Долги наши

Очень хорошо, что ВВС написала об этом. И хорошо, что разместили саму картинку. Всё правильно. Об этом нужно писать, это нужно показывать. Больше того — об этом нельзя не говорить, это нельзя не показывать.

А теперь — немного поподробнее о предмете.

Да, Запад, безусловно, виновен в том, что происходит. Речь, прежде всего, о моральной ответственности. О соблазнении «малых сих» — людей без западного образования, западного культурного и нравственного багажа, людей, много, но бесполезно трудящихся, людей, чьи навыки и «лайфхаки» неприменимы, вредны или смешны в рамках и масштабе Цивилизации.

«Кто все эти люди?!»

Эти люди — беженцы от самих себя.

Всё начинается с «картинки». Купив на такие с трудом заработанные деньги «тарелку» и телевизор, наш Али (назовём его так) жадно всматривается в экран. (Скорее всего, он уже видел «кусочек чуда» на телеэкране дома у приятеля или в журнале, выброшенном «кафиром».) И что же он видит? Он видит Рай. Вива, МТV, FOX, НВО со своими сериалами и прочие «сатанинские изобретения» показывают ему тот самый рай, который так живо описан в аятах, сурах и хадисах — место, где не нужно трудиться, где молодые и прекрасные девушки с белозубыми улыбками обнимают его, Али (на самом деле это всего лишь какой-нибудь Робби Вильямс, но наш Али легко и непринуждённо отождествляет себя с лирическим героем), ласкают, облачают во всё белое и чистое и нежно влекут под сень прохладных струй, — где много зелени, тени и воды. Всё это вливается ему в глаза и в уши в таких количествах, что сопротивляться просто невозможно.

Мы (не все, конечно — но большинство), воспитанные в западной культурной парадигме, хорошо понимаем, что находится за пределами «картинки»: постоянный труд, постоянный поиск новых путей совершенствования и обустройства окружающего пространства, укрощения стихии — в том числе стихии эгоизма. Мы знаем, что «картинка» — всего лишь витрина, продукт беспримерных усилий, что развлекаться и отдыхать мы можем лишь благодаря деятельности, которой уделяем 90% нашего времени, не затрачиваемого на сон. А в примитивной культуре, воспитавшей Али, существуют серьёзные объективные трудности с понятием «метафора» (как и в христианстве «тёмных веков», заметим). И наш бедный Али воспринимает всё буквально — вот он, рай, и хорошо известно, где находится этот рай, вернее, кто владеет ключами от рая. «Запад», «Европа». Али, выскочив из кожи вон, заплатив последние сбережения контрабандистам и мафии, приезжает на Запад. И что же?! Рая нет! Рай оказался всего лишь миражом! Чем прекраснее мираж, тем горше разочарование. Девушки вовсе не спешат в его объятия — он для них недостаточно «цивилизован». Вместо бессрочного отпуска в окружении сладких плодов в тени платанов под журчание фонтанов Али предлагают работу на конвейере (и это ещё хорошо!), к которой он не готов ментально, физически и психически — кто видел, как работают Западе, и сам участвовал в производственном процессе, тот хорошо поймёт, о чём я, — или место мусорщика, — место на обочине жизни! Это несправедливо! (Да, он неуч и невежда, но он не тупица, у него море энергии, темперамента, амбиций, пусть и беспочвенных по «западным» меркам, — но они есть!) Ему начинает казаться (так устроена человеческая психика): там, у себя дома, его уважали, с ним считались, возможно, он когда-нибудь заработал бы на то, чтобы открыть магазинчик… (По «западным» стандартам это не более, чем жалкая лавка старьевщика, торгующего огрызками со стола «Запада», а посему представляется ничуть не лучшим выбором, но…) В конце концов, там он был мужчина, хозяин жизни по определению! А здесь?! Он никому не нужен — ведь даже декларируемой общности, «уммы», на «Западе» нет и в помине, а структура и взаимосвязи «гражданского общества» нашему Али непонятны, а то и вовсе отвратительны на уровне рефлексов. Уже не работает логика, указывающая на то, что Али здесь никто не ждал и не обещал ему ничего: как не обещал?! А «картинка» в телевизоре?!

Что же делать?! Али идёт к имаму. Имам (это ещё хороший имам!) говорит ему: да, ты прав. Всё это морок, мираж, ничего этого нет. Это придумал коварный белый сахиб, чтобы заманить тебя на свой страшный железный завод-змею, выпить из тебя твои пот и кровь и вышвырнуть тебя на помойку. Господь скоро уничтожит всё это и освободит тебя! Но Али — понятное дело! — не может дожидаться, пока Бог вспомнит о нём и наведёт надлежащий порядок. Он ищет решение — и попадает к такому имаму, который намекает: а неплохо бы «взять дело установления справедливости» в свои руки. Продолжать?

Нет, скажете вы, продолжать не нужно, мы и так знаем, что будет дальше. И вообще, ты не один тут такой умник, — то, что проблема существует, и что проблема эта огромна, мы знаем и без тебя. Делать-то что?!

Очевидно, что никакого «единственно правильного решения» не существует. Закрытие границ, разгром транзитных мафий — это борьба с симптомами, «заплатки на гробик». Несомненно, пограничный контроль и ликвидация траффикантов необходимы, но ограничиваться ими нельзя, да и не получится.

В какой-то момент нам придётся запустить механизм «новой колонизации».

Ни точно определить этот момент времени, ни приступить к реализации некоего «хитрого плана» в некий «день Х» невозможно. Никогда невозможно оказаться полностью готовым к войне — это не презентация нового гаджета перед ёрзающими от нетерпения будущими потребителями.

Запад находится в той же ситуации, в которой периодически оказывалась Российская Империя: денег много и даже больше, чем нужно, а технологий и инфраструктуры для того, чтобы ответить на стратегический, системный вызов — нет или катастрофически недостаточно. «Некем взять». Нужны десятки тысяч квалифицированных специалистов, подготовленных для работы в полевых условиях, и сотни тысяч вооружённых до зубов «псов войны», способных защитить не только учителей, врачей и социальных работников, но и тех, кто осмелился прийти учиться, лечиться и избавляться от своих диких предрассудков, не позволяющих им становиться людьми. Кто из читателей этих строк готов оставить свою уютную жизнь с айфоном и тёплым клозетом и поехать в Сомали или Афганистан? А даже если и готов — располагает ли нужными навыками и требуемым упорством вкупе с методичностью? То-то…

И всё же иного выхода у нас нет. Нет, — и мне, как очень ленивому и очень любящему комфорт человеку, страшно. Но ничего не поделаешь. Или мы придём к ним вместе с цивилизацией — или они принесут нам свой ад на подошвах своих чувяков. И вытрут о нас ноги.

Чтобы не умереть от скромности и приступа альтруизма, процитирую, с вашего позволения или без, сам себя. А потом, конечно, Киплинга. Для закрепления (надеюсь) понятого.

— А нельзя просто взять — и всех оставить в покое? — Елена подняла на Майзеля взгляд. — Всех, — африканцев, арабов, индийцев, китайцев? Пусть все живут, как хотят!

— Ты можешь оставить кого-нибудь в покое? — смешно, словно птица, наклонил голову к левому плечу Майзель. — Ты, лично ты, Елена Томанова? Какого чёрта ты вечно лезешь туда, куда тебя никто не просит лезть, где тебя могут убить, а то и сделать с тобой кое-что пострашнее? Почему, возвращаясь оттуда, ты пишешь гневные очерки, топаешь ногами, кричишь и стучишь кулаком, требуешь вмешаться, остановить, вылечить, накормить, научить, вытащить из вонючего болота? Я тебе отвечу, Елена. Ты — точно такая же, как мы. В твоей крови — тот же ток, тот же код. И в каком-нибудь тысяча восемьсот лохматом году, отругав на чём свет стоит майора Хиггинса за его невыносимые манеры и солдафонство, ты, поправив шляпку с вуалью, встала бы рядом с ним, сжимая штуцер в руках, и повторила бы, глядя сквозь прорезь прицела в лицо беснующейся толпе: ваш обычай — сжигать заживо вдов на ритуальных кострах, а наш — расстреливать вас за это и вешать!

Вадим Давыдов, «Год Дракона»

Пер. с англ. Евг. Фельдмана

Мы сможем, потому что должны. Хотеть и мочь, то, что должен, — не в этом ли настоящее счастье, мои дорогие?