Ассоль в ожидании Дориана Грея. Крымские заметки

Владимиру Ивановичу Давиденко посвящается.

1.

Крым ― чей? Наш? Ваш? Как говорится, «не всё так однозначно» (тм). Для каждого человека, который хотя бы раз был в Крыму, ходил по крымской земле и дышал крымским воздухом, Крым ― свой. Для кого-то первое путешествие в Крым ― это скорый поезд, идущий по побережью Каховского водохранилища, в котором идёт бойкая торговля керамическими сувенирами из Славянска. Для кого-то — пара часов на самолёте «всего за какие-то 25 советских рублей», без всяких границ и таможен.

Увы, этот путь был не для меня. 25 рублей ― это была пенсия моей бабушки. Так что я впервые увидела Крым только в 2004 году. Признаться честно, встреча с ним изначально даже не планировалась. Была идея отдохнуть две недели в Туапсе, поезд приближался к Краснодару, откуда я должна была направиться дальше сочинским автобусом ― старым пыхтящим красным «икарусом». И тут, на краснодарской автостанции, я увидела ЕГО ― большой современный белый автобус, ожидавший отправления в Ялту. Как ни странно, в ялтинском автобусе оказались свободные места, и в результате я вместо Туапсе отправилась в Феодосию. Почему туда? Ялта ― город очень дорогой и пафосный, примерно как Адлер на сочинском побережье, а в Феодосии я могла рассчитывать на приемлемы цены.

За окном автобуса проносились поля, сады, виноградники, села и города ― Славянск на Кубани, Темрюк, лиманы. Поздно вечером автобус добрался до порта Кавказ. Личные вещи на таможне даже не досматривали, пограничники проверили документы, и пассажиры остались на пристани, ожидая, когда пройдёт таможенный досмотр автобус. Ближайший паром отправлялся рано утром.

Меня ожидала тёплая южная ночь, звёздное небо, рассвет над Таманским заливом ― поистине волшебный... Вот и паром. В окошке у входа получаю миграционную карту ― не такую, какие обычно раздают в поездах, а красивую, жёлто-голубую, на глянцевой бумаге. Нигде больше таких не видела. За бортом парома бьются волны, впереди медленно приближается крымский берег...

Уже на суше ― очередная проверка документов, таможня, дьюти-фри, затем ― ожидание автобуса и ― вот он, долгожданный Крым! За окном ― разноцветная степь с какими-то жёлтыми, розовыми, фиолетовыми цветами, серыми кустиками таврической полыни, жёлтыми мальвами, похожая на гигантский экзотический живой ковёр с абстрактным, нигде не повторяющимся узором.

Далее шли жёлтые песчаные пляжи на побережье Феодосийского залива, бары, рестораны, дискотеки и, наконец, площадь у феодосийской междугородной автостанции.

Остановилась я у местной бабушки, не то за два доллара, не то за двадцать гривен в сутки. Хозяйка ― добрая женщина, приглашала меня обедать и ужинать, чтобы я составила ей компанию, за отказ обижалась. Удобства, конечно, были минимальные ― кровать, крыша над головой, в углу большая стопка старых журналов «Новый мир» и книг, в основном ― русская и советская классика. Душ на свежем воздухе, за клеёнчатой шторкой (прямо как в мульте «Маша и медведь»!) Естественно, про какие-то там кондиционеры и крахмальные полотенца каждый день говорить не приходится, но в Крым я ехала отнюдь не за этим.

Феодосия ― город необычный. К востоку от неё ― болотистая равнина и песчаные пляжи. Просто так в море не войти ― чтобы водой не размывало пляж, дно укреплено не то камнями, не то бетонными блоками ― огромными, покрытыми водорослями и мидиями. Ногами по ним не пройти ― надо лечь на воду и отталкиваться от камней руками, и только потом плыть вперёд, А к западу от города уже начинается совсем другой пейзаж: Крымские горы, большие холмы с серой глинистой почвой, заросшие полынью и колючками. Идти надо осторожно, внимательно смотреть под ноги. Сразу за городом ― стены старой генуэзской крепости и три здания древних храмов, дальше ― какой-то военный объект, судя по всему пограничный пост ― небольшое огороженное сооружение, вокруг которого с лаем носились две мелкие собаки. На горизонте можно увидеть высокие здания с большими белыми шарами на крыше. Если ещё немного пройти, то внизу располагался небольшой каменистый пляж, на который море выбрасывало коричневые, пахнущие йодом водоросли. Ну а если не спускаться туда, а идти вперёд, то можно выйти на мыс Святого Ильи и увидеть белый маяк, на территории которого ― множество красивых цветов. Ещё дальше ― отвесный обрыв Двухъякорной бухты.

Сам город удивил странным симбиозом великолепия и запущенности.

Роскошные особняки санаториев на набережной, новые частные гостиницы, дворец Стамболи, принятый мною сначала за синагогу (из-за орнамента ограды), необычные деревья ― розовые акации, софоры и платаны, вернисаж рядом с музеем Айвазовского, сувенирные лавки прямо рядом с железнодорожными путями. Главный крымский деликатес ― копчёные мидии и рапаны на палочках. В ресторанах можно было отведать салат и иные блюда из этих крупных морских улиток, раковины которой используют для изготовления сувениров. Как ни странно, на сочинском побережье блюд из рапана я никогда не видела.

На дверях магазинов можно было прочитать объявления «Оплата принимается в национальной валюте Украины ― гривне». Скорее всего, подобные предупреждения были сделаны потому, что многие россияне, приехавшие туда отдыхать, не ощущали Крым частью другого государства и пытались расплатиться рублями. Тем более, что одна гривна стоила тогда немногим менее пяти рублей. Цены в магазинах и лавках были в то время в два, а то и в три раза ниже, чем в России. В местных секонд-хендах можно было найти довольно-таки, как сейчас принято говорить, винтажные вещи. На западной окраине города, почти рядом с генуэзской крепостью, был продуктовый магазин под названием «Крамниця стара фортеця». На феодосийском рынке можно было купить всевозможные овощи и фрукты, свежую рыбу, которую могли разделать прямо при покупателе и, конечно же, знаменитый крымский лук. Я даже купила семена этого лука, и на следующий год моя мама посеяла его у себя на огороде. Лук вырос очень вкусный, хотя и не такой крупный, как если бы его выращивали в южных краях.

Торговые ряды рынка были чётко поделены между тремя этническими общинами ― славянской, татарской и армянской. Никакой межнациональной напряжённости при этом не чувствовалось, хотя на одном маленьком рыночке, где местные жители продавали молоко, произошла странная история. Два раза я покупала молоко у пожилого мужчины. Когда я приблизилась к этому рыночку в третий раз, ко мне подошла старушка и прошептала на ухо, что этот продавец ― татарин, и что он, прежде чем разливать молоко по бутылкам, плюёт в него и нашептывает заговор против «неверных».

В книжных магазинах и на развалах продавалось большое количество краеведческой и исторической литературы про Крым, художественная литература в основном была представлена продукцией российских издательств. В антикварных лавках меня удивило наличие немецких аксессуаров времён Второй мировой ― в России такие товары подходили под запрет «демонстрации нацистской символики». У входа в магазин «Белая Акация» в центре города регулярно проводились дегустации сухого вина «Князь Голицын», а в самом магазине продавались вкуснейшая кулинария и выпечка, можно было купить на вес кусок свежего торта на любой вкус. А крымские чебуреки? Это совсем не тот замороженный продукт, который развозят по киоскам в Москве. Крымские чебуреки готовят прямо при клиенте: раскатывают кусок теста, накладывают начинку ― мясную, сырную, овощную, можно сразу две-три по желанию заказчика, заворачивают и жарят. Напротив платформы Айвазовская недавно была построена новая церковь ― белая, с голубыми куполами и зелёной кровлей. Роспись в ней прямо таки излучала свет и позитив ― все святые и ангелы были со светлыми волосами и голубыми глазами. Она была ещё не полностью расписана изнутри, и я наблюдала, как на лесах у стены стояла девушка-художница с кистью.

В Феодосии жил, пожалуй, самый необычный русский писатель, Александр Грин, автор целого цикла романтико-символических романов и повестей, самым известным из которых, безусловно, являются «Алые паруса». Сейчас в городе есть музей Грина, проводятся выставки и чтения, посвящённые писателю.

Что ещё выгодно отличало Крым от побережья Сочи ― по городу не носились тонированные автомобили, из открытых окон которых на всю улицу неслась какая-то невнятная, но очень громкая и агрессивная музыка. Юридически украинский Крым был, как ни странно, более русским, чем российские Лазаревская, Лоо или Адлер.

Вообще, автомобили в Крыму тогда, десять лет назад, намного отличались от российских. По давно не ремонтированным крымским дорогам какой только «антиквариат» не ездил ― даже микроавтобусы «Латвия», которых я в Москве уже много лет не видела. От церкви отправлялись автобусы на разные экскурсии ― старые, ещё советские красные и бордовые икарусы с продавленными сиденьями и громко шумящими двигателями. Автобусов было много, судя по номерам их собрали из самых разных регионов Украины. Именно на таком автобусе я ездила на Карадаг. Несколько часов пешей прогулки по этому удивительному уголку природы... А где автобус? В нём что-то сломалось, и где-то через час за группой туристов приехала чешская татра с волынскими номерами. «Поехали в КоктЕбель» — крикнул водитель. Народ засмеялся и стал усаживаться в автобус.

Позднее было ещё паломничество в Топловский монастырь Святой Параскевы, который находится на том самом месте, где по преданию ей отрубили голову. А затем ― морская прогулка до Золотых ворот. И наконец, я побывала на предвыборной встрече с одним из кандидатов в Президенты Украины. И не кем-нибудь, а будущим Президентом Украины Виктором Ющенко. Правда, по настроению собравшегося народа было такое ощущение, что большинство пришедших на это мероприятие были не местные жители, а многочисленные туристы и отдыхающие, для которых главным было не какие-то там выборы и слова «за всё хорошее и против всего плохого», которые говорил представительный мужчина в костюме и галстуке, а бесплатный концерт нескольких украинских групп.

А теперь немного о так называемой «плохой Феодосии»: в тех кварталах, которые находятся в стороне от центра, чувствуется запущенность. В одном из скверов (к сожалению, не помню точно, в каком ― напротив кинотеатра «Украина» или на улице Горького ― за памятником постоянно валялась куча пустых пластиковых бутылок и пакетов ― её регулярно убирали дворники, но каждые сутки она появлялась снова. Хотела посмотреть старое кладбище, что рядом с городской автостанцией ― и первое, на что наткнулся мой взгляд, были валявшиеся прямо на могилах использованные шприцы. И, наконец, невесёлые мысли посетили меня, кода я увидела развалины памятника индустриальной архитектуры начала прошлого века — табачной фабрики Стамболи.

Таким был «мой Крым», увиденный мною впервые в жизни. Позднее мне приходилось посетить и другие крымские города, но Феодосия навсегда стала моей «первой крымской любовью».

2.

Для того, чтобы лучше узнать Крым, мало съездить туда в разгар курортного сезона. Самое интересное всегда бывает скрыто от глаз массового туриста. Мне посчастливилось побывать в Крыму весной и осенью. В марте 2007 года я побывала в санатории «Сакрополь», что в Саки. В Подмосковье в это время ещё была самая настоящая зима со снегом, морозами и скользким льдом под ногами. Крымская степь за окнами поезда была зелёной и покрытой мелкими, но яркими цветами. Единственное, что портило весь пейзаж ― деревья около железной дороги были буквально увешаны полиэтиленовыми пакетами, которые неизвестно откуда пригнал мусорный ветер. Саки ― небольшой курортный город под Евпаторией, известен своими санаториями и, конечно же, грязью, добываемой в одном из сакских озёр. Местные утверждают, что эта грязь по своим лечебным качествам превосходит знаменитую грязь Мёртвого моря, которая является всемирно раскрученным брендом.

В Саки находится санаторий имени Бурденко, в котором ставят на ноги людей с поражением опорно-двигательного аппарата. Это единственный город на постсоветском пространстве, центр которого приспособлен для передвижения людей на инвалидных колясках. Санатории «Саки» и имени Бурденко находятся в живописном парке, в котором много разных памятников, в том числе Гоголю и Лесе Украинке, которые проходили лечение на Сакском грязевом курорте. В наше время в городе сохранилось немного старинных зданий, это, прежде всего, грязелечебница санатория Саки и красивый особняк начала прошлого века, в котором сейчас находится городской краеведческий музей. Особняк этот был с своё время построен специально для сына императора Николая II Алексея, которого привозили туда на лечение.

Весна в Крыму — время праздников. На центральной площади города находятся Дворец Культуры и православный храм Св. Ильи. Во Дворце культуры проводился вечер, посвящённый татарскому празднику весеннего равноденствия — Наврезу. Этот праздник имеет очень древние, ещё доисламские корни, Празднование в ДК началось с фактически языческого ритуала — пожилой мужчина обошёл вокруг зала, держа в руках широкую чашу, в которой горел огонь. Далее с приветственной речью на татарском языке обратилась невысокая пожилая женщина в тёмном платье — известная крымско-татарская диссидентка и политзаключённая советского времени Айше Сейтмуратова. В течение двух часов на сцене выступали певцы и музыканты, танцевальные взрослые и детские коллективы в национальных костюмах.

Перед Пасхой фактически все пиццерии, чебуречные и прочие заведения общественного питания перешли на выпечку пасок — от больших, килораммовых, до маленьких, величиной со стаканчик. В некоторых кафе за пасками стоят очереди — такие они там вкусные. Корзину с продуктами для освящения православные крымчане собирают основательно — тут не только паска, домашний творог и яйца-крашенки, а ещё и шинка, и колбаса, и даже яблоки. Выходные на Пасху продолжаются три дня — в понедельник и во вторник народ также не работает.

Море находится далеко от центра города. Можно доехать до него на маршрутке, а можно проехать пару остановок электричкой в сторону Евпатории. От «Сакрополя» до морского побережья можно дойти пешком по дамбе, которая разделяет солёное и пресное озёра. Дамба длинная — километров пять. Справа, на берегу пресного озера, виднеется здание химического завода, который сейчас закрыт. На черноморском побережье Саки находятся санатории «Полтава» и «Юрмино», а также турбаза «Прибой» — целый городок, состоящий из небольших гостиниц, кафе и магазинчиков.

Весной 2007 года я ездила в Ялту и Севастополь. Выезжала на первой электричке, следовавшей из Евпатории в Симферополь, где под часами у вокзала встречалась в Владимиром Ивановичем Давиденко — бывшим депутатом ГосДумы, известным врачом-полярником, участником антарктических экспедиций, который знал и любил Крым и, будучи студентом местного медицинского института, практически обошёл пешком весь полуостров. Крымские горы, через которые ехал ялтинский троллейбус, произвели на меня неизгладимое впечатление. А вот Ялта — несколько разочаровала. Набережную города «украшал» нелепый параллелепипед торгового центра, который забивал собой небольшую пальмовую аллею, при этом половина пальм уже высохла. Удивили три женщины, которые купались в море, несмотря на то, что люди вокруг ещё ходили в куртках.

До Севастополя также ехали электричкой, под Бахчисараем был потрясающий розовый от цветов персиковый сад. Сам «город русских моряков» — белые дома на холмах, горы и пещеры, разветвлённая бухта — напоминал скорее какой-то средиземноморский город, чем южно-русский или украинский... По улицам гуляли моряки в российской и, как ни странно, турецкой форме. Людей с шевронами украинского флота я встречала только один раз. Порадовало, что в Севастополе заботятся о чистоте родного города: на улицах кроме стандартных металлических контейнеров для мусора расставлены решетчатые клетки специально для пластиковых бутылок из-под напитков. У причала стоял турецкий корабль.

Незабываемое впечатление оставила у меня экскурсия на катере по Севастопольской бухте. Но не это было самым удивительным. Я ездила на самую первую в сезоне 2007 года экскурсию в пещеры, что находятся на плато Чатыр-Даг, посетила две пещеры — Мраморную и Эмине-Баир-Хосар. Как правило, «летние» туристы успевают только в одну пещеру, и им долго приходится стоять в очереди. В лесу, мимо которого ехал новенький белый автобус, цвели разноцветные примулы, на самом плато поразил стелющийся можжевельник и особенно — ярко-фиолетовые цветки с оранжевыми пестиками, снаружи покрытые пухом — легендарная сон-трава.

Было в Саки и своё «плохое» место — заброшенный сквер за неработающим ДК «Химик», в котором были разбросаны шприцы и стоял ржавый памятник непонятно кому.

Второй раз я посетила Саки осенью, в сентябре-октябре 2007 года. Тут культурная программа была уже несколько другой. Для начала, мне «посчастливилось» стать международным наблюдателем на выборах в Верховную Раду 30 сентября. Целый день и половину ночи — по самого окончания подсчёта голосов — я была на избирательном участке, который находился в одной из сакских школ. Большинство избирателей, пришедших на участок, были люди пожилого и даже очень старого возраста. Молодёжи возрастом до тридцати лет было очень мало. Соответственно, большинство избирателей проголосовало за регионалов, на втором месте были коммунисты. И это без всякого мухлежа и махинаций. Таким образом, политическую судьбу полуострова решали представители старшего поколения. Кроме того, в этот раз я ездила на спектакли Симферопольского русского драматического театра, а на выходные — в Бахчисарай. Первый раз посетила Ханский дворец, а на следующий день — Чуфут-Кале, старую столицу караимов.

В 2008-09 годах крымские города стали намного чище, да и парк экскурсионных автобусов заметно обновился, на побережье появились новые комфортабельные отели с кондиционерами. Я два раза была в Евпатории, посетила с экскурсиями Инкерман и Балаклаву. Запомнился евпаторийский креатив — магазин продуктов и напитков «ВИЙ» в подвальчике на улице Гоголя. В Севастополь я ездила уже не электричками, а прямой маршруткой до Северного посёлка, а далее до центра ― паромом через бухту. На этот раз моей целью был Херсонес. Там находится храм, расположенный на месте крещения киевского князя Владимира Великого и остатки древних сооружений. Запомнилось необычайно синее море у этих древних камней и множество крупных, мясистых медуз в воде. Мальчишки кидались ими друг в друга, как обычно зимой кидаются снежками.

Крым стал для меня целым миром, в котором с каждой новой поездкой открывалось что-то новое.

3.

Я планировала поехать в Крым и в этом году. Но... изменилась геополитическая реальность. Год назад Алексей Широпаев опубликовал свои путевые заметки «Москва-Крым», в которых сделал несколько прогнозов, каким может быть будущее Крыма с точки зрения региональной идентичности. Уже тогда было понятно, что Крым ― это земля со своей древней историей, которая отличается от истории материковой, а тем более Западной Украины. Симферополь никогда не станет Тернополем, и форсированная «украинизация» здесь не пройдёт. А постоянные спекуляции на языковую тему просто добавляли масла в огонь.

В результате, как только старая власть сбежала из Киева, а новая ещё толком не пришла в себя от свалившейся на её головы ответственности, в Крыму началось брожение...

Вообще-то трудно объяснить, что там произошло на самом деле ― по сети ходит изображение обратной стороны медали «За присоединение Крыма», на которой стоят даты 20.02.2014 ― 18.03.2004. Получается, что операция «Крымнаш» началась за три дня до побега Януковича, когда в Киеве на Институтской ещё вовсю лилась кровь.

Конечно, можно объявить эту награду «выдумкой укропропагандонов»: якобы они специально наштамповали фальшивых медалек для того, чтобы потом говорить, будто операция по возврату Крыма началась ещё до побега Януковича, в день расстрела неизвестными снайперами «майдановцев» и «беркутов». Но почему тогда никто из этих опровергальщиков не показывает «настоящую» обратную сторону крымской медали?

Крым стал «наш», но от этого он не стал более доступным. Наоборот ― раньше каждый летний день с Курского, Белорусского, Киевского вокзалов Москвы отходило свыше десятка поездов в Симферополь, Евпаторию, Феодосию, Керчь, в каждом из которых было не менее двадцати вагонов. Фирменный симферопольский поезд «Крым» летом состоял из 22 вагонов, пять из них потом отправлялись в Евпаторию. Этим летом в «Крыме» было всего 10 (десять!) вагонов вместе с вагоном-рестораном. Десять лет назад в ту же Феодосию ходило много поездов ― на путях у платформы Айвазовская можно было наблюдать составы российского, украинского, белорусского формирования. Вообще, там отдыхало много белорусов: кроме поезда из Минска в Феодосию было несколько рейсов автобусов, достаточно часто можно было видеть и частные машины с белорусскими номерами. Вот интересно, сколько белорусов побывало в Крыму в этом году по сравнению с прошлыми?

По данным опроса, проведенного Киевским международным институтом социологии (КМИС) с 8 по 18 февраля, 41% крымчан были убеждёнными сторонниками объединения Крыма с Россией. Кто же стал социальной базой перехода Крыма под российский контроль? В большинстве своём это были люди старшего поколения. Вот характерный пример. Приезжая в Крым и останавливаясь у пожилых хозяек, я заметила, что у них есть много общего. Как правило, это одинокая (условно) женщина родом из южной полосы России ― от Курской до Волгоградской области. Лучшие годы жизни ― от середины шестидесятых до начала восьмидесятых. Муж ― военный, инженер или чиновник ― у неё уже умер, дети и внуки переселились в Россию, причём российские крымчане были, как правило, малыми предпринимателями, руководителями среднего звена или представителями так называемого «креативного класса», то есть людьми, чей уровень был выше, чем у подавляющего большинства россиян. «Крымская бабушка» смотрит по телевидению только сериалы и вечернее «Время» на российском канале, а украинские каналы, какими бы интересными ни были там фильмы, она попросту игнорирует. Общественно активна, очень любит читать, готовить, во дворе у неё ― собака и кот, иногда даже два. Взрослые дети летом привозят внуков к бабушке в Крым, но сами там не отдыхают, предпочитают более комфортабельные курорты в «настоящей загранице».

Если наблюдать за общественно-политической активностью крымчан ― например, митингами и акциями протеста против учений НАТО, то можно заметить, что именно «крымские бабушки» были основной силой всех пророссийских и антинатовских митингов. Помните, с чего начались события этого марта в Симферополе? Сначала было противостояние под стенами Верховной Рады Крыма ― между «пророссийскими» и «проукраинскими» силами. И было бы слишком просто сводить всё к межнациональному противостоянию «русских» и «татар» . Всё оказалось намного сложнее. Показательный факт ― в тот день футбольные фанаты симферопольской «Таврии», то есть достаточно активная русская молодежь, встали на митинге на «проукраинской» стороне. Иными словами, наблюдался своего рода мировоззренческий раскол между «пожилым» и «молодым» поколениями русского населения Крыма.

«За Россию» ― а точнее, не за реальную Россию, какая она есть на самом деле, а за Россию как виртуальный дубль Советского Союза ― стояли пожилые русские люди, лучшие годы жизни которых прошли в СССР, и для которых распад СССР стал личной трагедией. «За Украину» стояли представители молодого поколения крымских русских, для которого современная Украина была единственной объективной реальностью.

К сожалению, в тот день погибли два участника «пророссийского» митинга — пожилой мужчина, который умер от сердечного приступа, и пожилая женщина, которую растоптала толпа. И тут возникает неудобный вопрос. Если организаторы «пророссийского» митинга знали, что может быть столкновение, то почему они ничего не сделали для того, чтобы на «передовой» поставить сильных и крепких мужчин, а стариков и женщин оставить в «тылу»? Или нужна была «сакральная жертва»?

Я не случайно пишу слова «пророссийский» и «проукраинский» в кавычках, потому что они не отражают внутренней сути конфликта. Реальная линия идеологического «фронта» в Крыму ― между «советскими» и «антисоветскими» силами, при этом этническая составляющая вторична и присутствует в силу личного опыта представителей того или иного этноса. Про жизненный опыт крымских русских старшего поколения я уже писала выше. Что же касается крымских татар, то они пострадали от советской власти. В 1944 году все татарские семьи были высланы из Крыма, независимо от того, были ли это семьи коллаборационистов или же мужчины из этих семей воевали в Советской армии. И только после роспуска СССР их потомки смогли вернуться на историческую Родину. Таким образом, у татар антисоветизм в крови, что отнюдь не означает автоматического «проукраинства» — это может быть и радикальный ислам, и пантюркизм.

Молодым русским, которые свободны от ностальгии по СССР, совсем не обязательно кричать «Слава Украине» и вешать в красный угол портрет Степана нашего Андреевича или же подвозить бочку экскрементов к памятнику лысому вождю мирового пролетариата. Так, 1 мая сего года группа крымской молодёжи и студентов провела «монстрацию» — шествие по центру Симферополя с абсурдными лозунгами, которая вызвала гнев со стороны представителей старшего поколения. Это уже не фанаты-ультрас, это то реальное образованное молодое поколение, которое в будущем сменит и советских бабушек, и «гоблинов». В видеоролике явственно показан мировоззренческий конфликт даже не между отцами и детьми, а между дедами и внуками.

Кто же виноват в том, что произошло в Крыму? Прежде всего виноваты украинские «элиты», которые в большинстве своём использовали независимость, полученную страной в 1991 году после краха ГКЧП и последовавшего за ним роспуска СССР не для реального государственного строительства, а для распила бывшей советской «общенародной» собственности. Распилена в самом прямом смысле и продана на металлолом большая часть отошедшего Украине «куска» советского флота. Примерно такая же ситуация и с армией. Не создано единого информационного пространства, напротив, постсоветская украинская номенклатура боялась объединения народа страны на каких-либо общих принципах и предпочитала стравливать между собой население запада и востока Украины по принципу «Разделяй и властвуй». Сложилась ситуация, когда Крым в составе Украины стал своего рода российским «троянским конём» — значительная часть жителей полуострова считала нахождение Крыма в Украине недоразумением, смотрела только российские телеканалы и изрядно идеализировала «Россию своей мечты», представляя её чем-то вроде урезанного СССР. Крым остался своего рода «заповедником советскости» в Украине. Обратите внимание на топонимику. Возвращение посёлку Планерское исторического названия Коктебель и двойные (историческое + советское) указатели улиц в Феодосии — это скорее исключение, чем правило. Возьмём карту «Монастыри Украины», изданную в 2004 году. Обратите внимание на то, что один из православных монастырей Крыма находится в местечке под названием Войково — в честь одного из организаторов убийства семьи последнего российского императора. Кстати, территории самопровозглашённых ДНР и ЛНР также густо нашпигованы советской топонимикой — один Свердловск под Луганском чего стоит.

После присоединения Крыма к России в мозгах россиян произошла странная деформация. Большинство тех, кто в марте громко кричал «Крым наш» и был готов за присоединение Крыма простить путинскому режиму и коррупцию, и распилы с откатами, и даже русофобию, не собирается поддерживать этот самый «наш» Крым своим собственным кошельком. Аргументы примерно такие: «Крым наш, но в России плохой сервис, и отдыхать с детьми я поеду в Турцию, там за те же услуги цены ниже, а качество выше». Ответом государства на это сначала стали ограничения поездок за рубеж для сотрудников силовых ведомств, а затем — массовое банкротство туристических фирм — не «однодневок», а тех, которые годами надёжно работали в России.

Мечты севастопольца Алексея Чалого о превращении его родного города и Крыма в целом в инновационный технорегион остались только мечтами, а на полуострове было решено организовать одну из игорных зон. Да и тут всё было сделано по пути наименьшего сопротивления. Можно же было построить «крымский Лас-Вегас» на депрессивном севере полуострова, где-нибудь в районе Красноперекопска, но решили отдать под район казино дорогие и густозаселённые курортные земли Южного берега Крыма от Ялты до Алушты. Резкое повышение цен на железнодорожные поездки из городов Украины в Крым прямо перед началом массового курортного сезона — надо понимать, для дальнейшего утверждения «нашести» Крыма — стало ещё одним «разумным» решением...

Короче, пророссийская крымская общественность ожидала Россию подобно тому, как гриновская Ассоль ждала предсказанного ей принца под алыми парусами. Но вместо влюблённого капитана Грея явился его порочный двойник ― Дориан Грей, превращающий любую мечту в грязь и пошлость.

История Крыма не началась Кучук-Кайнарджийским мирным договором 1774 года и не закончилась с референдумом 2014. Вероятно, что Россия, кто бы её ни возглавил после Путина — будь то Шойгу, Рогозин, Навальный, Ходорковский или даже Немцов, никогда уже не откажется от «нашего» Крыма. Но и Украина, в свою очередь, никогда не смирится со столь значительной потерей. Поэтому «крымский вопрос» ещё долго будет ожидать своего окончательного решения. И это решение надо искать не на полях сражений, а за столом переговоров. Оптимальным в данном случае будет особый международный статус Крыма и совместный протекторат над ним России и Украины. Но для этого обеим сторонам конфликта надо преодолеть взаимную неприязнь и недоверие, а России кроме того — выкинуть из головы геополитические химеры столетней давности, перестать культивировать пост-имперские фантомные боли и стать национальным государством, для которого главным приоритетом будет не «собирание земель», а «сбережение народа».