Казус Энтео
Конечно, анализировать деятельность Энтео — дело неблагодарное. Трудно вникнуть в мотивы человека, чей мозг предварительно был разжижен наркотиком «русский мир». Впрочем, «проект Энтео» не самое бездарное изобретение Администрации Президента. В либеральной публицистике утвердился взгляд на Энтео как на «черносотенного погромщика». Вовсе не оправдывая исторических черносотенцев, заметим, что схожего мало. Не похож Энтео на Маркова и Пуришкевича, и уж тем более на Шульгина. «А на Илиодора?..» — спросит эрудированный читатель. Но илиодоров в Московской Патриархии хватает и без Энтео. Движение «Божья воля» возникло не на пустом месте и проектировалось Кремлём для занятия определённой ниши. В результате получился своего рода upgrade обветшавшей «фофудьи». В больной организм сергиевской лже-церкви влили свежую кровь, застойное советское пуританство подновили постмодернистским акционизмом «православного» разлива.
Итак, первое, что бросается в глаза — это нерусскость Энтео. Не в том смысле, что Энтео на самом деле Цорионов (хотя это тоже не будем сбрасывать со счетов). Просто от новоявленных «православных фундаменталистов» за версту веет Америкой. В камланиях Энтео и его комсомола легко угадываются знакомые по голливудским фильмам ужимки полубезумных протестантских пасторов. Упор на зрелищность, динамичная жестикуляция, непосредственный контакт с толпой — всё это типично для Энтео и заграничных протестантов и совершенно нетипично для Московской Патриархии с её чинным, «вразвалочку», мракобесием. Идея дать новому движению простое и категоричное название «Божья воля» явно выдаёт ориентацию на протестантизм. Ведь обычно поборники «чувств верующих» дебоширят под витиеватыми, «исконно-посконными» вывесками. Традиционному сергианскому движению «против богохульников и за Патриарха» приличествовало бы назваться какой-нибудь «Опричной Хоругвью имени св. Охренентия Вологодского». А тут «Божья воля». Звучит прямо как «Армия Бога» — именно так называлась группировка радикальных протестантов в США, терроризировавшая абортарии. Или «Ветвь Давидова» — протестантская секта, с именем которой связаны трагические события в городе Уэйко (Техас) в 1993 году.
Между прочим, протестантская закваска ощущается и в иных светочах российской «патриотовщины». Специфический ораторский дар Проханова очевидно унаследован от предка-баптиста, Ивана Степановича Проханова, возглавлявшего в 1908-1928 гг. Всероссийский союз евангельских христиан. Есть и более прямые связи — печально известный депутат Виталий Милонов до своего обращения в сергианский вариант православия также значился баптистом. Протестантскую подкладку имеет и сама Московская Патриархия, чьё вероучение — сергианство (доктрина о богоустановленности Cоветской власти) — наследует традиции большевистского обновленчества. Обновленческая «Живая Церковь», в свою очередь, ещё с дореволюционных времён (как течение) испытала большое влияние русского протестантизма. Впрочем, не в наших намерениях метать камни в сторону протестантов. Хотя бы потому, что Энтео сотоварищи (и их кураторы в МП и АП) взяли у тех лишь внешнюю оболочку, причём наиболее «попсовую» и стереотипную, оставив за бортом те элементы протестантской этики, которые идут вразрез с хамской «духовностью» Патриархии. Энтео не провозвестник православной Реформации, а церковный хунвейбин, призванный привлечь в лоно гниющей советской церкви молодых радикалов. Допустимо сказать, что «Божья воля» — карикатура и одновременно антипод «Братства» Дмитро Корчинского. И если украинцы в рядах добровольческого батальона «Святая Мария» не играют, а по-настоящему устраивают христианскую революцию (против косной и лицемерной Москвы), то Энтео послушно дёргается на ниточках в кукольном театре чекистского Карабаса.
Помимо чисто внешнего «протестантизма на советский лад» в цорионовщине различимы и другие, уже более содержательные пласты. Например, в патетике Энтео явственно прослеживается преемственность с о. Даниилом Сысоевым, тоже великим «фундаменталистом» из недр МП. Сысоев был поборником и реаниматором противоречивого учения «уранополитизма», в основе которого находится примат Божественных законов над земными. Первоисточником первых объявлялась, конечно же, Патриархия. Наряду со странным для патриархийного священника антисоветизмом (доходящим до «власовщины»!), Сысоев отличился грязными нападками на зарубежников (обвинив их по старой советской привычке в «сотрудничестве с Гитлером и ЦРУ») и катакомбников. Эти нападки не ограничились современностью и вобрали в себя неприкрытую хулу на новомучеников, убитых большевиками при поддержке сергиан. Кроме того, Сысоев взял на вооружение малоизвестную патриархийную идеологему о «пресечении семени русского народа», который якобы должен слиться с китайцами и среднеазиатами в целях «проповеди православия». Подавшись «миссионерить» среди гастарбайтеров, Сысоев встал на тропу войны с исламом. В итоге о. Даниила убили при загадочных обстоятельствах («исламский след» слишком банальная версия). Но смерть Сысоева не стала смертью сысоевщины, которая теперь реинкарнировалась в Энтео.
«Фирменным знаком» писаний Сысоева была его вопиющая непоследовательность. Энтео унаследовал её по части сысоевского «антикоммунизма». Позиционируя себя белогвардейцем и ярым антикоммунистом, Энтео фанатично предан конторе, которую в белой эмиграции называли не иначе как «советской церковью». Призывая к тотальной десоветизации, наш герой умалчивает правду о «матери-церкви», сотрудничество которой с коммунистическим режимом было далеко не пассивным. Действительно, как можно провести последовательную десоветизацию, никак не затрагивая учреждение, которое ни разу не реформировалось со сталинских времён? Московская Патриархия — самый архаичный, самый консервативный институт Cоветской власти, который к тому же идеологически окормляет необольшевистский бомжатник «русского мира». Кстати, термин «необольшевизм» Энтео частенько употребляет по отношению к конкурентам: Кургиняну или тому же Проханову. Хотя впервые данный термин был озвучен в русской антисистемной публицистике и характеризовал, прежде всего, политический режим, сложившийся в РФ с начала 2000-х гг. Именно против «кремлёвских необольшевиков» сражаются, согласно официальным декларациям, украинские добровольческие батальоны; против того же «путинского необольшевизма» выступает русская диаспора в Украине. Перенаправляя антисоветскую риторику в русло полемики с отдельными личностями внутри «патриотического лагеря» (например, нападая на Кургиняна в рамках дискуссии о том, быть ли «Новороссии» красно-белой или бело-красной), Энтео обезвреживает это убийственное для Кремля орудие. Сдаётся, перед нами лучшее объяснение цорионовского «антибольшевизма»: беззубого и пародийного.
Удивляет иное. Московская Патриархия, ранее критикуемая справа за экуменизм, модернизм и слабоволие, неожиданно для всех превратилась в «церковь воинствующую» с отрядами «православных хунвейбинов» и даже собственными вооружёнными силами (т.н. «Русская Православная Армия» на Донбассе), в то время как вошедшие в историю благодаря своей воинственности, консерватизму и русскому патриотизму зарубежники и катакомбники оказались на фоне сергианских «скреп» чуть ли не поборниками «либерального христианства». Сергианский оппортунизм трансмутировал в сергианский фундаментализм, а православный (катакомбный и зарубежнический) консерватизм в православный же либерализм (вернее либеральный консерватизм, ибо от старых основ ни в Катакомбах, ни в осколках РПЦЗ не отказывались). Те, в чьих святцах находится экуменист, англофил Сергий Старгородский (основоположник сергианства) радуются смертям «униатских бандер», а то и принимают прямое участие в построении шовинистического «русского мира» на Донбассе. Напротив, продолжатели традиций первоиерарха РПЦЗ Антония Храповицкого, некогда благословлявшего белоэмигрантов на теракты в «царстве Антихриста» (СССР), молятся о победе украинского оружия (ведь лишь она способна обеспечить мир в восточных регионах Украины), осуждают ура-патриотический угар и саму идею наглого вмешательства Церкви (пусть и с приставкой «лже») в дела граждан.
От этих метаморфоз не убежишь, их следует принять. Рядом с нами пустует гигантская ниша христианской демократии. Некогда эту нишу активно осваивали русские философы: Пётр Струве, Фёдор Степун, Сергей Левицкий, Георгий Федотов и другие. Но то была теория, ныне же пришёл черёд практики: пора выхватить Священное Писание из рук политрука. Чекистское самовластье противно исконно-христианской (в т.ч. православной) Свободе. Либерализм может и, главное, должен быть религиозным и национальным. Путин — антихрист, а донбасские сепаратисты — воинство сатанинское. Этого набора простых истин, а не каких-то атеистических кривляний боится Энтео, боится как чёрт ладана...
Именно христианские демократы взвалили на свои плечи обустройство Западной Германии после краха нацизма. Это наводит на мысль о том, а не является ли христианская демократия наиболее адекватной идеологией для перехода от посттоталитарной пустыни (а именно таковой неизбежно станет РФ после заслуженной кары со стороны Свободного Мира) к здоровому национальному государству? Но об этом в другой раз.
