответственно влезает в качестве заинтересованной стороны в международные конфликты. И здесь ей дана полная свобода действий. Поскольку с каждым конфликтом Россия только распыляет силы, тратит ресурсы и средства, а так же профессионалов, которые в противостоянии с НАТО могли бы доставить реальные проблемы.
Так противопоставляя себя США в мировых конфликтах, Россия теряет технику и людей от международного терроризма, который, к слову, состоит во многом из российских и среднеазиатских русскоязычных ваххабитов, украинских добровольцев и кавказского подполья. О сверхнапряжении сил может свидетельствовать и тот факт, что в России оставили без внимания просьбу правительства Ливии помочь оружием и специалистами для борьбы с международным терроризмом. Россия уже не способна открыть второй фронт.
В начале нулевых Пентагон написал доклад, в котором давалась оценка боеспособности российской армии и возможностям экономики страны по итогам анализа войны в Чечне. В этом документе совершенно однозначно утверждалось, что Россия не способна выдержать длительное время одновременно два конфликта вроде чеченского. Да, двух войн на территории России сейчас нет, но они есть на востоке Украины и в Сирии. И с каждым новым локальным конфликтом, в который влезет Россия, количество дней до экономического коллапса в стране стремительно уменьшается.
Начав стратегию ведения холодной войны — Россия её уже проиграла, как и Советский Союз.
Территория безвременья
В России надо жить медленно — говорят. На самом деле мало кто медленно живет. Разве что старики и женщины определенного типа. Старики живут медленно от усталости и нищеты. Усталость и нищета похожи на мудрость. Но только похожи. Томление бренной плоти лишь — усталость. В женщинах же замедленность Тела. Груза. Транквилизируящая безысходность статичности. С компотикам. С леденцами. С «всё-как-у людей». Плывет гусыня в ад. В кисельные реки, в молочные берега. В ряженку.
Большинство же живет быстро. Истерично. Невротично.
Суетливенько. Не попадает в ритм. Но все они вместе проваливаются в безвременье, в канализацию небытия.
Здесь — диктат пространства. Территория безвременья.
Очередь из покойников
Моторола всё, Гиви, Захарченко, Плотницкому и Гиркину приготовиться! Экипаж злополучного «Бука» с его вышестоящими командирами, судя по всему, тоже можно заранее записывать в покойники.
Многим напекло
Многих так припёк памятник Ивану «Грозному», что аж «кушать не могут».
Но почему-то никто из них не возмущается обилием памятников кровавому деспоту Петру «Великому»
Мифологическое сознание советских
Всё-таки мифологическое сознание — настоящий бич пост-совка. Как показала дискуссия по поводу «коммунизма головного мозга», для многих разумных и грамотных людей нет никакой разницы между правлением в РФ реальных бывших членов КПСС и мифических нацистов из подземного Антарктического Рейха.
Так, гляди, скоро окажется, что коммунисты и чекисты милейшие люди, а безобразия в последнее время творили пробравшиеся в ряды нацисты и гестаповцы.
Русское и советское
Есть такая советская книжка: «ТАСС уполномочен заявить...». (По ней еще одноименный фильм имеется.) Кстати, с технической точки зрения, и книга, и фильм неплохие — работа разведки там показана достаточно адекватно. Но сейчас не об этом.
Один из героев "ТАСС...«,чекист Славин, споря с американским журналистом и американским же ЦРУшником, произносит нечто весьма примечательное и показательное:
«— А вы что, помогли нам понять Черчилля? Мы ведь тогда были молодыми политиками, Пол, — ответил Славин, доставая из холодильника бутылку водки и банку икры. — В сорок шестом году, когда Черчилль выступил в Фултоне, моей стране не было тридцати лет, и вы, американцы, только тринадцать лет как признали нас. Вы помогли нам понять Черчилля? Вы ж заулюлюкали: „Ату красных!“»
В сорок шестом году они были молодыми политиками... Их стране не было и тридцати лет...
А что же — Русь? Руссия? Россия? Та страна, которая еще в 1862 году отметила тысячелетие своей государственности?
А все просто — и даже честно. Коммунисты, в действительности, историческую Россию СВОЕЙ страной никогда не считали. И прекрасно отдавали себе отчет в том, что ИХ страна появилась в 1917 году, на развалинах русской государственности. И десятилетиями питалась соками покоренного русского народа — как и положено паразиту.
А о том, что на месте Совка когда-то была Россия, они вспоминали лишь тогда, когда нужно было похвастаться перед Европой русской культурой — культурой, ими же растоптанной. Или, скажем, примазаться к Гаагской конвенции.
Но вообще — вообще они прекрасно понимали, что русское и советское — это не одно и то же. Что между ними существует антагонизм, который не исчезнет до тех пор, пока не будет уничтожено либо одно, либо другое.
«Допиздится буквально до Третьей Чеченской Войны»
Итак, что мы имеем к текущему часу.
Нападение на дочь Емельяненко было, факт однозначно установлен, возбуждено уголовное дело по статье «Побои». Сейчас на этом сходятся все вовлечённые в освещение темы СМИ.
Осталось только прояснить/объявить цели и мотивы злоумышленника.
В связи с некоторыми сигналами, что приоритетной версией является бытовуха — прелестно, но во-первых мало кто поверит в такое совпадение, даже если вдруг оно окажется чистой правдой.
А во-вторых, бытовухой в данном случае может быть одно из двух.
Либо экономика — но почему тогда статья только о побоях, а не о грабеже, вымогательстве итд.
Либо, я дико извиняюсь, «проблемы в личной жизни».
Ну — ну.
Теперь пофантазируем, буквально на секунду, что у девочки действительно обострились взаимоотношения с мальчиком. А что они обострились именно сейчас, в самый неподходящий политический момент — это просто так трагически совпало. Ну и вдобавок, что мальчик оказался прямо вот настолько откровенно ебнутый, чтобы поднимать руку на дочь Фёдора Емельяненко.
Представим.
В этом случае передайте пожалуйста сенатору Мизулиной, чтобы завязывала с синькой-то.
Поскольку не ровен час, в своей сорокаградусной «духовности» с установками для подрастающего поколения вроде «лучше ударить женщину, чем оскорбить мужчину» запросто допиздится буквально до Третьей Чеченской Войны, курва невменяемая.
Тоталитарный режим уничтожает семью
Вот это запредельное интервью с отцом мальчика, выведенного на ринг, чтобы быть избитым и побежденным сыном Кадырова.
Тоталитарный режим многое уничтожает — выборы, право, демократию и т.д. А еще тоталитарный режим уничтожает семью. В этом величайшая отвратительность — говорит-то он о защите традиционных семейных ценностей, нравственности. Говорит о браке, о родительском долге и заботе о детях. Мизулинские и милоновские законопроекты всякие — это же все, якобы, для семьи, для защиты очагов, для детей.
Но нужно помнить про этого отца, который заявляет, что на грозненском турнире все было мило и хорошо. Нужно помнить про русских заплаканных теток, которые кровавым летом 2014-го обивали пороги моргов, искали трупы своих мужей и сыновей, и шарахались от журналистов и правозащитников, запуганные сотрудниками ФСБ. Нужно помнить, как семьи пленных военных, потупив взор, врали, что их мужчины давно уволились из армии.
Помню, как мы с Леной Боровской, еще когда работали в «Новой газете», в 2010 году расследовали ДТП с участием жены тогдашнего главы МВД Нургалиева. МВДшный микроавтобус, везший августейшую супругу, врезался в старенький ВАЗ с двумя рабочими-лифтерами — мужики ехали на свой последний вызов. ВАЗ в смятку, рабочие погибли. И мы встречались с близкой родственницей одного из погибших рабочих. Меня поразило, что в ее глазах помимо горя, бы очень сильный страх. Она, несчастная, потерявшая близкого человека, боялась гражданина начальника. Как бы не попасть под пресс, как бы не было еще хуже, боязливо озиралась по сторонам. Вот это нынешнее государство. Страх перед начальником сильнее величайшего горя.
Твой близкий человек в опасности — нужно защищать его, чего бы это ни стоило. Это фундаментальный инстинкт. Но государство вполне в состоянии выкорчевать его. С твоим близким человеком случилось самое страшное — и ты должен, забыв обо всем, защищать его честь и добрую память о нем, или, если нужно, мстить. Но государство сделает так, что ты, скуля, забьешься в самый темный угол.
Государство не то что пестует у граждан предательство своих, родных людей — оно требует этого предательства, принуждает к нему. Бесстыдно ссыт в эти семейные очаги, крича, что заботится о них.
Оно, государство, еще и 51-ю статью Конституции отменило бы с удовольствием («человек в праве не свидетельствовать против себя и своих близких родственников»). Кстати, рано или поздно отменит, вот увидите — у нас тут борьба с терроризм, какие могут быть родственники.
Гей-парады, и гей-пропаганда, ага. Да это ты, государство, разрушаешь традиционные ценности, а никакая не гей-пропаганда.
Но это и к значительной части российского социума вопрос. На словах они все высокодуховные традиционалисты. Гомосексуалисты разрушают их уклад, Pussy Riot им плевали в душу, в интернете детей учат плохому, из-за границы идет разложение и тлетворность. Да вы, блин, по первому окрику начальника не то что маму, детей родных предадите — в новейшей истории РФ есть масса ужасных подтверждений.
«А должно быть душно»
Сегодня впервые побывал в музее истории ГУЛАГа. Впечатление двоякое.
Безусловно, это очень нужный музей, как по мне — так самый нужный в России. Огромное пространство отдано под него — это замечательно. Очень хороший персонал — и это редкость. Некоторые экспонаты, а конкретнее те, что связаны с медиа, сделаны по высшему мировому разряду, а то и лучше. Но что меня всегда поражало (со знаком минус) в российских музеях — так это нецелевое использование пространства (в данном случае, повторюсь, ещё и огромного).
Цель у музея истории ГУЛАГа, как я её понимаю, может быть только одна: чтобы посетитель, выходя из него, больше никогда, нигде и ни при каких обстоятельствах даже не вздумал рассуждать о «положительной роли в истории» маньяков, убивавших миллионами. Чтобы у него «мальчики кровавые в глазах» вставали сразу же, как только он одну мысль допускал бы об оправдании этого зла. Чтобы больше никогда, нигде, ни под каким идеологическим соусом.
Кружевные салфетки, сделанные руками заключённых, или пила во всю стену, с помощью которой валили лес, не работают на эту цель, или работают слабо. Эти атрибуты (безусловно, тоже важные) должны быть дополнением к экспозиции, а не её основой.
Огромное количество личных историй, деталей, температур и ощущений музеем опущены.
Музей ГУЛАГа должен вызывать страх, оторопь и шок.
Пространство должно создавать ощущение невыносимости лагерного бытия, каким это бытие и было.
Не создаёт, к сожалению. И не вызывает.
Очень много пустоты. Выражаясь редакторским языком — «воды».
А должно быть душно.
Воду заключённым, кстати, не давали. Сутками не давали.
Так сделайте так, чтобы после посещения музея человеку нестерпимо захотелось пить.
И свободы захотелось. И покаяния.
Вот прям физически захотелось.
Это очень важно.
Быть может, ничего важнее сейчас и нет.
Игра в приватизацию. Акт второй
Происходящее на наших глазах является полной аналогией случившегося двадцать лет назад
Кремль может быть доволен: в момент, когда, казалось бы, стало совершенно очевидно, что спрос на российские активы отсутствует, ему удалось пополнить федеральный бюджет на критически значимый в сложившейся ситуации 1 трлн рублей. В результате замысловатой сделки государственная «Роснефть» сначала купила за 306 млрд рублей «Башнефть», которая после ренационализации контролировалась правительством Башкирии, а потом приобрела находившиеся в собственности Росимущества собственные акции еще на 700 млрд рублей. Ловкая операция формально сократила дефицит федерального бюджета более чем на 30%.
Эта сделка явно напоминает нечто уже случавшееся прежде в российской истории. Двадцать лет назад нам уже рассказывали о «большой приватизации», призванной открыть перед страной новые горизонты. Тогда, конечно, масштабы были совсем не нынешние: все расходы федерального бюджета в 1995 году не превышали 250 трлн неденоминированных рублей, что соответствовало $55 млрд, – но и $650 млн, вырученные от продажи «стратегическим» инвесторам крупнейших российских предприятий, составляли в шесть раз меньшую долю расходов, чем средства, принесенные сделками «Роснефти». Правда, к началу 2000-х годов оценка таких компаний как ЮКОС (приватизирована за $159 млн), «Норильский Никель» (за $170 млн), «Сиданко [позже – ТНК-ВР]» (за $130 млн) и «Сибнефть» (за $103 млн) составляла уже $23, $15, $6,4 и $9,5 млрд соответственно. Проданным на днях акциям подобный рост точно не грозит. Однако сейчас хотелось бы не об этом, а о некоторых параллелях с событиями, случившимися в середине 1990-х годов.
Происшедшее два десятилетия назад было классической притворной сделкой, что подчеркивается тремя обстоятельствами.
Во-первых, обращает на себя внимание источник поступления средств. В каждом из случаев покупателями выступали структуры, являвшиеся частью финансовых групп, центральное место в которых занимали крупнейшие на тот момент российские банки. Банковская система в те годы регулировалась довольно условно, и крупные банки притягивали к себе организации с большими остатками свободных средств, в том числе и государственные. Большинство из крупных банков работали и со средствами бюджета. Парадокс заключался в том, что Минфин мог легко сделать вид, что более равномерно распределяет выплату средств в течение года, создав тем самым ситуацию, в которой банки могли использовать остатки на счетах для того, чтобы их же и выдать в кредит государству (а затем, получив в залог активы, перекредитоваться под них на рынке или у западных партнеров). Собственно, так оно и произошло, и на несколько месяцев бюджет получил в качестве доходов средства, которые у него и так имелись, но которые в новой ситуации могли тратиться как дополнительные (а не предварительно «расписанные») доходы.
Во-вторых, необходимо отметить, что выбор инвесторов определялся если не исключительно, то во многом политическими обстоятельствами. Участниками «большой игры» стали люди, объединившиеся вокруг власти в альянс, который в то время остроумно назывался «семибанкирщиной». При этом как минимум один из самых известных в то время (и самых крепко стоявших на ногах) банков – «Инкомбанк» Владимира Виноградова – под различными предлогами не был допущен ни к одной из крупных приватизационных сделок. Конечно, не стоит сомневаться (и это подтверждено дальнейшей историей), что новые собственники были людьми талантливыми и упорными, что позволило их компаниям сохранить лидирующие позиции в своих отраслях и стать исключительно успешными. Однако факт остается фактом: российские олигархи 1990-х не появились из ниоткуда, а были выбраны (по сути «назначены») на свои позиции тогдашней властью, лояльность которой они сохраняли долгие годы. «Свободной конкуренцией», о которой тогда рассуждали с деланным восторгом, в данном конкретном случае, как говорится, и не пахло.
Наконец, в-третьих, приватизационные сделки середины 1990-х не были столь уж необходимыми: без них, конечно, бюджету пришлось бы немного сложнее (несколько более значительная его часть наполнялась бы не «живыми деньгами», а разного рода суррогатами, которые начали выпускаться в оборот приблизительно в то же время), но зато инфляция могла оказаться немного ниже, как и доходности по ГКО. Может статься, что даже дефолт 1998-го был бы отсрочен, и правительство «демократов» дожило до начала 2000-х годов, не передав бразды правления в эпоху дорогой нефти Владимиру Путину (на время, возможно, власть бы перешла к коммунистам, что было бы еще лучше, так как это запустило бы тот механизм смены у власти правых и левых партий, который привел к «нормальности» страны Центральной Европы). Однако сиюминутная политическая логика требовала дополнительных расходов на нужды предварительно обворованного народа, и результат состоявшегося чуть позже «голосования сердцем» слишком хорошо всем известен. Но, повторю, ничего катастрофического без «большой приватизации» вовсе не случилось бы.
Происходящее на наших глазах является полной аналогией случившегося двадцать лет назад.
Во-первых, эта сделка не менее притворна, хотя и в несколько ином аспекте. Сегодня государство владеет рядом крупнейших корпораций в сырьевом секторе, которые генерируют значительные потоки денежных средств. Их прибыль составляет миллиарды долларов (у «Роснефти» за прошлый год – 355 млрд рублей, у «Газпрома» – 403 млрд). Обе эти компании де-факто принадлежат государству и часто действуют, руководствуясь сугубо политическими мотивами. В то же время де-юре они выглядят частными и определяют свою дивидендную политику так, как это делают публичные корпорации. В результате в прошлом году «Роснефть» распределила в качестве дивидендов всего 25% чистой прибыли; в этом году государство, похоже, получит от нее 50% – и это воспринимается как огромное достижение. На счетах на 100% государственного «Роснефтегаза» сейчас находится больше 140 млрд рублей, хотя компания не ведет никакой инвестиционной деятельности, а выступает лишь держателем акций госкомпаний. В данном случае мы видим повторение ситуации 1995 года – формально коммерческая компания, завладев по сути государственными средствами, использует их для покупки государственной же собственности.
Во-вторых, современные сделки выглядят столь же, если не более, политизированными. На этапе переговоров об условиях приватизации та же «Роснефть» обставляла предстоящую продажу собственных акций массой оговорок – вплоть до запретов потенциальному покупателю продавать их любым структурам, которые могут оказаться аффилированными с British Petroleum. В случае с «Башнефтью» оказался на обочине (причем даже без заслушивания предложений о покупке) практически единственный серьезный частный конкурент «Роснефти» – «Лукойл». А сама сделка была проведена вообще без тендера, что является еще более откровенным насмехательством над процедурой, чем минимальное отличие цены покупки от заявочной цены, наблюдавшееся во время аукционов 1990-х. Я не говорю о том, какое место в российской политической элите сегодня занимает Игорь Сечин, но очевидно, что все снова сводится к давно уже известному: приватизация становится инструментом в руках избранных властью «олигархов», пусть даже в данном случае они назначены заранее. В собственном смысле этого слова олигархами эти лица никогда и не были, оставаясь не более чем могущественными чиновниками.
В-третьих, новые приватизационные сделки служат тем же задачам, что и прежние: они призваны дать власти дополнительный «глоток воздуха» в условиях, когда лучше было бы попросту тренироваться задерживать подольше дыхание. Сегодня федеральный бюджет мог быть сбалансирован с намного большей легкостью, чем в 1990-е годы, если бы власти хотя бы попытались оптимизировать частично бессмысленные расходы; пошли на ограничение своих внешнеполитических амбиций и попытались наладить с обществом диалог вместо того, чтобы беспрестанно увеличивать траты на поддержание «безопасности». Вполне возможно, что, как и прежде, дополнительные средства лишь поддерживают движение страны в неверном направлении, а вовсе не спасают ее, как это пытаются представить сторонники нынешнего курса. Никто не знает, продлевают ли дополнительные расходы жизнь режиму, или, напротив, сокращают – потому что постепенное привыкание к сложностям может быть более безопасным, чем финансирование социальных программ до последней возможности, сменяющееся резким «обвалом».
Можно продолжать сравнивать вчерашнюю и сегодняшнюю приватизации, рассчитывать принесенные ими выгоды и обусловливаемые ими издержки – но даже сказанного достаточно для банального вывода: российские власти не изменяют своих привычек, которые практически не эволюционируют со временем и никак не адаптируются к новым условиям. Вполне возможно, что итог окажется тем же: нынешние «приватизаторы» сойдут с арены, чтобы в будущем новые правители страны подготовили формально совершенно другие, но фактически такие же сделки. Потому что, похоже, времена меняются, а логика поступков и инструментарий действий российской власти – нет…
От «Русской Фабулы»: возможные очепятки, орфография, пунктуация и стилистика авторов сохранены в первозданном виде.
Подписывайтесь на канал Руфабулы в Telegram, чтобы оперативно получать наши новости и статьи.
