Это проклятое столетие. Часть 1. Россия, которую мы потеряли
Вступление.
Вот и наступило столетие величайшей катастрофы русской истории: Октября 1917 года. Однако до осознания всей глубины трагедии мягко говоря далеко, не говоря уж о преодолении ее последствий. И, пожалуй, разговор об этом стоит начать с того, какую же именно Россию мы в итоге потеряли.
Сразу оговорюсь: содержательная полемика с красными ортодоксами по данному вопросу едва ли возможна в силу слишком уж кардинальных мировоззренческих различий. Замечу, однако: после краха исторической школы Покровского советская власть во многом реабилитировала историческую Россию с одной весьма интересной закономерностью: отношение к ней в общем и целом было выстроено по принципу "чем позже, тем хуже". Что характерно и для нынешних комми.
Куда более серьёзного внимания заслуживают мнения, мол, в общем и целом Октябрь принципиально ничего не изменил, а если и изменил, то ненадолго, лет эдак на десять, после чего все вернулось на круги своя.
Что ж, утверждение "Сталин продолжил политику царей" (в более хардкорном варианте "большевики продолжили политику царей") чудовищно уже тем, что цари там сливаются во что-то одно. А именно в гнусную карикатуру из грозненской опричнины, екатерининского крепостничества и николаевских шпицрутенов наподобие запечатленной в реальности сорокинского "Дня опричника", которая в данных построениях еще и выглядит чем-то статичным. Но ведь такой подход порочен чисто логически и его приверженцы сильно переплевывают Фукуяму, который хоть и знатно облажался со своим "концом истории", но все же не додумался поместить его в 15-16 век.
На самом же деле об исторической России (как и о прочих странах), надо говорить в динамике и посему когда мы говорим о России, которую мы потеряли, уместно говорить не том, какой Россия была изначально, во времена Филофея и Софьи Палеолог, а о том, во что она превращалась в последние десятилетия своего существования. Так вот, была и опричнина, было и крепостничество, были и шпицрутены, только вот с 1861 и особенно с 1905 года РИ двигалась совсем в другую сторону. И вот с этого момента нам придется поговорить поподробней.
Начать сей разговор стоит с уваровской триады: православие, самодержавие, народность.
Православие.
Православие, по-хорошему говоря, еще начиная с петровских времён играло в РИ роль 1) внешнего фасада 2) инструмента управления составлявшей подавляющее большинство населения крестьянской массой. Это было в целом похоже на ситуацию с англиканством в Британии с той, однако, разницей, что к увлечению части дворян иными христианскими конфессиями российская власть относилась явно лояльнее. Однако ближе к концу существования РИ ситуация начала меняться.
Во-первых, по мере общего ослабления цензурных ограничений намордник, одетый Петром на православное духовенство начал спадать. В итоге внутри РПЦ началось творческое оживление, венцом которого стал готовившийся с 1906 г. поместный собор 1917-18 годов, наследие которого весьма интересно и плохо воспринимаемо современной православной ватой, предпочитающей сергианское наследие. К примеру, вот как предлагалось ставить епископов на вакантные кафедры: «Архиереи округа или при отсутствии округов Священный Синод Российской Церкви составляют список кандидатов, в который после канонического одобрения, включаются и кандидаты, указанные епархией. По обнародовании в епархии списка кандидатов архиереи округа или архиереи, назначенные Священным Синодом, клир и миряне епархии совместно производят... выборы кандидата, голосуя одновременно всех... причем получивший не менее 2/3 голосов считается избранным и представляется на утверждение высшей церковной власти. Если никто из кандидатов... не получит указанного большинства голосов, то проводится новое голосование... и высшей церковной власти представляются кандидаты, получившие не менее половины избирательных голосов».
Для эпохи патриарха Кирилла (да чего уж там, даже Алексия Второго) звучит шокирующе, не правда ли?
Во-вторых, процесс секуляризации, затрагивавший до реформ Александра Второго лишь дворянство, пошел начиная с них в более широкие массы, устремившиеся из деревни в города.
В-третьих, расширялись границы свободы вероисповедания. В результате крепли общины старообрядцев (хозяйственные успехи которых, достигнутые в те времена, к слову, ставят под большое сомнение расхожий тезис о Православии как тормозе экономики) и всевозможных сектантов. Про запрет в РФ Свидетелей Иеговы и жесточайшие гонения на них, устроенные большевиками и нацистами все слышали? А вот в поздней РИ они были вполне легальны. Кроме того, в те годы можно было спокойно заниматься оккультизмом, не опасаясь, что тебя сожгут на костре, как в средние века или возьмут в оборот чекисты, как в Совке. Про Блаватскую и Рерихов немного слышали? То-то же.
Подведем итог: Россия постепенно двигалась в сторону, близкую к американской модели светскости с поправкой на наличие "большой" РПЦ. И не знаю уж, кому как, но меня такой вариант устроил бы сильно больше, нежели жесточайшее насаждение атеизма большевиками или пошлые игры в византийскую симфонию в исполнении их преемников.
Самодержавие.
От православия перейдем к самодержавию. Собственно, первым шагом к сдаче императорским двором командных высот стали городская и земская реформы Александра Второго, установившие выборное местное самоуправление в городах и сельской местности соответственно. А дальше встал уже и вопрос о конституции. Увы, подлое убийство левыми террористами царя-освободителя сильно задержало уже начатый было процесс (конституция Лорис-Меликова могла бы стать его первым шагом) и в итоге она была дана уже в драматичных условиях 1905 года (к слову, все познается в сравнении и если уж считать Николая кровавым из-за событий 9 января, кровавыми являются те же Горбачев и Ельцин, а ведь они - самое гуманное, что тут было после Октября). Однако направление процесса было очевидно и если бы не катастрофа столетней давности, Романовы имели бы все шансы в не столь отдаленном будущем начать царствовать, но не править подобно своим британским коллегам, к чему, кстати, очень располагала болезненность цесаревича Алексея.
Собственно, это и был бы самый предпочтительный (более того, сильно предпочтительный перед всеми остальными) вариант, ибо перестраивать сложнее, чем строить, и потому если для молодых стран-сепаратистов республика хороша, то для старых стран с давними монархическими традициями институт монархии – не то, чем стоит разбрасываться, ибо наличие в такой стране государя, пусть даже отошедшего от текущих дел, играет роль стабилизатора обстановки и страховки от сомнительных личностей, идеологий и экспериментов. Если не верите, сравните судьбу Британии с судьбой даже не только России, но хотя бы Франции и Германии. И не случаен, кстати, следующий факт: абсолютно все политические силы поздней РИ, кроме социалистических, были за сохранение монархии в том или ином виде.
В общем, я бы с удовольствием пел "Боже, царя храни" и жил в свободной де-факто демократической стране вместо сами знаете чего. Остается добавить: процесс постепенного ограничения самодержавия сопровождался и постепенным расширением политических свобод. Собственно, по их уровню с Россией 1905-17 годов могут тягаться разве что 90-е.
Народность.
И, наконец, народность. В поздней РИ по мере разрушения сословных перегородок и развития национальной мысли (иные слова того же Столыпина или Меньшикова и поныне более чем актуальны) пошел-таки процесс русского нацбилдинга. Завершиться он мог по-разному. В частности проект большой русской нации, также известный под названием триединства вполне мог быть реализован. Правда, при одном важном и поистине шокирующем для современной патриотической общественности условии: отказе от привязки "русский - значит православный" и признании распространенного западнее Великороссии католичества, будь то латинство или уния вполне нормальным религиозным выбором для русских. С учетом вышеуказанных тенденций к американизации русской духовной жизни и наличия таких интеллектульных центров, как Киевский клуб русских националистов, ничего невозможного в этом не было. И хоть современные украинцы и белорусы со мной едва ли согласятся, оно было бы всяко лучше "трех братских народов" в составе "новой исторической общности - советского народа" и нынешнего "русского мира".
Однако было возможно и иное. Не секрет, что еще в 19 веке практически все великие державы столкнулись с подъемом национализмов окраин и в целях геополитической конкуренции стали поддерживать подобные явления друг у друга. При этом, как показала практика, даже большевики смогли на время остановить данный процесс, лишь пойдя по пути взятия его под контроль. Смогла бы медленно, но верно либерализирующаяся система РИ, где под конец по Киеву уже открыто расхаживали толпы «мазепинцев» остановить тот же украинский нацбилдинг? Сильно не уверен.
В любом случае не большая русская этнополитическая нация, так малая (великорусская) состоялась бы и была бы весьма гетерогенна как по религиозной причине, так и по причине наличия живых региональных идентичностей, ныне практически уничтоженных ГУЛАГом, наступлением на деревню и «великими стройками». Уральские сказки Бажова помните? Хозяйка Медной горы, вот это вот все. А чего стоил мощнейший казачий субэтнос, пострадавший от большевиков особо тяжко!
Отдельный вопрос: качество той самой народности. И тут обратимся к фото Прокудина-Горского, изобревшего цветной фотоаппарат более ста лет назад (не правда ли, не менее показательная характеристика тогдашней русской научно-технической мысли, чем достижения Менделеева и Попова!):
Вот так, например, выглядела молодая русская крестьянка.
А так – русские строители железной дороги.
Продолжать можно долго, у Прокудина-Горского еще много фоток, по которым наглядно видно то, насколько русские поздней РИ были лучше нынешних.
Социально-экономическое положение.
Выше мы поговорили о, так сказать, надстройке. Поговорим и о базисе, то бишь социально-экономических процессах.
Не секрет, что начиная с Великих реформ в стране шел бурный экономический рост и к 1913 году Россия была четвертой-пятой экономикой мира с самым высоким в мире темпом роста промышленного производства. Бойко (насколько сие было возможно в отсутствие революций и глобальных войн) работали социальные лифты. Крепли классы как крупных, так и мелких собственников, причем это были настоящие собственники, а не нынешние герои залоговых аукционов и господряда и именно потому они вкладывались в Россию, а не вывозили все зарубеж, пока не отжали. От Третьяковых вот осталась знаменитая галерея в Москве, а от Абрамовича что останется? Челси? Рос уровень образования (с 1875 по 1913 годы процент неграмотных новобранцев снизился с 79 до 27, в 1908 году было введено всеобщее начальное образование, а доля выходцев из низших сословий среди студентов в 1914 году составила более 40%). Был прогресс и по части социальной защиты рабочих, известно, к слову, такое высказывание президента США Уильяма Тафта: «Ваш Император создал такое совершенное рабочее законодательство, каким ни одно демократическое государство похвастаться не может».
Культура.
Нельзя не упомянуть о том, что именно времена Александра Второго стали золотым веком русской прозы, временем, когда написали свои основные произведения Толстой и Достоевский. А позднее начался ярчайший Серебряный век. Который мог бы продолжаться гораздо дольше, если бы не… Ну вы поняли. В изобразительном искусстве же прогремели передвижники, задавшие стандарт русского реализма, дурной пародией на который стал придуманный Сталиным соцреализм. А чуть позже появился и знаменитый русский авангард, который был уничтожен тем же Сталиным, но который мог бы еще долго существовать, не умри в 1917-м Россия. (Желающим перевести в этом месте разговор на тему троцкизма могу лишь сказать: Ленина и Троцкого как выходцев из далеко не низших сословий связывало со старой Россией вообще и ее культурными трендами в частности нечто гораздо большее, нежели сына грузинского сапожника, плохо говорившего по-русски, а незавидная судьба решивших сотрудничать с большевиками из тех или иных соображений авангардистов – один из многочисленных уроков, говорящих о пагубности такого сотрудничества.) На тот же период приходится и расцвет русской классической музыки начиная от Мусоргского и заканчивая Рахманиновым. Развивался и театр на любой вкус от Мейерхольда до Станиславского.
Суд и тюрьма.
Нам, живущим уже сто лет в стране спускаемых сверху планов по уголовным делам, пыточного следствия, телефонного права и ГУЛАГа, подвергшегося после смерти Джугашвили лишь весьма условной гуманизации объективно должно быть любопытно узнать, каковы были добезцаря суд и места, не столь отдаленные.
Так вот, судебная реформа Александра Второго подразумевала полное отделение судебной власти от административной, процессуальную независимость судей, гласность судопроизводства, суд присяжных для обвиняемых в преступлениях средней и большой тяжести и невозможность пересмотра вступившего в силу приговора при открытии новых обстоятельств, указывающих на виновность подсудимого. Кроме того, судьи мировых судов (рассматривавших гражданские и уголовные дела незначительной важности) стали избираемы, а судьи судов общей юрисдикции, рассматривавших более серьезные дела назначались, но пожизненно, кроме того любое решение суда общей юрисдикции могло быть принято только коллегиально. И ярким доказательством того, что все это работало на самом деле, а не как самая демократичная в мире сталинская конституция, является дело Веры Засулич. Не, я крайне далек от восторгов по поводу прецендентов оправдания левых террористов и все же после дел Даниила Константинова и Ильдара Дадина (про период с 1917 по 1985 уж молчу) ту судебную систему невозможно не оценить.
А что же ждало тех, кто таки угодил за решетку? Нам даже сложно в такое поверить, но
…
Внушает, не правда ли?
Право на оружие.
Полагаю, каждый много раз слышал, мол, если разрешить русским людям огнестрел, то они тут же по пьяни друг друга перестреляют. И многие на такую мульку ведутся, ибо плохо знают историю. На самом же деле маузер, наган или браунинг в России, которую мы потеряли, можно было спокойно купить в охотничьем магазине. Так что когда мы обсуждаем те же события 9 января 1905 года и прочие случаи применения оружия царскими силовиками против демонстрантов, следует помнить: это вам не Болотная с ее унизительными рамками и даже не перестроечные деммитинги, где по крайней мере до Августа народ был совершенно безоружен. Нет, господа, то был формат, близкий к американскому. Вы сильно удивляетесь тому, что американские полицейские довольно быстро открывают огонь в случае чего или как-то осуждаете их за такую модель поведения? То-то же. Вот и старого русского городового не стоит винить лишний раз.
Кстати, еще примечательный аспект, многое говорящий о поздней РИ. Уж сколько было говорено о Ходынке и сколько проклятий в сторону последнего императора было по этому поводу направлено. Чего стоили знаменитые строки Бальмонта:
Кто начал царствовать Ходынкой,
Тот кончит, встав на эшафот.
Рассуждать на эту тему можно долго, я отмечу лишь один важнейший момент. Ходынская трагедия случилась в стране, где 1) народ вооружен 2) глава государства, несмотря на убийство собственного деда, а также покушения на своего отца и себя самого, не боится своего народа и потому хочет быть рядом с ним во время коронационных торжеств. И если на ситуацию, скажем, с инаугурациями американских президентов оно похоже, то для тех патологических трусов, который правят нами вот уже сто лет, подобное просто немыслимо.
Реклама оружия в поздней РИ.
Внешняя политика.
Очевидно, человек, не страдающий заболеванием под названием «советский патриотизм», не будет испытывать восторг ни от советской внешнеполитической традиции с ее «кольцом врагов», ни от путинских попыток ее реанимировать. Посему встает вопрос: действительно ли бездуховный Запад был всегда одержим идеей уничтожить народ-богоносецЪ? Как бы по логике русско-имперского советского православия во времена, когда Россией правили всамделишние помазанники Божьи, должен был быть одержим на порядок сильнее, чем даже при богоданном Владимире Владимирыче. Какова же была реальность?
В реальности же Российская Империя не позволяла себе ничего такого, чего не позволяли себе другие великие державы того времени, обладала дипломатией высокого класса и ее изоляция, несмотря на отсутствие каких-либо аналогов соцлагеря вокруг нее, была чем-то невероятным. И когда советские пытаются обосновать свой внешнеполитический, с позволения сказать, дискурс крылатой фразой Александра Третьего «У России есть лишь два союзника – ее армия и флот», мне смешно, ибо это всего-навсего русский аналог не менее знаменитого «У Англии нет ни постоянных союзников, ни постоянных врагов. У Англии есть только постоянные интересы», а во внешней политике сей император был ярким представителем realpolitik, положившим через заключение франко-русского союза начало созданию Антанты. А Антанта – это, простите, аналог и предшественник НАТО.
Напоследок, чтобы окончательно порвать шаблон всякого рода царебожничкам, стоит упомянуть весьма занятный факт: Гаагский трибунал - это детище Николая Второго.
Ну а если добавить к вышесказанному общеизвестную информацию о родстве Романовых с западноевропейскими династиями, не останется никаких сомнений: тогдашняя Россия была частью первого мира.
Вопрос об окраинах.
Думаю, моим читателям крайне интересен вопрос: а какое будущее ждало бы национальные окраины империи? Так вот, мне остается лишь повторить уже сказанное при обсуждении украинского вопроса. Еще в 19 веке практически все великие державы столкнулись с подъемом национализмов окраин и в целях геополитической конкуренции стали поддерживать подобные явления друг у друга. При этом, как показала практика, даже большевики смогли на время остановить данный процесс, лишь пойдя по пути взятия его под контроль, действуя при этом запредельно жестоко и крайне изворотливо, в общем, медленно, но верно либерализирующаяся система РИ уж точно бы так не смогла. Значит ли это, что на месте империи со временем возникло бы нечто, чаемое вышиватниками или Стомахиным? Нет, не значит. В конце концов если Шотландия и даже Ольстер – это все еще Британия, а Корсика – все еще Франция (а ведь у обеих бывших империй до сих пор есть заморские территории, молчу уж про Британское Содружество – тут вообще отдельная и очень интересная песня), то и Россия вполне смогла бы удержать не слишком многолюдные, не слишком проблемные и не слишком чуждые ей окраины. Тем более что РИ была куда менее централизованным государством, чем СССР или РФ, вполне способным учесть некие особые потребности окраин. Например, малочисленные калмыки, которым в определенных пределах было можно судиться по своему Степному Уложению, едва ли куда-то делись бы. Но вот Польша и особенно Финляндия, уже имевшая отдельный парламент, имели бы все шансы на судьбу, подобную канадской или австралийской, а Бухарский эмират – на судьбу, подобную пакистанской. Так или иначе, отпадение наиболее предрасположенных к тому окраин случилось бы на несколько десятков лет раньше, но это было бы обставлено заметно лучше для русских, чем то, как оно вышло в 1991-м. Сие, впрочем, не исключает того же завоза гастарбайтеров из Средней Азии или неких эксцессов, связанных с судьбой русских колонистов, но тем не менее.
Кто помешал?
Если вышеописанному пути развития России не суждено было продолжиться, стоит поговорить о его противниках. Они имелись и справа, и слева.
Усредненной позицией правых противников данного курса было убеждение: управлять более-менее по старому можно и нужно вечно. Наиболее яркой фигурой такого плана был Победоносцев, ставший главным идеологом контрреформ Александра Третьего. И если мы посмотрим на них, окажется: это были некие паллиативные решения, способные лишь немного что-то замедлить в ближней перспективе и усугубить неизбежность перемен в среднесрочной. Ярким примером тут является циркуляр о кухаркиных детях, преследовавший цель ограничить получение хорошего образования выходцами из низших сословий в целях профилактики распространения революционных идей. Но даже если закрыть глаза на нередкое увлечение революционными идеями молодых дворян вроде Софьи Перовской, Александра Ульянова или его младшего братца (хотя уже одно это делает подобную "профилактику" мягко говоря сомнительной), процесс получения гимназического и высшего образования выходцами из низов был максимум замедлен, а вот рост ненависти к системе и, следовательно, революционных настроений был налицо. В общем, реакционный лагерь был априори обречен на поражение.
Но увы, у буржуазно-демократического будущего России имелся иной и куда более грозный противник: революционные социалисты. Эти люди, в отличие от реакционеров, смотрели в корень и были готовы бороться не просто с амбициями поднимающихся социальных слоев, но с ними самими вплоть до физического уничтожения «эксплуататорских классов». Причем социализм и реакция взаимодействовали очень интересным образом. Судите сами: сначала народовольцы убивают Александра Второго, это приводит к торжеству точки зрения, мол, покойный император был слишком добр и слишком заигрался со своими реформами, следуют контрреформы, оказавшиеся на поверку полумерами, которые принципиально ничего не изменили, зато изрядно обозлили немалую часть общества, причем пошел, опять же, рост именно социалистических настроений, в общем, в итоге в 1905 таки рвануло. Далее, появляется Столыпин со своими реформами, во многом примиривший власть со всем спектром политических сил от кадетов до ВНС. Его убивает очередной левацкий террорист. И все, столыпинские реформы не получают продолжения, конфронтация между двором и обществом вновь начала с коротким перерывом на начало ПМВ расти и в итоге случилась катастрофа.
Заключение.
Подведем итоги. Россия, которую мы потеряли, если рассмотреть вопрос в динамике, это
- Нечто, близкое к американской модели светскости, но на православной основе в духовной сфере.
- Парламентская монархия, близкая к британской как форма правления.
- Современная качественная гетерогенная русская этнополитическая нация.
- Развитая рыночная экономика с полноценным институтом частной собственности.
- Расцвет образования, науки, культуры.
- Независимая судебная и гуманная пенитенциарная система.
- Право на оружие.
- Интегрированность в первый мир на правах великой державы.
- Постимперский транзит не хуже, чем у всех.
А теперь сравните с тем, что в итоге получилось и, надеюсь, у вас получится хоть чуточку получше осознать всю глубину трагедии.
