Плач по тому Триколору
Историческая драма Августовской революции 1991 года состоит в том, что она, эта революция, была не до конца антиимперской.
Антиимперский потенциал Августа был огромен. Он угадывался в тезисе «Освобождение России от империи» (и отражался в первоначальном, народном, сейчас полностью вытесненном из обихода, названии «Дня России», отмечаемого 12 июня – День НЕЗАВИСИМОСТИ России).
Антиимперская интуиция этого тезиса очень верна и продуктивна, но сам по себе он половинчат. Август будто испугался сам себя, побоялся осознать себя, свою историческую миссию, и открыто заявить о ней, понять, что сама Российская Федерация – это тоже империя, несколько урезанный Советский Союз.
«Освобождение русских от империи» – вот что должно было стать главным лозунгом Августа. Только этот лозунг позволил бы Августу выполнить свою главную историческую задачу – антиимперскую, национально-демократическую и осуществить прорыв в новую историю.
Напомню в очередной раз. На съезде народных депутатов РСФСР в декабре 1990 г. Ельцин, намечая направление развития российского федерализма, говорил:
Назрела и необходимость более чётко определиться с тем, что из себя представляют края, области. Пришло, наконец, время определить статус народов, не имеющих своих национальных образований, тем более что в их числе оказался и русский народ, давший имя республике.
А в феврале 1990 года он, выступая в Уральском политехническом институте, прямо предлагал: «…в составе РСФСР после референдума могут образоваться семь русских республик: Центральная Россия, Северная, Южная, Поволжье, Урал, Сибирь, Дальний Восток» (см. «Русская мысль», 16 февраля 1990 г., Нью-Йорк). Надо сказать, тогда подобные идеи вполне могли вызвать отклик в народе.
Увы, со знаменитого балкона «Белого дома» 22 августа 1991 года они уже не звучали. А в дальнейшем у Ельцина и команды возобладали обычные быдлячьи рефлексы – победившим демократам стало жаль расставаться с доставшимся большим куском. Соответственно, включился российский патриотизм со всеми своими мифами, заработала имперская модель – модель ущербной, раненой империи, стремящейся к регенерации в прежних границах.
Отсюда – колониальные чеченские войны, совершенно бессмысленные и ненужные с точки зрения русских интересов.
Отсюда и Путин, назвавший распад СССР величайшей геополитической катастрофой века. Отсюда «вертикаль власти», агрессия против Грузии в 2008 году, хроническая антиукраинская политика. Боже мой, разве могли те, кто в августе 1991 года выходил на московские улицы, представить себе, что всё кончится диктатурой кэгэбэшников и нынешней войной против независимой Украины?!
Август-91 не состоялся. Как и его предшественник – Февраль 1917-го. Антиимперские революции фатально проваливались в России. Они будто несли в себе имперского червячка, который вскоре вырастал в новое имперское чудо-юдо.
Этот червячок был и в Триколоре, что признавала и покойная Валерия Новодворская, поднявшая бело-сине-красный флаг задолго до Августа 91-го года, где-то в конце 80-х. Да, Триколор двусмыслен. В нём есть и имперский смысл, и смысл освободительный, демократический. Победил имперский смысл, выветрив идеалы Августа. Сейчас Триколор – это всецело флаг имперской реакции и реванша, неосоветской ностальгии и нагнетания шовинизма. Но я помню его иные смыслы. Их нельзя забывать, за них надо бороться. Для меня по-прежнему это флаг Февраля, русского республиканизма, флаг Власова и Новодворской, флаг Августа.
Флаг надежды и свободы, ныне захватанный сальными лапами номенклатуры и военщины, украшающий лацканы сытых депутатов и чекистские «корочки».
Но всё равно – это НАШ флаг и НАШ Август, дело которого было погублено. И которое надо теперь начинать сызнова.
