Плебс и патриции
Американские выборы всем уже порядком надоели, поэтому про Трампа здесь будет совсем немного. В основном про нас.
Нам повезло быть свидетелями того, как политический и финансовый истеблишмент провалил попытку повлиять на мнение избирателей и повернуть ход президентской избирательной кампании в свою пользу. Самым важным результатом этого сенсационного плебисцита явилось вовсе не то, что американцы выбрали чудаковатого парня с рыжим чубом. Гораздо важнее то, что воля избирателей была законно реализована, вопреки желанию практически всей управленческой верхушки. Получилась наглядная иллюстрация, как должна работать демократическая система, которая покорно приняла выбор людей, не обращая внимания на противодействие богатейших людей мира.
На этом фоне карикатурно смотрятся любые выборы, проходящие в наших «палестинах». Под «нашими» здесь подразумеваются все страны бывшего СССР, исключая разве что только страны Балтии (которые, впрочем, полноценной частью Советского Союза никогда и не были). Мы уже привыкли к мысли, что выборы — это нелепейшая профанация, а «элитам» по большому счету наплевать на мнение народа, поскольку они во многом сами формируют настроения низов.
Чтобы нам было не так обидно, говорящие головы из телевизора ехидно указывают на недостатки западных демократий. «Посмотрите, — бубнят они — и там тоже народ ничего не решает. Толстосумы устраивают опереточные выборы, дабы налогоплательщики тешили себя мыслью, что избиратели что-то могут изменить»
Безусловно, большую часть своих аргументов подобные «политологи» бессовестно подтасовывают, и последние американские выборы очень яркая тому иллюстрация. Однако необходимо признать, что частично эти горе-аналитики правы.
Действительно, любая стабильная политическая система направлена на то, чтобы «сливки общества» могли комфортно умножать свои богатства, а обычный народ не обращал на это внимания и не вынашивал планов поднять свою аристократию «на вилы». Ни одна страна в этом лучшем из миров не отошла от указанной парадигмы. Но есть принципиальные различия в условиях, при которых тот или иной народ согласен не обращать внимания на «безобразия» элит. Насколько народ позволяет «распоясаться» своей верхушке, настолько она и пускается «во все тяжкие».
Почему европейский избиратель имеет гораздо большее значение для своих политиков, чем российский или среднеазиатский? Зачем в Европе понадобились демократические системы управления, привлекающие «простой народ» к участию в судьбах государств? Почему большинство других стран, в том числе и США, двигается в фарватере этой идеи? По какой причине на восточно-европейской равнине, Кавказе, в Средней Азии не возникло такой потребности?
Причины следует искать в экономике. Точнее в экономическом укладе. На политическую структуру общества определяющим образом влияет способ ведения хозяйства, т.е. кто и как добывает «хлеб насущный», за счет какой хозяйственной деятельности живут люди.
Еще дедушка Маркс писал, что «труд — источник всех богатств». Генезис государственных институтов свидетельствует о том, что правящие кланы всех веков и народов старались паразитировать на товарно-денежных потоках, появляющихся в результате человеческого труда. Чем больше этот поток, тем мощнее «надстройка», желающая его контролировать и за его счет сытно жить. Все устойчивые государства возникали и существовали именно благодаря получению контроля над той или иной экономической деятельностью. Так было и в Европе, и в Азии. Однако есть разница в экономической деятельности, преобладающей там и здесь.
В Европе на протяжении последних нескольких сотен лет активно развиваются ремесла и интенсивный способ ведения сельского хозяйства. Европейская экономика как пылесос впитывает в себя научные достижения со всего мира. Производятся новые ткани (заимствованные в Китае и Индии), изделия из металлов, по технологиям, завезенным из арабских стран, предметы роскоши и многое др. Другими словами, основой европейского способа ведения хозяйства становится высококвалифицированный человеческий труд. Вполне естественно, что «кровопийцы-богачи» не дремлют и с помощью своего права собственности на землю и на средства производства принуждают работящий люд делиться плодами своего труда. Это мы с вами знаем по бессмертному творению «Кот в сапогах». — Скажите, чьи это поля?! — Маркиза, маркиза Карабаса!
Что происходит у нас. На территории бывшего СССР, какими бы названиями не обозначалась эта территория — Хазарский каганат, Киевская Русь, Новгородская республика, Улус Джучи, Крымское ханство, Московия, Российская империя — практически всегда преобладал один и тот же экономический уклад. Это транзит товаров через свою территорию и торговля дарами природы. Шелковый путь, «путь из варяг в греки», нефтепровод «Дружба» — все это можно назвать эксплуатацией своего территориального положения.
На протяжении нескольких столетий меняются действующие лица, но почти неизменны способы обогащения. Хазары жили за счет контроля над торговыми путями из Китая/Индии в Европу. Варяги пришли в Киев, потому что там было удобнее пощипывать купцов, торгующих с богатым Константинополем. Дело пошло так удачно, что семейство Рюриковичей выдавило хазар из «бизнеса». Потом контроль на две сотни лет перехватили ханы Золотой орды. Позже Крымское ханство в партнерстве с Московией разрушило Золотую орду и установило свой контроль над торговыми путями. Затем Московия усилилась после захвата волжско-каспийской торговой артерии и оттеснила крымских татар из Причерноморья.
Ну а что же делал простой люд в этой кутерьме? Увы, его роль была всегда незначительна. Кто-то из них обслуживал правящие элиты и их семьи. Кто-то пытался извлечь пользу от близости торговых путей. Но как? Продажей того, что даровала матушка природа: пушнина, пенька, лес, зерно и т.п.
Импорт же всегда состоял из товаров, созданных трудами европейских или восточных умельцев. Вместо скучной исторической статистики призову на помощь Пушкина. Описывая кабинет Онегина, он блеснул своими познаниями в экономике:
«Все чем для прихоти обильной/ Торгует Лондон щепетильный/ И по Балтическим волнам/ За лес и сало возит нам,/ Все что в Париже вкус голодный,/ Полезный промысел избрав,/ Изобретает для забав,/ Для роскоши для неги модной, -/Все украшало кабинет философа в осмьнадцать лет ...»
Местный товар всегда отличался низким уровнем «добавленной стоимости» (еще один терминологический привет от Маркса). Неквалифицированный труд роняет цену человеческой жизни. (Уж извините за подобный цинизм). Тех, кто подает еду на барский стол, или бегает за дичью по лесам, или охраняет чужое добро, или стреляет в человека, неугодного хану или князю — всех этих людей очень легко заменить на других. Поэтому, нет никакого резона интересоваться мнением подданных, которых ты в случае их недовольства легко умножаешь на ноль, а вместо них нанимаешь новых.
И наоборот. Поди-ка попробуй быстро выучить нового кузнеца, ткача, обувщика. А если господин живет за счет торговли продуктов труда высококвалифицированных мастеров, он просто вынужден бережнее относиться к источнику своего дохода. Там, где добавленная стоимость велика — ценность человека, его мнения, настроения крайне важна для того, кто получает мзду от торговли товаров с высокой долей человеческого труда. С целью лучшего управления массами придумываются местное самоуправление, конституция, выборный процесс.
У нас, в силу низкой квалификации населения и малой ценности жизни, вся эта атрибутика просто не понадобилась.
Предвижу возражения такого рода: «А как же советская индустриализация? Разве она не привела к возникновению экономического уклада, в котором продукты труда включают в себя высокий процент добавленной стоимости?»
Действительно, советский проект — это была уникальная для истории человечества попытка директивными методами превратить крестьянскую страну в индустриальную державу.
Мы с вами можем сейчас даже не рассуждать на тему, какой ценой происходила эта трансформация и не спорить на предмет, насколько этот эксперимент оказался удачным. Достаточно привести один факт — страны под названием СССР на политической карте мира не существует. Можно долго и безрезультатно дискутировать — плохо это или хорошо. Можно обвинять коварный запад в развале страны победившего социализма, но если советская экономическая система была бы устойчивой и эффективной, никакой подлый «запад» не смог бы разрушить столь мощное государство.
Индустрию, вне всяких сомнений, построить-то удалось, но конечные продукты этих производственных цепочек были не востребованы в мире. (Кроме автомата Калашникова). Руководство понимало, что продать наши автомобили или одежду на запад можно только в том случае, если его оккупировать. Вместо этого пришлось организовать СЭВ (Совет экономической взаимопомощи) и заставить его участников покупать товары внутреннего производства, а импорт из других стран фактически запретить.
Но потребитель не может долго терпеть насилия над собой. Принуждать покупать некачественный товар можно очень непродолжительный период времени. Рано или поздно люди потребуют улучшения качества и количества товаров. Импортные джинсы и жвачка разрушили Советский Союз — шутили в 90-е годы.
Как только система потребительского принуждения рухнула, экономический уклад немедленно вернулся в свое нормальное состояние. Так же как и 200-400 лет назад — это продажа даров природы и транзит товаров. В этом ничего постыдного нет, но не стоит удивляться тому, что большая часть населения при таком укладе играет весьма незначительную роль. Примечательно, как система с поразительной точностью реконструировала средневековую социальную структуру. Общество расслоилось на царей, князей, баев и ханов с одной стороны и на остальной народ, чье мнение вновь никого не интересует — с другой.
Но проблема, заключается в том, что бывшие советские граждане почему-то, решили, что если вместо командно-административной системы появились выборы, парламенты и прочая демократическая мишура, то простой народ автоматически получает право голоса и может претендовать на свой кусочек Родины в виде доходов от продажи ее природных богатств. Основная претензия современного плебса к патрициям — это несправедливое распределение благ дарованных нам землицей-матушкой. Единицы «счастливчиков» дорвавшихся до «кормушки» соревнуются между собой размерами своих яхт, а большинство считает дни до зарплаты. Если принудить нашу номенклатуру поделиться доходами, думает большинство населения, вот тогда-то и наступит всеобщее благоденствие.
Никому нет никакого дела до того, что нынешние князья и ханы (вольно или невольно) блокируют развитие отраслей с высокой долей квалифицированного труда. Поэтому, даже если борьба за более справедливое распределение финансовых потоков увенчается хотя бы частичной победой, увы, это не приведет к повышению профессионализма и производительности труда. Поэтому мнение простого народа по-прежнему никого интересовать не будет. Изменить эту бесперспективную парадигму может повышение уровня квалификации и предприимчивости большинства населения страны. Если это произойдет, то сообщество самодостаточных граждан умеющих постоять за свои права, знающих себе цену сможет изменить систему под себя. Но возможно ли это в течение жизни одного поколения, остается вопросом без ответа.
