Уроки французского
Франция получила то, на что давно напрашивалась.
Нет, не спешите зачислять меня в один лепрозорий с энтео-дугиными-кадыровыми. Мое безусловное сочувствие и симпатия, разумеется, на стороне жертв исламских ублюдков. На стороне людей, ставших мучениками единственных по-настоящему священных ценностей — ценностей свободы, достоинства, права, цивилизации. Но речь в данном случае не об этих конкретных людях. Речь о Франции как стране и государстве.
Стране, долго и последовательно бывшей, как минимум, пассивным пособником, а нередко и активным союзником зла, которое в итоге и отплатило ей так, как зло всегда платит своим «полезным идиотам».
Некоторые комментаторы уже выражают восхищение сотнями тысяч французов, которые сразу после бойни в Charlie Hebdo вышли на митинги солидарности с плакатами «Я Шарли». Я бы не спешил восхищаться. Где они были, все эти французы, когда те же самые мусульманские террористы убивали (и продолжают убивать) израильтян? Они с почестями принимали у себя Арафата и его преемников, признавали «палестинское государство» и осуждали Израиль за «чрезмерное применение силы». Где они были, когда русские террористы убивали (и продолжают убивать) украинцев? Они делали с Россией бизнес (получивший по заслугам Кристоф де Маржери был отнюдь не единственным любителем такового), говорили о вреде чрезмерных санкций и чуть было не продали стране-агрессору боевые корабли, от чего их еле-еле отговорили всем миром буквально в самый последний момент.
И не говорите мне, что это издержки представительной демократии, что, мол, действия французских властей не выражают волю избравшего их народа. Если народ был не согласен, никто не мешал ему выйти и выразить свою позицию, как это происходит сейчас. Увы — французскому народу было в самом лучшем случае плевать, а в худшем... где они были, когда США наконец решили покончить с террористической диктатурой Саддама Хусейна, убившего миллион человек? Вот тогда они и впрямь выходили на демонстрации — демонстрации в защиту одного из самых кровавых и омерзительных тиранов и делали все, чтобы помешать Америке.
А теперь, когда убивать начали непосредственно их, до них, видите ли, дошло. Ну, лучше поздно, чем никогда, конечно. Только боюсь, что дошло опять лишь в той части, которая касается их лично — да и в самом ли деле дошло? Или опять все потонет в призывах «не смешивать терроризм и мирный ислам, не имеющий к нему никакого отношения»? (Президент Олланд, естественно, уже призвал именно к этому — ну кто бы сомневался!)
Что ж — «мирный ислам» в очередной раз продемонстрировал, что бывает в странах, где мусульман становится больше 3-4%. Впрочем, в Испании их всего 2%, что не помешало им устроить чудовищные теракты 2004 года, унесшие жизни двух сотен человек и приведшие к самому позорному событию во всей испанской истории — капитуляции страны перед террористами (Испания после этого вывела свои войска из Ирака, чего убийцы и требовали). Во Франции же мусульман 8%, это самое большое значение в странах Западной Европы. При этом ведут они себя так, что местным жителям кажется, будто их вчетверо больше (аналогичная тенденция наблюдается и в других европейских странах). Но 8% — это «средняя температура по больнице», а в отдельных районах их количество уже зашкаливает настолько, что туда боится соваться французская полиция.
Но что говорить о 8% мусульманского населения (коему, напомню, джихад против неверных прямо предписан Кораном), если французское государство — не какой-нибудь один правоохранитель или чиновник, а именно вся государственная система, весь ее аппарат безопасности — продемонстрировало свое полнейшее, позорнейшее бессилие перед всего тремя исламскими террористами? Да — в конечном итоге их все-таки застрелили. Но еще раз напомню, как развивались события.
Прежде всего, редакция Charlie Hebdo находилась под круглосуточной полицейской охраной в связи с ранее полученными мусульманскими угрозами. То есть ни о каком факторе неожиданности не может быть и речи — готовились и ждали именно такого. И это абсолютно не помешало всего двум отморозкам среди бела дня приехать с «Калашниковыми» (о этот вечный русский след в любом мировом зле!) в центр Парижа, устроить безнаказанную бойню, убив 12 человек, в том числе и двоих полицейских, и ранив еще 11, и, не получив при этом ни царапины, спокойно укатить прочь на краденой машине. Без каких-либо проблем (сколько нужно времени при современном уровне информационных технологий, чтобы оповестить все посты?!) они выехали из города.
Обнаружили их только на следующий день, и то только потому, что они засветились сами, ограбив бензоколонку возле города Виллер-Котре. В операции по их поимке к тому времени участвовало уже почти 90 тысяч полицейских — это больше, чем, к примеру, вся армия Канады или Австралии вместе с резервистами. Против двух человек, да. Эти гигантские силы (ну, не все сразу, но тем не менее) окружили близлежащий лес Корси и изготовились к штурму. Вот только террористов там уже не было. Тем временем на сцене объявляется их третий сообщник, опять же безнаказанно открывающий стрельбу и убивающий полицейскую в Монруже.
На следующий день, т.е. в пятницу, братья-убийцы Куаши все так же безнаказанно угнали очередную машину в Монтаньи-Сент-Фелисите, в 35 км от места, где их ловили. И лишь позже наткнулись наконец-таки на полицейский блокпост в г. Даммартен-ан-Гоэль. Завязалась перестрелка. Итог? 11 полицейских ранено, из них четверо тяжело, у террористов ни царапины. На этот раз, правда, далеко они не убежали и укрылись в здании компании Création Tendance Découverte, захватив заложника.
Пока непобедимая армада французского государства в очередной раз готовится к штурму, третий террорист все так же спокойно, среди бела дня, в столице страны, где, напомню, все силовые структуры уже третий день стоят на ушах, в одиночку — правда, с двумя автоматами — нападает на еврейский гастроном, убивает двух человек и берет в заложники еще почти два десятка, требуя, чтобы полиция выпустила братьев Куаши. Предположить, что новый удар исламского террора обрушится на что-нибудь еврейское, было ведь никак невозможно, правда?
Ну и, наконец, итог. Полиция идет на штурм там и там. Трое террористов убиты. Четверо заложников тоже. Трое жандармов ранены.
Лично я знаю лишь одну другую страну, где антитеррористические операции проходят настолько провально. Где чуть ли не целый полк целый день штурмует какой-нибудь дом, в котором засела пара чеченских боевиков, теряет пару десятков человек убитыми и ранеными, в конце концов утюжит дом танком, после чего выясняется, что один террорист убит, а второму таки удалось скрыться. Ну и как «спасали» заложников «Норд-Оста» и Беслана, тоже рассказывать не надо. Но с Россией все понятно, Мордор и есть Мордор, тотальная коррупция, некомпетентность на всех уровнях, армия из рабов и полиция из садистов, полнейшее наплевательство на жизнь людей, грязные и кровавые политические игры, когда на удивление кстати случившиеся теракты с массовыми жертвами становятся поводом (абсолютно алогичным, но тем не менее) для очередного закручивания гаек (и нет, я не иронизирую — все это на самом деле так). А что же цивилизованная демократическая Франция, член ЕС и НАТО? Как она дошла до жизни такой, что трое отморозков с «Калашниковыми» оказываются способными воевать на равных против одной из крупнейших европейских стран и побеждать со счетом 17:3, не считая раненых?
А вот так и дошла — см. выше. Потворство злу — что из догматических «политкорректных», что из якобы прагматических коммерческих соображений — всегда, в конечном счете, наказуемо. Еще примечательный штришок, кстати: и Куаши, и Кулибали уже попадали в поле зрения французских правоохранителей именно по делам об исламском экстремизме. Кулибали так даже сидел. И что? И ничего. Кто ж будет их депортировать или устанавливать за ними наблюдение? Французскую Фемиду больше занимала борьба с Бриджит Бардо и другими французами, которых приговаривали к огромным штрафам по тамошнему аналогу 282 статьи. За высказывания типа:
Я против исламизации Франции! Наши предки веками отдавали свои жизни, изгоняя из Франции захватчиков, чтобы сделать нашу родину свободной страной, неподвластной никакому чужеземному игу. Но на протяжении последних двадцати лет мы смиряемся с подпольным, опасным и неконтролируемым проникновением элементов, которые не только не подчиняются нашим законам, но с каждым годом все больше пытаются навязать нам свои
Такая вот свобода слова и демократия по-французски, да. Впрочем, не будем несправедливы к французскому государству: оно чморит не только противников исламизации. Нелишне будет вспомнить, откуда вообще появился журнал Charlie Hebdo и почему у него такое название. До ноября 1970 этот журнал назывался Hara-Kiri Hebdo. Однако он был фактически закрыт по прямому приказу министра внутренних дел за то, что откликнулся сатирической обложкой на смерть Шарля де Голля. Что же было такого страшного в этой обложке? Она гласила буквально следующее: «Трагический балл в Колобэ: 1 смерть». Де Голль умер в своем доме в Колобэ-ле-дёз-Эглиз, а заголовок отсылал к случившемуся незадолго до этого пожару на дискотеке, о котором газеты писали «Трагическая дискотека: 146 смертей». Таким образом авторы журнала выступили против культа личности де Голля, напомнив согражданам, что он всего лишь человек, такой же, как прочие, и его смерть не более трагична, чем смерти других людей. Реакцию государства, избравшего своим лозунгом «Свобода, равенство и братство», вы уже знаете. Но насколько эффективны запреты в борьбе с сатирой, вы тоже знаете, так что журнал тут же реинкарнировался под новым именем — «Charlie Hebdo», то есть «Еженедельный Шарли». Власти, разумеется, поняли, о каком Шарли речь, но на сей раз у них хватило ума не упорствовать в своей глупости.
Хватит ли у Франции ума не упорствовать в своих глупостях теперь? Увы — тут я скорее склонен процитировать свой роман «Приговор», написанный задолго до всех нынешних кризисов:
Знаешь, чем человек отличается от крысы? Если крыса видит, что ее сородич, а тем
более — несколько ее сородичей, сделали некую глупость и в результате погибли, она ни за что не станет дублировать их поведение. Но человек — нет. Человек будет повторять ту же самую глупость со все большим остервенением. Люди, в отличие от крыс, необучаемы.
