Российская номенклатура: класс авантюристов
Заглавие этой статьи скорее всего ставит перед читателем несколько вопросов. Что такое номенклатура? Почему номенклатура образует класс? Наконец, почему в номенклатуре оказались авантюристы? Поэтому в самом начале текста будут даны короткие ответы на эти вопросы.
Что такое номенклатура? Номенклатура — это эксплуататорский социальный организм, господствующий в обществе Советского Союза и позже в России.
Почему номенклатура образует класс? Номенклатура — это группа людей, имеющая в обществе особую роль по способам получения и размерам той доли общественного блага, которую они получают.
Почему в номенклатуре оказались авантюристы? А вот ответу на этот вопрос и будет посвящено целиком настоящее исследование, короткий же ответ на этот вопрос, я надеюсь вы сами сможете дать по окончанию ознакомления с темой.
На этом краткий FAQ по заглавному тезису окончен и вроде бы ничего не мешает перейти к ниже лежащему тексту и ознакомится с расширенной аргументацией автора. Однако здесь мне хотелось бы предложить наиболее скрупулезным читателям прерваться. Нет, не потому, что такие читатели смогли обнаружить выше логические ошибки. Дело в том, что само по себе открытие наличия в советском обществе отдельного, привилегированного класса принадлежит Миловану Джиласу (книга «Новый Класс»), а детальное его изучение и собственно именование номенклатурой впервые сделано Михаилом Восленским (книга «Номенклатура. Господствующий класс Советского Союза»). Текст же, предлагаемый вам ниже, лишь распространит произведенные уже этими авторами исследования номенклатуры на события во временном отрезке, последовавшем после развала Советского Союза. Исходя из этого я рекомендовал бы вам предварительно прочесть эти две замечательные книги Джиласа и Восленского для создания полной и детальной картины номенклатурного класса.
Почему авантюристы?
Давайте обратимся к толковому словарю русского языка (в данном случае и далее при необходимости автор обращается к словарю Ожегова) и аккуратно выпишем все синонимы слова авантюрист. Вот они: аферист, аферюга, делец, жулик, искатель приключений, любитель ловить рыбу в мутной воде, мошенник, плут, пройдоха, прохвост, прохиндей, проходимец, прощелыга, рыцарь наживы, самозванец, хохштаплер, шарлатан. Как видим, у слова авантюрист много синонимов, а значит и много граней, оттенков и если хотите проявлений. С высокой вероятностью может возникнуть вопрос — какие из этих проявлений автор имел ввиду при формулировании заглавного тезиса? Отвечаю — почти все. Но тут нужно по порядку. И начну я с такой грани авантюризма как самозванство.
«Самозванство — незаконное присвоение себе чужого имени, звания с целью обмана».
Согласно исследованиям Восленского мы получаем, что зачатие класса номенклатуры произошло в октябре 1917 года, а его рождение, отрыв от пуповины — во времена так называемой «ежовщины» в 1936 году. К чему же тянулась эта пуповина, ко всему обществу страны Советов? Оказывается, нет, всего лишь к касте профессиональных революционеров, взращённых коммунистической партией и возглавляемых Владимиром Лениным. Каста эта до 1936 года успела обрасти специалистами со службы в царской России, а также приспособленцами всех мастей и переросла в состояние настоящего класса общества. Окончательно оформилась эта каста в класс с определенными однородными свойствами при отторжении из себя остатков профессиональных революционеров и царской интеллигенции. Произошло это во время широко известных «сталинских» репрессий, достигших апогея в 1937 году. В результате мы видим массовую подмену на постах государственного управления специалистов на людей нисколько не компетентных в том деле, за которое они взялись. Это для номенклатуры стало на долгие годы вперед главным основанием при селекции кадров — не по профессиональным, а по лоялистским качествам управленца. Если же посмотреть во времена октября 1917 года, то мы увидим то же самое, только в еще больших масштабах. Настолько больших, что тут разумение, лишенное строгого построения логики, уже отказывается в это верить.
Логика здесь такова. В феврале 1917 года буржуазия стала господствующим классом в России, на нее же легло управление страной. Давайте зададимся вопросом — а ее ли, буржуазии, это законное, заслуженное место — во власти России в то время. Что из себя представляет класс буржуазии? — Класс, владеющий почти всеми орудиями производства и большей частью денег и товаров. При этом и орудия производства и деньги — это тоже специфические товары. Таким образом буржуазия — это класс, владеющий большею частью товаров, имеющих обменное хождение в обществе. Совершенно очевидно, что при длительном обмене товарами в обществе наибольшую часть их соберет у себя тот, кто умнее, кто не ленится работать и знает, как нужно работать, тот кто проявляет инициативу к созиданию нового. И как мы видим, этими людьми оказались люди, принадлежащие классу буржуазии. Здесь нужно учитывать, что возрастание объемов товарного обмена происходит тоже большею частью благодаря инициативам буржуазного класса, а само возрастание имеет эффект улучшения уровня жизни населения и укрепления страны в целом. Поэтому самый естественный ответ на вопрос об уместности буржуазии в управлении Россией 1917 года — да, это её соответствующее и заслуженное место.
Что же происходит после октября 1917 года? — Место буржуазии в управлении страной занимается кастой профессиональных революционеров. Это не заслуженное ими место. Они ничем не доказали ранее соответствие себя этому месту. Просто на просто они заняли не свое место. Был осуществлен акт самозванства. Но позвольте, скажете вы, ведь и место буржуазии во власти после февральской революции навряд-ли можно назвать законным. Действительно, революция — это такое событие, о законности событий после которого можно долго и безрезультатно спорить разным сторонам. Но в данном случае разговор идет об уместности во власти того или иного класса или касты, об их заслуженном соответствии этому положению. Большевики ни по каким своим качествам не соответствовали местам в управлении страной. Из своего предыдущего опыта они могли похвалиться лишь терактами, конспирацией и умением словами Карла Маркса формулировать тезисы, не имеющие никакого отношения к его теории. Очень мало даже для начала успешного руководства страной. И действительно, в первые годы мы видим только те действия от этой власти, которые она и умела осуществлять — террор по отношению к гражданам, раздача оружия неподготовленным людям, бессмысленная в своих основаниях агитация, развитие организации карателей недовольных.
Итак, мы видим первоначальное самозванство как авантюрную черту номенклатуры, благодаря которой ценой риска распада страны и неисчислимых горестей для населения было произведено зачатие этого нового класса. Видим промежуточное самозванство, когда во времена сталинских репрессий места специалистов из царской интеллигенции не по праву заняли неквалифицированные лоялисты. И видим дальнейшее перманентное самозванство в рядах номенклатуры, как системную традицию и основной винтик, стягивающий этот социальный организм — отрицательная селекция людей на профессиональных местах управления ради общей политической безопасности всего класса. Но, как показали события начала 90-х годов в России, самозванство обеспечивает номенклатуре еще и небывалую живучесть, осуществляя функцию самовоспроизводства этого организма. Рассмотрим эти события поподробнее.
Кризис недопроизводства, наложенный на череду смен правителей Советского Союза, один из которых по неосторожности, как и Николай Второй, ввел сухой закон, привел к назреванию новой революционной ситуации. Кризис был и внутри самой номенклатуры. Многим ее участникам стали узки рамки введённых самоограничений, хотя они были и не такими жесткими, как для остального населения. Возможность побывать за границей в капиталистических странах сыграла с номенклатурщиками злую шутку — теперь они хотели еще и тех многих благ, которые они увидели за кордоном. То есть в их коллективное сознание постепенно приходила мысль о том, чтобы, не выпуская из своих профессионально непригодных рук управление страной, впустить внутрь номенклатуры слои профессионально пригодных управленцев, которые сделали бы за них всю рутинную работу. Однако, рассмотрев эту идею в деталях, номенклатурщики столкнулись с проблемой — подобное внедрение новых управленцев невозможно будет скрыть под оболочкой имеющегося общественного строя, не вызвав его внешних изменений. Фактически начав работать с экономикой как на Западе, придется менять для остального народа все внешние атрибуты системы. Смена плановой экономики на рыночную даже неучем будет восприниматься как переход от советского социализма к капитализму. Проблему пытались решить полумерами с обоих концов процессов преобразования — с конца реальных изменений и с конца словесных форм, в которые это облачается. Так, например, при Михаиле Горбачеве были выведены из незаконного поля подпольные цеховики и появилось слово «перестройка». Однако человеком, который почувствовал одновременно назревающий кризис в номенклатуре и революционную ситуацию в обществе, оказался убежденный номенклатурщик Борис Ельцин. Взяв под свой контроль одновременно оба этих фактора и отказавшись от необходимости сохранять внешнюю оболочку номенклатурного строя именно как социалистического, он смог самозванно занять место главы государства. Занять в лучших номенклатурных традициях — во-первых не свое место, во-вторых ценой распада страны и неисчислимых последующих людских бед и горестей. В России установился капиталистический строй с внешнего взгляда. Но внутри под внешней оболочкой строй остался прежним — с господствующим классом номенклатуры.
Казалось бы, революция 90-х произошла, господствующий класс должен пасть. На самом деле господствующий класс только лишь получил пополнение. Номенклатура осуществила свою мечту — теперь слой новых «капиталистических» управленцев, внедренный в нее, позволит им жить со всеми благами как за границей, а их место в системе распределения благ останется таким же незыблемым. Но нужно было что-то дать и народу, собственно поддержавшему революцию. Ельцин понимал, что одной отмены сухого закона будет недостаточно, экономика навряд-ли покажет удовлетворительные результаты в первое время при коренном изменении ее типа и переделке всех экономических отношений, какое-то подобие красного террора по отношению к населению также было бы навряд-ли уместным связи с тем, что такую позицию занимали как раз оппоненты Ельцина в деле захвата власти и ему
приходилось набирать политические очки как раз на противоположной позиции. Немаловажную роль сыграл также политический партнер Ельцина в Ленинграде Анатолий Собчак, приверженность которого номенклатурным ценностям вызывает большое сомнение. Выход для номенклатурщика Ельцина был индуцирован внешними обстоятельствами — предложить народу имитационную демократию. Хотя это и идет в разрез с принципами номенклатуры, которая несовместима с демократией, и этот тезис будет раскрыт чуть позже, но по-другому Ельцину не удалось бы занять не свое место и самое главное не удалось бы посадить не на свои места целую армию чиновников, составлявших тогда совокупность номенклатуры, то есть не удалось бы совершить акт массового самозванства.
Но ведь, как мы знаем, у номенклатуры через самозванство происходит и зачатие, и рождение и реинкарнация, как в данном случае. Номенклатура умерла вместе с социалистическим Советским Союзом, и номенклатура мгновенно воскресла уже в новой капиталистической России. Причем воскресла большею частью в тех же персонах, из каких была сложена и в СССР. Подтверждением тому совершенно своевременно запущенный Ельциным процесс судебного запрещения и ликвидации Коммунистической Партии, в которой непременно состоял каждый участник номенклатуры при социализме. Теперь же все эти люди, не оказавшись очерненными даже выходом из «любимой» партии, могли спокойно занимать свои «не свои места» в аппарате управления капиталистической страной. Одновременно была призвана в номенклатуру горстка специалистов по кап хозяйству извне. Сегодня их принято называть людьми команды Гайдара. Ирония судьбы состоит в том, насколько хорошими профессионалами их можно называть и заняли ли они по праву свои места, либо, как и все номенклатурщики — чужие? Вопрос этот я оставлю открытым. Судить же нужно по результатам. Добилась ли номенклатура всех тех благ капитализма, о которых грезила, в современной России? Если добилась, то это были те люди, что нужно, поставленные на свое место. Если не добилась — самозванцы. Вопрос лишь в том, что включать в список этих благ? Включать ли свободу? Касаемо личного мнения автора по команде Гайдара, замечу только, что та поспешность, с которой эти люди переводили страну на рельсы новых экономических взаимоотношений, не выдерживает никакой критики. Поспешность эта выразилась в нежелании ждать момента естественного образования класса буржуазии. Программа ваучеризации была провалена ими самостоятельно и сознательно. Включение приватизации на условиях выборочного дарения населению — их рук дело. В конце концов, «назначение» через такую приватизацию единичных счастливчиков в миллиардеры и последующий их прием в ряды номенклатуры (рождение олигархов) — все это сделали гайдаровцы.
Подведем итог, номенклатура в начале 90-х годов претерпела реинкарнацию через внедрение в свои ряды гайдаровцев — профессионалов капиталистической экономики сомнительного качества, и олигархов — буржуазии, уж точно занимающей не свои места при собственности на большинство средств производства, товаров и денег, так как эту собственность не заработала. Таким образом, самозванство как грань авантюризма, который каждый раз ставит страну под риск распада и ухудшения жизненного уровня населения, очередной раз сработало как главное системное действие номенклатуры, приводящее к ее укреплению.
Теперь несколько слов о несовместимости номенклатуры с демократией. Почему Ельцин после революции 90-х не запустил обещанный процесс установления истинной демократии? То есть демократии с истинно независимыми ветвями власти, демократии с истинно честными выборами, демократии с возможностью надежды на беспристрастные судебные решения. Во-первых, он сам был убежденным номенклатурщиком со сформировавшейся системой ценностей, во-вторых этого все равно не допустила бы номенклатура.
Номенклатура — это не зверь, который может единомоментно восстать и возрычать: «мы против!». Нет, номенклатура наоборот все время своего существования маскируется под общий ландшафт и пытается сделать вид, что ее и нет в помине. Номенклатура действует из-под тишка, не сразу, но целенаправленно. Постоянное давление власти вниз — отличительная ее черта. В странах же с отсутствием номенклатуры мы видим противоположное — редкими, но сильными рывками происходящее давление снизу на власть. Здесь мы видим — номенклатура несовместима с демократией. Ведь именно демократия создает среду для подобного давления снизу.
Почему номенклатура не терпит вмешательства со стороны народа? Здесь все просто — дай народу волю, и он скоро поймет, что многие из тех горестей, которые он претерпевает, многие из неудач в экономике, а также в типичных областях государственного управления: медицине, образовании, пенсионном обеспечении, социальном обеспечении, все они происходят из-за того, что в управлении страной находятся люди не на своем месте. А если народ такое поймет, так он еще и захочет через демократические процедуры таких людей из управления прогнать и посадить туда тех, чье это место и по праву, и по способностям. Соответственно, при осуществлении народом такого сценария, внутри номенклатуры будут подорваны основные винты, стягивающие ее.
Какие винты и как могут пострадать? Это появление в составе номенклатуры инакомыслящих, выступающих против номенклатурных ценностей. Это уменьшение отрицательной селекции в пользу лоялистов. Это, в конце концов, уменьшение числа участников номенклатуры, способных на авантюризм, самозванство. Так постепенно номенклатура перестанет быть сама собой и развеется, превратившись просто в аппарат управления страной в стилистике «слуг народа». Коллективное бессознательное участников номенклатуры имеет очень отчетливое представление о вышеописанной здесь несовместимости своего класса с демократией. Хотя это не мешает им установить декорации из демократии, как показывает современное положение дел в России. И тогда у россиян в общественном сознании возникает слово, которое характеризует еще одну грань авантюризма номенклатуры — жульничество. Обычно это проявление приписывается народом власти при проведении очередных выборов. Это и причина поистине общенародной апатии в отношении выборов и игнорирования участия в них.
«Жулик — Вор, мелкий мошенник».
Само по себе очень интересно, почему народ выбрал именно эту грань авантюризма для описания фальсификаций, учиняемых властью, на выборах. Налицо уменьшительная форма от мошенника, эдакое малое воровство. Хотя по сути кража голосов на выборах — это куда большая кража, чем, например, кража каких-то товаров. Ведь при краже голосов происходит фактически кража избирательных прав гражданина, а при систематической и постоянной краже голосов — лишение его этих прав. Кроме того, при подобных фальсификациях чисто юридически затрагиваются и государственные интересы. Однако народ склонен считать это преступление «мелочевкой». По-видимому, это одна из тех причин, почему номенклатура зародилась и процветает именно в России.
Честные выборы — это не единственная демократическая процедура, которая вызывает отторжение у номенклатуры. В современной России под управлением номенклатуры Конституционный Суд закрывает глаза на нарушение множества статей Конституции, не говоря уже и о законодательной, и об исполнительной власти. Сам народ тоже очень иронично относится к главному Закону своей страны — вроде бы он есть, а вроде бы его и нет. Совершенно очевидно, что такое положение вещей насаждено номенклатурой. И ведь действительно, если почитать Конституцию РФ, то в какой-то момент может показаться, что это инструкция по ликвидации номенклатуры как таковой. Эдакое вот мелкое мошенничество — свести основной Закон страны по своему практическому статусу в ранг пустого листа бумаги.
Отдельного внимания заслуживает такой вид жульничества номенклатуры, как устранение независимости ветвей власти. Этим номенклатура промышляла еще, находясь в утробе своей матери — организации профессиональных революционеров. Революционные суды отличались удивительной одноправленностью и жестокостью решений, а решения, принимаемые на первых съездах, нещадно корректировались затем в кабинетах. Неудивительно, что столь мощно и авантюрно заложенное начало приемлемых для власти методов работы не могло не сказаться в будущем еще на многих и многих поколениях сменяющих друг друга номенклатурщиков.
Но если «кража демократии» не так болезненно отзывается в сознании нашего народа, вышедшего из-под царизма и сразу попавшего под номенклатуру, то есть ли для него более чувствительное проявление сущности этого эксплуататорского класса, более «скрежещая по стеклу» сторона его авантюризма? Обратимся к самому народу. Как он покрепче, чем жуликами клеймит эту власть сейчас? — Воры! Конечно же, воры.
«Вор — Человек, который ворует, преступник, занимающийся кражами».
И вкладывает в это понятие о власти простой человек, конечно же, то, о чем все знают, но номенклатура делает вид, что этого не существует — коррупцию. Странно, что до сих пор ни одна серьезная исследовательская организация не провела опрос общественного мнения с одним единственным вопросом: как Вы считаете, наверху воруют? С уверенностью можно сказать, что более 90% респондентов ответили бы на этот вопрос положительно. К громким коррупционным делам простой народ начал привыкать в период разрыва информационного занавеса изнутри номенклатуры, который случился при переходе от социалистической ее оболочки к капиталистической. Сначала такие выбросы, как «хлопковое дело», пресс-конференция Иванова и Гдляна. Они будоражили народное мнение, а потом все растворилось в неразберихе внезапно накинувшегося дикого капитализма. Откуда-то, как внезапный снег на голову, появились олигархи, бандиты, безработица и прочие подарки от команды Гайдара. В сущности, все девяностые и нулевые народу было не до новостей о коррупции. Но они были (в тот период в России еще существовали по инерции свободная журналистика и СМИ, созданные как часть имитации демократии), и народ подспудно накапливал где-то в подкорке сумму этой информации по воровству в верхах, хотя большую часть забот людей составляло самостановление в условиях рухнувшего старого мира и строительство новой, капиталистической экономики, образование соответствующих ей трудовых и деловых связей, наработка опыта и прочее утилитарное.
К концу нулевых этот процесс переформатирования экономики и набора народом некого «жирка» безопасности был большей частью окончен, во всяком случае в больших городах. И городской житель стал задумываться не только о своем будущем, но и уже о таких категориях, как справедливость, будущее детей. Кроме того, большая часть простых граждан России смогла побывать за эти двадцать лет хотя бы один раз за рубежом, в странах Запада. Увиденное там, конечно, тоже невольно начинало наталкивать народ на мысль: а почему у нас этого нет? И последним не очень благоприятным фактором для номенклатуры тут стало развитие интернет-технологий: социальных сетей, сетевых СМИ и прочих ресурсов, дающих ту информацию, которую не всегда могут предоставить даже свободные СМИ обычного формата. Все эти факторы привели к росту народного интереса к никогда не успевавшей останавливаться теме коррупции во власти. Неудивительно, что в нынешнее время номенклатура определилась с этими узловыми точками внешней опасности для своего организма и на данный момент активно занимается снижением уровня доходов населения, снижением образовательного уровня через уменьшение финансирования в науку и образование, а так же отупление населения через телевещание и увеличение клерикализации государства, ограничением туристических потоков за рубеж, уничтожением свободных СМИ и ограничением свободного распространения информации в Интернете. Законодатели, поспешно включенные в номенклатурные ряды, всецело поддерживают эту деятельность штамповкой соответствующих законов. И вот такое «деловитое» проявление деятельности номенклатуры наталкивает нас на мысль о существовании еще одной грани ее авантюризма. Она ведет себя как делец.
«Делец — человек, который успешно (иногда не стесняясь в средствах) ведёт дела».
В последнее время часто стал встречаться фразеологизм «ООО РФ». И он очень хорошо отражает суть происходящего. Сейчас Россия капиталистическая страна. Но такое определение нисколько не говорит о том, кому именно принадлежит капитал в этой стране. Нынешняя номенклатура умудрилась довести процесс приватизации в стране до конца и нынче основная часть средств производства, товаров и денег принадлежит «ООО Номенклатура». То есть номенклатуре принадлежит монополия на капитал. Как такое стало возможным в отдельно взятой капиталистической стране? Тут необходимо разобраться.
Как уже говорилось ранее, в начале 90-х годов номенклатура впустила в свои ряды гайдаровцев и новоиспеченных олигархов. Но в каком качестве олигархи вошли в ее состав? Это очень интересный и важнейший вопрос в понимании механизмов распределения общественных благ в современной России. До ответа на этот вопрос неплохо было бы обратиться к подобному же вопросу, но относительно номенклатуры советской. Каким образом номенклатурщики в СССР получали эти блага? Для ответа на вопрос я приведу только одну цитату из книги Восленского «Номенклатура»:
Светлана Аллилуева вспоминает о пачках денег, доставлявшихся ежемесячно Сталину, о том, что ящики его письменного стола на Ближней даче „были заполнены запечатанными конвертами с деньгами“.
Любители более широкой и детальной картины могут самостоятельно обратиться к труду Восленского, но даже из того, что приведено выше вполне ясным становится способ получения номенклатурой своих благ в СССР — за семью заборами, без спроса, в тайне от народа. Хотя в получении именно денег советская номенклатура даже и не нуждалась. Все необходимые блага она не покупала, а получала просто так. Номенклатура в советском обществе построила для себя некое подобие микрокоммунизма. Создание же коммунизма для народа изначально и не входило в ее планы.
При переходе же к ельцинской форме номенклатурного общества задача по получению благ для номенклатурщиков усложнилась. В Советском Союзе деньги печатали тысячами тонн, производство товаров же не успевало за печатным станком, но приводило это только к дефициту товара на полках магазинов для простых граждан, а привилегированную номенклатуру это никак не ущемляло. В новой же формации Госбанк СССР превратился в Центробанк, который либо все считает и лишних денег никому не дает, либо печатает их тоннами, и они тут же обесцениваются по отношению к мировым валютам. Отрешиться от курса рубля к доллару или зафиксировать его — нельзя. Капиталистическая экономика оказалось работоспособной только в открытом западному миру виде, в отношении и товарных потоков, и собственности, и финансов в том числе. Получалось, что в стране попросту нет неучтенных денег, предназначенных для получения номенклатурой своего традиционного куска пирога. И тут для номенклатурщиков открылся изящный и эффективный канал поступления благ — олигархи и мелкая буржуазия. С олигархами выстраивали симбиоз на постоянной основе высокопоставленные номенклатурщики.
Со средним и малым бизнесом же имели дело номенклатурщики рангом помельче, периодически вымогая взятки. Эволюция подобного симбиоза произошла ударно быстрыми темпами. Пары-тройки лет хватило на то, чтобы государство отрешилось от основного индустриального актива советской экономики в пользу олигархии. В этом, по-видимому, и причина поспешности действий гайдаровской команды — номенклатура не могла ждать десятилетие, пока появится кормовая база для ее успешной жизни. Достаточно быстро сложилась и банковская система, ультра-непропорционально насыщенная мелкими частными банками. Подобные банки и стали точками присоски номенклатуры к новому классу буржуазии. Номенклатура получила в руки весь инструментарий западного финансового мира для выполнения своей задачи — обогащения, которое можно держать в тайне от остальных: фонды, офшоры, швейцарские счета, зарубежная недвижимость и номинальные владельцы собственности. И тут мы начинаем затрагивать тему, которая плавно отводит нас от такого проявления авантюризма номенклатуры, как делячество, к шарлатанству.
«Шарлатан — обманщик, хвастун и надувала; кто морочит людей, пускает пыль в глаза, отводит, туманит, разными приемами дурачит и обирает».
Надежное сохранение тайн и секретов — это один из важнейших принципов существования участников номенклатуры. Перестань они придерживаться этого принципа, и социальный организм номенклатуры окажется внешне незащищенным и слабым. Другое, более известное проявление этого принципа — ложь. Действительно, как сохранить нечто в тайне без лжи? Ведь должности, занимаемые номенклатурщиками, как правило публичные, так или иначе приходится давать остальным гражданам информацию о себе. Конечно же всегда лживую. Сливаясь вместе, персональные ручейки лжи номенклатурщиков образуют широкое течение реки пропаганды. Ее ставят на государственные рельсы во всех отношениях, она имеет общее оформление и логику, но обслуживает она исключительно интересы номенклатуры. Проявления такой пропаганды многообразны.
К примеру, в советское время широко внедрялся культ избыточной военной секретности. Народ привыкал к тому, что секретность — это серьезно. Не дай-то бог приблизиться хоть на шаг к чему-либо секретному. Номенклатура же умело использовала этот народный страх перед всем секретным для хранения собственной главной тайны — размера получаемых для потребления благ. С тех пор сложилось у простых граждан страны несколько отличное от западного представление о людях, занимающих чиновничьи посты: «туда наверх лучше палец не совать». Еще один пример пропаганды — срочная служба в армии, когда после двух лет службы солдат выходил на «дембель» не столько подготовленный как воин, сколько обработанный на прокрустовом ложе, политически подкованный гражданин. Такой гражданин был на сто процентов уверен, что полувоенное состояние общества — это нормально, ведь страна окружена кольцом недремлющих врагов. И никак не приходило такому гражданину в голову, что полувоенное положение нужно только лишь как внутренняя мера, увеличивающая вес номенклатуры в глазах народа.
Но не стоит недооценивать роли и традиционных методов пропаганды — через СМИ. Несмотря на определенные архитектурные достоинства, никогда по советскому телевидению не демонстрировались госдачи номенклатурщиков, никогда этого не происходило и в современной России. С другой стороны, любое малейшее улучшение жизни простых людей немедленно и с множественными повторами освещалось и освещается, при этом независимо от истинных причин этого улучшения заслуга в этом неизменно приписывалась тем, кто находится у руля государства. В те же периоды, когда никаких улучшений в жизни народа нет, на всю катушку используется творчество своеобразно талантливых авторов, способных либо сделать из мухи слона, либо, как говорят, «высосать что-нибудь из пальца» в том случае, когда даже и мухи-то нет. Особый жанр — показать, как хорошо жить в этой стране по сравнению с другими, но из советского репертуара пропагандистов в российский репертуар он перешел слабо. Это еще одно из тех проявлений капиталистической упаковки, которая усложнила жизнь номенклатурщикам — межгосударственные границы оказались открытыми для населения, и оно само, воочию смогло убедиться где как живется.
Однако свято место пусто не бывает, и современные российские пропагандисты не стояли на месте и многократно пополнили свой репертуар нововведениями. Из них можно отметить: откровенная ложь, перекладывание властью ответственности за свои поступки на других, передвижки границ морали, вытаскивание на свет «грязного белья» и многое другое, в основном мелочного пошиба. Такой новый контент пропаганды лучше воспринимается необразованной аудиторией со слабым уровнем эрудиции. Поэтому подконтрольные номенклатуре СМИ оставляют достаточно места не только пропагандистским материалам, но и материалам, отупляющим население. Главная задача таких материалов — создать у человека кашу в голове, представляющую из себя коктейль антинаучных идей и конспирологических версий в области политики, истории, экономики, финансов. Есть и так называемые отвлекающие внимание материалы. Все это, как мы видим, удивительно похоже на арсенал средств заурядного шарлатана, задача которого задурить сознание жертвы и обокрасть ее. В сущности и происходит именно это, только в роли жертвы выступает народ, а в роли шарлатана номенклатура.
Итак, как мы видим, перед нами начинает раскрываться масштабная картина труда номенклатурных работников, направленного на обеспечение целостности и безопасности своего класса. Ради чего это? Ради всего лишь права пользоваться госдачами, да всегда получать то, чего нет на магазинных полках? Возникает вопрос — а стоит ли овчинка выделки? Не слишком ли много усилий прикладывается ради такой небольшой выгоды? Ответить на этот вопрос нам поможет еще одно проявление авантюризма номенклатурщиков — аферизм. И ответ на этот вопрос — ради такой выгоды стоило прикладывать столько усилий.
«Аферист — человек занимающийся аферами. Афера — недобросовестное, мошенническое предприятие, дело, действие».
Попробуем понять психологию человека, занимающего свое место в номенклатуре (то есть не свое место на управленческой должности). Не работать же он сел на это место как проклятый, тем более, что работать-то собственно он и не умеет, и даже близко не представляет, как это делается. Он создаст видимость своей работы, неотложные дела перепоручит замам и секретарю, и пока вышестоящее начальство не спустило сверху очередной раздачи по шапкам, у номенклатурщика остается уйма свободного времени до конца рабочего дня. Что прикажете делать? Ехать на рыбалку? О, нет! Вот же они — телефоны с госгербами на наборных дисках! Вот же она, черная «Волга» с водителем у подъезда! Вот же на мне костюм со значком местного совета депутатов! Нужно все это использовать!
Большую часть своего рабочего дня еще с советских времен номенклатурщики привыкли посвящать комбинированию в стиле, не очень далеком от стиля Остапа Бендера. Каждый на своем рабочем месте, кто чем горазд. Вот как мог выглядеть рассказ одного из секретарей обкомов:
Съездить в гости к Степанычу, милицейскому начальнику моей области, у него по слухам вчера накрыли крупного скупщика облигаций госзайма, скупал 100 рублевые облигации по 10 рублей. Сам Степаныч их погасить не может — слишком уж он на виду с этими скупщиками, поэтому охотно продаст облигации мне по 5 рублей. За счёт выигрышных облигаций с этой пачки, изъятой у скупщика, в следующем году будет получено не меньше трех призовых „Волг“, двадцати холодильников, полста телевизоров. Все это добро спрячем на складе мебельной фабрики у Ивана Иваныча и будем сбывать населению со скидкой в 30%. В результате вложено 2,5 тыс.руб., а получено будет 10 тыс.руб. Выгода 7,5 тыс.руб. Ну и достаточно дел на сегодня, а после визита к Степанычу — в баньку вместе с ним.
Сращение партийных, силовых и хозяйственных работников номенклатуры в обособленные криминальные банды происходило с самого момента ее рождения. Ну а теперь представьте, какие возможности открылись скучающему на рабочем месте номенклатурщику в стране с открытой капиталистической экономикой западного типа. Тут уж точно не до основной работы и не до скуки. Успеть бы только побольше, за отведенное время!
Здесь не будет приведено никаких примеров номенклатурных афер от власть предержащих современной России. Таких примеров слишком уж много в свободном доступе. Можно сказать лишь одно — российский номенклатурщик мало чем отличается в этом смысле от своего советского прототипа, только лишь достижения человеческой цивилизации, извращенно используемые им, позволили ему значительно нарастить объемы добываемых в этих аферах средств. Соответственно, Россия несет значительно большую нагрузку от эксплуататорского класса номенклатуры, чем Советский Союз.
Наверное, у более-менее совестливого читателя хоть раз возникало чувство некого неудобства, когда автор просил примерить на себя психологию номенклатурщика и пытался провести читателя по ней. Наверное, возникал вопрос:
— Почему так безоговорочно эти люди вместо положенной государственной работы решают тратить время на делишки и аферы?
Попробуем разобрать и этот аспект номенклатуры. А именно человеческие качества ее участников. И попробуем дать ответ на вопрос, почему эти качества именно такие. И в этом нам поможет такой синоним слова авантюрист, как прощелыга.
«Прощелыга — Это слово, имеющее значение «плут», образовано от существительного щель и буквально означало «тот, кто сможет пройти в любую щель».
За ответом же обратимся, как ни странно, далеко назад во времени — в Петроград, в лето 1917 года. Царизм уже свергнут. Владимир Ленин уже произнес знаменитую речь с броневика у Финляндского вокзала. Ну а вы, предположим, являетесь солдатом одной из частей русской армии, переброшенных в столицу с фронтов первой мировой войны. Что еще о вас известно? Родом вы из деревни, крестьянин. Жили бедно, лапти плели сами себе, что в поле вырастет, тем и питались, потому как купцы обдирали как липку, скупая по осени урожай за считанные гроши. Хватало их лишь на соль, да на махорку со спичками. Потом царь забрал на войну. Выдали сапоги. Протопал в них немало, да только и был рад, что не убили. Не хочется мне возвращаться к своей избенке да к хлеву. То есть мне бы остаться как-то в городе. Да только как? Хотя вот тут один матросик ходит все, да подначивает — сделаем революцию с большевиками, так они нас всех тогда большими начальниками сделают. Командиры же говорят, что нужно быть верным присяге. Как поступить?
И судя по результатам октября 1917 года многие необразованные и неотягощенные большими идеалами, чем самому стать барином крестьяне сделали выбор в пользу большевиков. Выбор в сторону жизненного пути с быстрым достижением желаемого, одним скачком, силой. Авантюрно занять чужие теплые еще места в столице. Что на них делать? Неважно, там разберемся. В той же части это касается и рабочих, сделавших выбор в пользу большевиков, ведь недавно они еще были теми же крестьянами и их идеалы не успели уйти сильно далеко. Да и в классах интеллигенции и буржуазии тоже нашлись люди прощелыжно-авантюрного склада ума. Все вместе, учинив октябрьскую революцию, они и зачали изучаемую нами сейчас номенклатуру. И как всякий живой организм номенклатура навсегда сохранила в себе этот «ген» зачатия.
Что же с этим делать?
Коренная проблема нашей страны в наличии в ее общественной структуре класса номенклатуры. Неважно, сколько классов можно сейчас насчитать в России и неважно, сколько классов останется после успешных действий реформаторов. Главное, чтобы среди них в результате не оказалось номенклатуры. А это непросто. Этот класс способен к зачатию при скоропалительных действиях. Этот класс способен к реинкарнации при изменении типа общественного строя. Если удастся разместить на местах государственного управления профессионалов своего дела и создать условия, при которых возможно давление на них снизу, то вероятность появления номенклатурного класса сильно уменьшится. Каков же конкретный механизмом такого улучшения управленческого аппарата? Лично мне он видится в создании конкурсных комиссий из числа международно-признанных профессионалов государственного управления и назначение чиновников на руководящие должности только по решению таких комиссий. Однако реализация подобного механизма в нашей стране в настоящее время, по всей видимости, невозможна.
