Ураганный год
Когда в конце ноября прошлого года до Москвы дошли первые вести о новом Майдане (Евромайдане), мало кто из российских обывателей понял, что прежняя жизнь кончилась. Слово «Майдан» прозвучало как неумолимый удар гонга истории. Начались процессы колоссальных, стремительных изменений — международных и внутриполитических. Мир вошёл в новую реальность.
Спусковым крючком Украинской Еврореволюции стал отказ Януковича от подписания Соглашения об ассоциации Украины с ЕС. 21 ноября 2013 года народ вышел на второй Майдан.
Сразу же почувствовался его огромный потенциал решимости и стойкости. И сразу стало ясно, что в возникшей ситуации есть только два основных игрока: украинский народ в лице Майдана и Путин. Янукович, как марионетка Путина, игроком, по сути, не был.
Путин изначально оценил Майдан как силу, угрожающую всей его системе власти, как личный вызов. Путин сразу понял, что нельзя позволить народу победить, ибо победа Майдана — это пример сокрушительной силы. Скажем, на нынешние настроения в Беларуси Майдан весьма повлиял. Для Путина дело было не только в сохранении контроля над Украиной. Самое главное, чтобы Украина не стала примером для русских. А пример получался очень заразительный. Украина — рядом, русских с нею связывает множество культурно-исторических нитей. Свободная славянская страна, такие же с виду люди, как и мы, имеющие общее с нами советское прошлое, но сумевшие одолеть воровскую клановую власть и повернуться к Европе — это очень заразительно. Это вдохновляет, даёт надежду и силу. Путин знал, что потенциал Майдана есть и в русском обществе. Он ощутил этот потенциал в декабре 2011 года и поначалу был им даже напуган. Путин понимал, что победный Майдан в Киеве стократно усилит Болотную в Москве. Поэтому Майдан должен быть подавлен. Причём любой ценой, как стало ясно из последующих событий.
Майдан поначалу напоминал не столько народный боевой лагерь, сколько народный карнавал. Это был праздник свободы и радости. Однако зерно трагизма было и в том, мирном Майдане. Оно ощущалось в решимости людей, ночевавших на полу в доме Киевской городской администрации (он стал штабом Революции), стоявших у костров. Было ясно, что эти люди, зачастую приехавшие из других регионов Украины, готовы умирать, идти на жертвы. Была очевидна высокая политическая сознательность украинцев, независимо от образования и социального положения: все они прекрасно понимали, что их главным противником является не Янукович, а Путин, точнее — Российская империя. Майдан сразу же стал не только проевропейским, но и антиимперским. Свой путь в Европу, точнее, своё возвращение в Европу Украина сразу связала с освобождением от колониального прошлого и советизма. Майдан немедленно обозначил триединство своих смыслов: Европа, антиимперство, антисоветизм. Символически эти смыслы выразились флагами Евросоюза, портретами Степана Бандеры и сносами памятников Ленину, этих маркеров имперско-большевистского наследия. Борьба Украины за европейский выбор стала продолжением очень давней национально-освободительной борьбы за независимость. Майдан стал последним актом разъединения Украины с Российской империей, привыкшей считать т.н. «Малороссию» своей частью, провинцией. Характернейший пример такого рода воззрений — сам же Путин, в своё время прямо сказавший президенту Бушу, что «Украина — это даже не государство». Позицию России в отношении Майдана определила огромная имперская историческая инерция, от которой неотделимы клановые интересы кремлёвской власти и лично Путина.
Кремль понимал, что теряет Украину исторически, а с нею — традиционный имперский смысловой конструкт, воссоздававшийся с начала нулевых и ставший опорной системой путинской авторитарно-клановой власти. Без Украины как части т.н. «русского мира» эта смысловая система переставала работать. Путинизм, построенный всецело на клановых интересах, и являющийся, по сути, иерархией феодальных кормлений, с самого начала стремился воздвигнуть «ценностный» забор, отделяющий русских от Запада. Все эти программные разговоры о российском «особом пути» направлены только на то, чтобы русские не сравнивали свою жизнь с западной жизнью. Чтобы мирились с коррупцией и беззаконием, отсутствием демократии и полицейским произволом, поддерживали кремлёвский неосоветизм и неоимпериализм. Кремль долго и упорно подогревал в народе «шовинистический шум», твердя, что украинцев как отдельной нации нет, что «они — такие же, как мы», и вот теперь, с началом Майдана, это могло обернуться против самого же Кремля. Кремль попал в смысловую ловушку. Ведь если «такие же, как мы» украинцы смогли отказаться от «особого пути», «послать подальше» воровскую власть и повернуться к Западу, то почему же мы, русские, не можем сделать то же самое? Ведь было очевидно, что режим Януковича — это клон режима Путина. Если же украинцы НЕ такие, как мы, то на каком основании Москва стремится удержать их в сфере своего имперского влияния? Оба эти вопроса звучали для Путина очень плохо.
И ради сохранения своей власти Кремль начал войну против Майдана. По сути, то был старт войны против Украины как таковой. Сначала это была пропагандистская и политическая война. Русских стали пугать «бандеровцами», апеллируя к стереотипным образам советского кинематографа. А на Майдан обрушились дубинки «Беркута»: понукаемый Москвой, Янукович пытался распространить на Украину путинские методы общения с оппозицией. В ответ «Беркут» получил мощный отпор. Майдан ощетинился проарматуренными ледяными баррикадами, став новым историческим изданием Запорожской Сечи. Майдан укрепился и утвердился как мощный и неослабный политический фактор прямой вечевой демократии. Я хорошо помню тот декабрьский Киев, залитый каким-то совсем не зимним, весенним солнечным сиянием, помню гулкую чашу Майдана, наполненную воскресным вечем чуть ли не в миллион человек. Именно такой Майдан убедил Запад в непреложности европейского выбора Украины и стал местом международного паломничества. В Киев потянулись люди из Западной Европы, Беларуси, Прибалтики, России. На Майдане побывали многие видные политики, в частности, Ярослав Качиньский, Джон Маккейн, Кэтрин Эштон, Михаил Саакашвили.
Шли недели напряжённого противостояния. Полицейщина взяла Майдан в кольцо, начались уличные схватки, но все попытки штурма были отбиты. Ударили морозы, но Майдан и не думал расходиться. Стало ясно, что «коса» (Путин) нашла на «камень» (Украину). Наступил 2014-й. В середине января Янукович, явно копируя путинские указы, выпустил свои законы против «экстремизма». Результатом стали ожесточённые столкновения на улице Грушевского. Появились первые жертвы среди защитников Майдана. Ледяные баррикады превратились в огненные (воистину «Песня льда и пламени»). Запылали знаменитые автопокрышки, превращая снег в копоть, а день в ночь.
А Майдан уже пошёл по стране. Он стал Революцией. Народ в регионах, прежде всего на западе страны, начал занимать административные здания, собирать местные Майданы и валить памятники Ленину (очень показательна реакция российской пропаганды, бросившейся на защиту «Ильичей»). Ленинопад был чётким индикатором распространения Революции. Он охватил всю Украину за исключением «русскоязычного» востока и Крыма (крымский парламент требовал введения ЧП и уже поговаривал о выходе из состава Украины). В этих регионах памятники Ленину, напротив, стали местами сбора реакционных сил — пропутинских, имперских и «православно»-советских, воспринимавших стремление Украины в Европу как «фашизм».
Для Януковича и его кремлёвских покровителей ситуация становилась всё более критической. Позиция народа, позиция Майдана была бескомпромиссной: немедленная отставка президента. Москва давила на несчастного «Яныка», требуя решительных действий, Киев кишел российской агентурой и диверсантами. 18 февраля «Беркут» предпринял массированный штурм Майдана, перешедший в настоящие уличные бои. Тогда-то и просияла Небесная сотня — 106 мучеников, павших за свободу. Мир обошли кадры телехроники, на которых безоружных защитников Майдана поражают пули снайперов. Однако Майдан стоял насмерть, отгородившись стеной огня.
Суть происходившего тогда в Киеве хорошо сформулировал Артемий Троицкий, известный русский музыкальный критик и журналист, поддержавший Майдан ещё в декабре:
Я уже говорил много раз о том, что то, что происходит в Украине (буду говорить «в»), не является гражданской войной... Это подавление национально-освободительной войны украинского народа, подавление самыми циничными и грязными способами. Я считаю, что главный урок для России тут состоит в том, до какой степени эти люди — это видно на примере Януковича — цепляются за свою власть.
Понукаемый Путиным, Янукович бросил против народа даже бронетехнику, но безуспешно: весь мир увидел объятый пламенем БТР, подожжённый защитниками Майдана. 20 февраля в противостоянии народа и власти произошёл крутой перелом: утром Майдан перешёл в решительное контрнаступление. «Беркут» был отброшен, множество карателей взяли в плен, восставшие вышли к самой Раде. Столица оказалась в руках революционного народа. Это была победа, перемога. Говорят, в тот день в Киев срочно вылетела «пожарная команда» из Москвы во главе с В. Сурковым, но сделать ничего не смогла. Путин, пожинавший лавры Сочинской Олимпиады, получил чёрную весть. Я полагаю, он в тот момент испытал сильные чувства — не только как российский империалист, но и как гэбист: ведь получилось, что вся долголетняя, можно сказать, историческая борьба его любимого ведомства с украинским национально-освободительным движением потерпела крах.
Янукович, понимая, что безнадёжно запятнал себя ролью кровавой марионетки, бежал (уже вскоре Верховная Рада, повинуясь воле народа, примет решение о его отставке). Вслед за Януковичем началось повальное бегство функционеров режима. По решению Рады вышла на свободу Юлия Тимошенко, сразу прибывшая на Майдан и призвавшая его не расходиться до полной победы.
А уже 22 февраля была предпринята попытка запустить механизм расчленения Украины: в Харькове под покровительством главы Харьковской ОГА Добкина прошёл «съезд депутатов всех уровней юго-востока Украины и Крыма». В оформлении этого мероприятия и в качестве нагрудной символики использовались «георгиевские» (или как их вскоре окрестили, «колорадские») ленты, ставшие потом маркером путинской войны с Украиной. Съезд провалился, но антиукраинская стратегия была обозначена. И уже тогда же, 22 февраля, из уст Александра Дугина впервые прозвучала мерзость, ставшая затем общим местом российской пропаганды: в Киеве нацистская диктатура, которая развяжет массовый террор против русского населения. Именно с подачи Дугина в обиход российских СМИ прочно войдёт ярлык «киевская хунта». В те же дни на официозном канале «Россия 24» утвердилось такое определение Украинской революции: «государственный переворот». Это не предвещало ничего хорошего.
25 февраля лидер партии «Свобода» Олег Тягнибок заявил, что опасается вторжения российских войск в Севастополь. Далее события развивались, как вихрь. В ответ на Революцию Майдана Путин начал военную интервенцию в Украину. То есть он ради сохранения личной власти развязал войну с «братским православным народом». То, что относилось к области политологических прогнозов, дурных снов и компьютерных игр стало теперь жуткой реальностью. Россия в очередной раз стала страной-агрессором. Причём агрессором особо циничным: империя, всегда традиционно равнодушная к проблемам русского народа, вдруг «озаботилась» положением русских в Украине, где им никто не угрожал. Россия решила использовать для разрушения Украины «русский фактор».
27 февраля 2014 года: запомните эту дату. Именно тогда Европа, а возможно и весь международный порядок, возникший после Второй мировой войны, были сдвинуты Путиным со своих правовых основ. В тот день в Симферополе депутаты Верховного Совета Крыма собрались для принятия некоего «исторического решения» — под «прикрытием» появившихся как бы ниоткуда людей в камуфляже, позже получивших наименование «вежливых людей» и «зелёных человечков». Как вскоре выяснилось (и потом, не сразу, сей факт признал и Путин), это были российские военные. Скоро стало вполне очевидно, что началось массированное вторжение на территорию Украины. Будапештский меморандум 1994 года был растоптан. На аэродромы Крыма садились российские военно-транспортные самолёты, навевая прямые ассоциации с известнейшим романом Василия Аксёнова: «...налетел на Симфи свист бесчисленных турбин». 1 марта председатель Совета министров Крыма Сергей Аксёнов (о, чёрный юмор истории!) обратился к Путину за «братской помощью» — всё, как обычно у совка в подобных захватнических операциях. В тот же день Совет Федерации РФ единогласно, под аплодисменты дал Путину «добро» на ввод российских войск в Украину. То есть фактически объявил ей войну. При этом на границе с Украиной развёрнулись масштабные армейские «учения».
Войска РФ, между тем, уже вовсю пёрли через Керченский пролив, блокировали и захватывали украинские военные объекты, аэродромы. Российский Черноморский флот начал блокирование и захват кораблей ВМС Украины. Уже к 3-му марта в Крыму оккупантами было занято большинство стратегических военных объектов. Наращивалась антиукраинская пропаганда — именно в эти дни на канале «Россия 1» снова запустили сериал «Белая гвардия», позже, летом, запрещённый к показу в Украине. Все российские политики и телеведущие, как по команде, нацепили «георгиевские» ленточки. В Харьков, Луганск, Донецк и Одессу из РФ забрасывались группы «патриотов России», изображавших «стремление» населения этих регионов к «федерализации», а фактически — к отсоединению от Украины (уже вскоре было доказано, что это одни и те же группы гастролирующих провокаторов). Так началась пресловутая «русская весна». А проще говоря — заявила о себе новая путинская политика в отношении Запада: шантаж большой войной. Есть мнение, что если бы в Крыму Путин получил достойный отпор, то он отступил бы. Весьма возможно. К сожалению, Запад поддался на гопнический шантаж Кремля. Вообще же стала очевидной правота Виктора Ющенко, стремившегося включить Украину в НАТО — как очевидна и близорукость тех западных стран, которые уступили в этом вопросе давлению Москвы. Если бы Украина в своё время вошла в Альянс, нынешняя ситуация просто не возникла бы.
Тем не менее, Запад единодушно осудил аннексию Крыма. Это заставило Москву отказаться от немедленного и открытого вторжения в восточную Украину. 4 марта Путин принял решение о сворачивании военных учений на российско-украинской границе. Однако уже 6 марта градус безумия резко пошёл вверх: Верховный Совет Крыма принял решение о присоединении полуострова к России в качестве субъекта Российской Федерации и проведении соответствующего «референдума». В Госдуме РФ в тот же день зарегистрировали законопроект об аннексии Крыма. 15 марта Россия заблокировала резолюцию Совета безопасности ООН о нелегитимности намеченного крымского «референдума». 16 марта на полуострове, набитом российскими войсками, спешно провели пресловутый «референдум», не признанный международным сообществом. А уже 18 марта в Кремле состоялась официальная церемония подписания договора по Крыму. Выступая на ней, Путин заявил, что юго-восточные области находятся в составе Украины необоснованно, законной власти в Киеве нет, «мы не просто близкие соседи, мы фактически... один народ. Киев — мать городов русских». Стало ясно, что Путин не собирается тормозить — на юго-востоке Украины будет задействован тот же механизм аннексии, что и в Крыму. Это лишь вопрос времени. Принятая 27 марта резолюция Генеральной ассамблеи ООН, в соответствии с которой присоединение Крыма к России считается незаконным, не остановила Москву.
Уже вскоре появились сообщения о том, что ФСБ РФ готовит спецгруппы для дестабилизации положения на востоке Украины. Состоялись вылазки пропутинских «орков» в Харькове. Всё настойчивей Кремль говорил о «федерализации Украины», видя в ней эффективную технологию расчленения Украины и захвата её территорий. В Донбассе и на Луганщине заявили о создании своих «народных республик», которые были объявлены Украиной террористическими организациями. К середине апреля мир узнал о Славянске. Активно используя силы разведывательно-диверсионных спецгрупп ГРУ, Кремль начал имитировать гражданскую войну в восточной Украине с целью получения предлога для «защиты русского населения» на основе решения Совета Федерации РФ. В частности, СМИ называли 45-ю гвардейскую разведывательную бригаду из Кубинки, а также чеченцев, ставших неотъемлемой составной частью «ополчения». 17 апреля, общаясь с россиянами в прямом эфире, Путин развёрнуто озвучил свою концепцию «Новороссии» — открытый манифест захватнических притязаний Кремля на весь Юго-восток Украины. Уже вскоре началось «колорадское» шевеление в Херсоне и Одессе, предвещая события 2-го мая, и стало известно имя Стрелкова-Гиркина, недавно признавшегося, что это именно он спровоцировал войну в Донбассе и на Луганщине (конечно же, не по своей инициативе).
К маю напряжённость всё усиливалась. Угроза прямого, массированного военного вторжения России в Украину снова сгустилась, она ощущалась почти физически. Никто не сомневался, что Женевские соглашения Путин соблюдать не будет. Москва чётко понимала (и понимает), что Крым, превратившийся фактически в остров, необходимо соединить сухопутным коридором с материковой Россией (нынешние чудовищные заторы на переправе через Керченский пролив вполне красноречивы). В апреле чётко просматривались главные направления российской агрессии: на Луганск и Донецк с выходом на Славянск и Краматорск, а также удар на Мариуполь с выходом на Мелитополь (транспортный узел, соединяющий Крым с центральной Россией), поддержанный вторжением из Крыма. Далее — Херсон, Николаев и Одесса с выходом на Приднестровский плацдарм, позволяющий держать под ударом Центральную и даже Западную Украину. Именно в этом подоплёка трагических одесских событий 2-го мая: провокаторы пытались дестабилизировать регион, создав видимость массовых пророссийских выступлений. Однако эти планы провалились, и Кремлю оставалось лишь развернуть пропагандистскую истерику об «одесском Холокосте», «новой Хатыни», разжигая всенародную ненависть к Украине.
Стало окончательно ясным стратегическое направление российской пропаганды: Украина — «фашистское государство», а борьба с Украиной — это «священная борьба с возрождением фашизма, неонацизма в Европе». Поскольку Запад на эту клюкву не реагировал, она стала продуктом, в основном, для внутреннего массового потребления. В ход пошли все старые, так и неизжитые стереотипы и лживые мифы советской пропаганды: Степана Бандеру объявили «пособником Гитлера», а украинские добровольческие батальоны изображались как буржуины из фильма о Мальчише-Кибальчише, в стиле Кукрыниксов и Эренбурга. Накал пропаганды стремительно достиг уровня войны с Гитлером. Забегая вперёд, напомню о «русском мальчике» из Славянска, якобы «распятом» «бандеровцами» на доске объявлений — шедевр ведомства Константина Эрнста (потом будут ещё страшные истории о «массовых изнасилованиях», «массовых расстрелах» и прочих «зверствах фашистов»). Российский пипл хавал. В его обиходе, по аналогии с «фрицами», появились клички «укры», «укропы», «укронацисты» и даже «жидобандеровцы». Именно в этот момент прозвучало знаменитое дугинское: «Говорю, как профессор: убивать, убивать и убивать».
7 мая Путин резко сбавил обороты: после встречи с президентом Швейцарии Буркхальтером он призвал «ДНР» и «ЛНР» повременить с проведением «референдума» о «самоопределении». А 9-го мая Путин демонстративно, по-императорски прибыл в Севастополь. «Референдумы» в «ДНР» и «ЛНР» всё-таки состоялись 11 мая, а на следующий день «республики» уже обратились к России с просьбой о присоединении. 24 мая «ДНР» и «ЛНР» объявили о создании «конфедерации Новороссия».
25 мая в Украине прошли президентские выборы, на которых очень убедительно победил Пётр Порошенко. 7 июня состоялась инаугурация. Выступая на ней, Порошенко сказал:
Возвращение Украины к своему естественному, европейскому состоянию было желанным многими поколениями. Диктатура, царившая в последние годы в Украине, стремилась лишить нас этой перспективы, — и народ восстал.
А 8 июня на Майдане Незалежности собралось многотысячное народное вече, одобрившее наказ новому президенту. В наказе отмечалась необходимость построения правового государства, развития демократии на всех уровнях и «воссоздания настоящей истории Украины-Руси».
Порошенко стал президентом, по сути, воюющей страны — жертвы агрессии. Но эту войну Украине официально никто не объявлял. Порошенко был вынужден встречаться с фактическим агрессором в Минске, периодически вести с ним телефонные переговоры. Можно представить, чего это ему стоило морально. Но Пётр Алексеевич всегда держался достойно.
С началом лета на востоке Украины вспыхнули бои. Как президент, Порошенко считал своим долгом подавить пропутинских марионеток-террористов, угрожающих украинской государственности. В их распоряжении были российские танки, БТРы, «Грады», море автоматов (как проговорился Кургинян). Однако к тому времени у Украины уже появилась армия, отлично сознающая, за что она воюет. В начале июля украинские флаги поднялись над Славянском, Краматорском, Артёмовском, Константиновкой. Пропутинские боевики, бросая оружие и технику, колоннами бежали в направлении Донецка. 17 июля произошло чудовищное: над Донбассом был сбит малазийский «Боинг-777» с 283 пассажирами на борту. Стрелков-Гиркин тут же радостно оповестил интернет о том, что «ополченцы» сбили украинский Ан-26, да вот незадача: он указал при этом точное место падения «боинга» (вскоре запись была удалена). На основании своих разведданных Запад заявил, что лайнер уничтожен ракетой «земля-воздух», выпущенной с установки «Бук», находившейся на территории, контролируемой пропутинскими силами.
Однако те, кто считал (я в том числе), что «Новороссия» агонизирует, увы, ошибались. 10 августа начались ожесточённые бои за Иловайск, в результате которых украинские войска попали в котёл. Как вскоре выяснилось, Путин, видя критическое состояние «Новороссии», решился на интервенцию и бросил против украинцев регулярную российскую армию . Это и стало решающим фактором.
В интервью для радио «Свобода» от 25 ноября с.г. Борис Немцов перечислил российские части, вводившиеся в Украину:
...там воевала 76-я дивизия, там ивановская, костромская бригада воевала 98-я, там воевали 17-я, 19-я мотострелковые бригады, 9-я бригада из Нижнего Новгорода, мы даже название бригад знаем, потому что мы знаем, что там ребят хоронили. Это были так называемые «отпускники», родственникам строго-настрого наказали ни в коем случае не говорить, что их ребята воевали и погибли там. Кстати, ни один из родственников, я подчёркиваю, не дал интервью на эту тему, потому что их шантажируют, что если они дадут интервью, им не будут платить пособия по утрате кормильца.
Правозащитница Елена Васильева утверждает: «В „похоронках“ пишут „инфаркты“, „инсульты“, „суициды“, в целом всякий бред». Е. Васильева полагает, что число погибших в Украине российских солдат уже достигло 4500, причём погребено из них не более 300 человек. Напомню, в конце августа в Пскове был зверски избит депутат законодательного собрания Лев Шлосберг, пытавшийся расследовать потери псковских десантников и публиковавший материалы на эту тему в газете «Псковская губерния».
На Западе путинскую войну против Украины назвали гибридной, однако её уместнее назвать просто подлой. Подлой не только в отношении украинского народа, но и в отношении российских солдат. Путин не уважает ни свой народ, ни свою армию, первого считая быдлом, а вторую — пушечным мясом. «Груз-200», а проще говоря, гробы уже давно идут в Россию из Украины. Именно их растущее количество не в последнюю очередь заставило Путина пойти на перемирие и «подморозить» ситуацию на востоке Украины. Кроме того, благодаря стойкости и мужеству защитников-добровольцев Путин не взял Мариуполь и не смог соединить Крым с «Новороссией».
Так мы вошли в осень. Её главный результат — Украина получила новую, проевропейскую Верховную Раду. Кроме того, прежняя Рада совместно с Европарламентом ратифицировала соглашение об ассоциации с ЕС, а также приняла-таки закон о люстрации, исключающий проникновение во власть украинских путиных и возврат в прошлое (в России, разумеется, не замедлили «повонять» по сему поводу). А на востоке страны осень прошла в перестрелках, боях за Донецкий аэропорт, внутренних разборках и в эскалации российского военного присутствия в «ДНР» и «ЛНР».
21 ноября Киев отметил годовщину начала эпопеи Майдана.
Подытожим. Что же произошло за минувший год?
Мир, конечно, изменился. Он стал гораздо менее безопасным. Не знаю, можно ли говорить о полном крушении миропорядка, возникшего после Второй мировой войны, но совершенно точно, что Вторую холодную войну мы получили. Как и балансирование на грани Третьей мировой. Основной вопрос, витающий сейчас в воздухе: насколько далеко намерен зайти «мистер Путин»? Уже звучат опасения насчёт Прибалтики, где проживает много русских. Все помнят о таллиннских событиях вокруг «бронзового солдата». Нет ли у Путина искушения проверить действенность договора НАТО о взаимной обороне? Говоря словами министра Лаврова, взять на понт...
Если коротко, главный итог минувшего года сводится к следующему. Родилась новая, свободная, проевропейская Украина. А Россия в одночасье стала ещё более старой, несвободной и азиатской. Можно даже сказать, средневековой. Украина и Россия пошли, нет, буквально бросились в разные стороны. Первая — к Европе, вторая — к Китаю.
Путин сделал всё и даже больше, чтобы доказать, что украинцы и русские — это два разных народа. Россия окончательно и навсегда потеряла Украину как часть т.н. «русского мира» и уж тем более как часть своей империи. Никто в истории не сделал больше для формирования украинской политической нации, чем Путин. Эта нация стала фактом. Это самое большое и самое главное на данный момент достижение Украины. Это база, на которой прочно стоит Соглашение об ассоциации Украины с ЕС (напомню, политический блок Соглашения был подписан 21 марта, уже через месяц после победы Революции, а экономическая часть — 27 июня).
Путин — великий объединитель. Он сплотил украинцев, прочистил им мозги, развеяв иллюзии и остатки советчины. Он сплотил Западный мир, прочистив мозги и ему: вот уже и Ангела Меркель недавно заявила железным голосом, что нельзя позволять топтать ногами международное право, а Палата представителей Конгресса США почти единогласно приняла бескомпромиссную резолюцию № 758. Но Путин, увы, сплотил и русских — на основе их же так и неизжитого за постсоветские годы мракобесия. Остановимся на этом подробнее.
Как уже было сказано выше, Путин прекрасно понимал опасность Майдана для своей личной власти. Однако он также прекрасно понимает, что наряду с демократом в русской натуре легко уживается мракобес. Молчание, с которым поначалу российская оппозиция встретила возникновение нового киевского Майдана, очень красноречиво (тот же Алексей Навальный держал паузу довольно долго). Демократ в русской личности кончается тогда, когда в ней просыпается имперец-украинофоб. Аннексией Крыма, т. н. «собиранием русских земель» Путин убил возможность Русского Майдана. Он утопил её в море шовинизма. Ради «Крымнаш», ради чувства вновь обретённого величия русское большинство простило Путину буквально всё. Крымом и войной с Украиной Путин решил все внутриполитические проблемы, многократно упрочив свою диктатуру. Цена такого хода, конечно, крайне велика: дегуманизация и даже зоологизация русского общества (но эта цена велика не для Путина). Печальный факт: сейчас в России не нашлось ни одной знаковой фигуры, которая подобно Солженицыну или Сахарову осудила бы нынешних кремлёвских «заглотчиков». Доминируют тупость, страх и шкурные интересы. Вся культурная элита, люди с мировыми именами легли под Путина. Или вот: 5 декабря (в день сталинской конституции, ха-ха) российские правозащитники, как ручные зверьки, явились на встречу с диктатором и прилежно внимали его разглагольствованию. Если при Брежневе такие, как Людмила Алексеева, были героями, то при Путине они превратились просто в клоунов. Путинский неосоветизм — очевидная деградация качества общества даже в сравнении с советизмом.
Путин проделал с Россией страшную метаморфозу: кажется, будто с лица страны враз оползла лубочная маска «братского народа», под которой оказалось подлинное, искажённое ненавистью лицо. Да, в марте и сентябре состоялись многотысячные Марши Мира, спасшие честь моей Москвы. Нормальных и при этом политически активных людей достаточно много. Однако в целом Россия провалилась в реакцию. Русский народ в большинстве одобряет Путина, который ради усиления своей диктатуры вверг страну в войну с Украиной, в неосталинизм (чуть ли не в фашизм), в опаснейшую конфронтацию со всем цивилизованным миром. Русским всего этого как будто не хватало в течение постсоветских лет. Нам словно наcкучило становиться более-менее «нормальным» европейским народом, нас вновь потянуло в прежнюю имперско-мессианскую парадигму.
Ради восстановления Российской империи, ради удовольствия внушать страх Западу (прежде всего — Восточной Европе) русские готовы даже на жертвы (ибо не впервой). Вопрос: насколько большие жертвы? Единственное, что может поколебать власть Путина — это ощутимые для обывателя последствия западных санкций и, главное, падения цены на нефть. Не придётся ли Путину уже через полгода взывать к патриотическому затягиванию поясов? Путин понимает: или он в течение следующего года разрушит Украину, или нарастающий кризис российской экономики разрушит его власть и его режим. Как известно, экономическая часть Соглашения об ассоциации Украины с ЕС начнёт работать с 31 декабря 2015 года. После этого справиться с Украиной будет труднее и труднее с каждым днём. У Путина есть только год, чтобы задушить Украину. Поэтому, полагаю, Кремль всё поставит на карту в будущем году.
Напомню: как следует из Валдайской речи, из интервью для немецкого канала ARD, Путин по-прежнему считает, что юго-восточные земли находятся в составе Украины необоснованно, он по-прежнему твердит о «Новороссии» и «федерализации Украины». В очередном послании Федеральному собранию РФ Путин чётко задаёт на будущий год жёсткий конфронтационный вектор. Да, его планы удались далеко не полностью: Харьков и Одесса оказались на поверку украинскими городами, не взят Мариуполь. Однако в активе у Путина — Крым, ему удалось вгрызться в восточную Украину, он её контролирует и продолжает накачивать оружием, техникой и войсками. Думаю, Путин обязательно продолжит большую игру по разрушению Украинского государства. Во-первых, ему необходим сухопутный коридор в Крым, а во-вторых, и это главное, он не может в принципе терпеть рядом проевропейскую, а уж тем более — европейскую Украину.
Но, повторяю, уже есть новый украинский народ и новое украинское государство. Это очень немало. Хорошо бы к этому добавить ещё и западную помощь оборонительными вооружениями, о чём постоянно напоминает свободному миру сенатор Джон Маккейн. А сам он никогда не забудет, как смотрел из окна гостиницы на искрящийся мириадами свечей ночной декабрьский Майдан, поющий гимн Украины.
