Подвиг Шевдета
33 года назад, 25 сентября 1982-го, четверо храбрых людей пробрались в страну-тюрьму. По доброй воле, из свободного мира. Каждый поставил на карту свою жизнь — чтобы убить диктатора. Им не удалось исполнить свой замысел. Трое из четырёх погибли. Но Шевдет Мустафа и его соратники доказали, что Албанию не зря называют «страной орлов». Сопротивление подавить невозможно, и рано или поздно оно всегда победит.
Чучхе Европы
Самыми тоталитарными из коммунистических государств были азиатские. Брежневский СССР для северокорейских правителей являл собой рассадник либеральной заразы. Что уж говорить про восточноевропейских вассалов, которые для советских сюзеренов были таким же рассадником. За одним исключением: Албания. Этот режим вполне держался на чучхейском уровне КНДР.
Не потому, что Энвер Ходжа пролил крови больше, чем Ким Ир Сен. Гораздо меньше. Поскольку албанцев вообще немного. В количественном плане особо не разгуляешься — некем будет править. Но, пожалуй, не было другой страны, где серая марксистско-ленинская утопия проводилась с таким педантичным маниакалом.
Государство-самоизгой расположилось на западе Балкан, аккурат между двумя предтечами современной европейской цивилизации — Грецией и Италией. Только вместо парфенонов и колизеев албанская земля покрылась сотнями тысяч бункеров, бомбоубежищ и монументов. Полная закрытость от мира. После смерти Сталина — разрыв с СССР, после смерти Мао Цзэдуна — разрыв с КНР. Параноидальный страх перед нападением, которого Ходжа ждал буквально отовсюду. Из Югославии, из Советского Союза, из Америки, из Китая... В его воображении весь мир спал и видел, как бы на него напасть. Что-то вроде кремлёвских страшилок про Госдеп. Только гораздо круче.
Но реально до Албании никому не было дела. Преданный ученик Сталина мог извращаться как угодно. Превратив страну в собственное поместье Салтычихи, Ходжа невозбранно её уродовал. В точном соответствии с предначертаниями классиков марксизма-ленинизма.
Жизнь по тотальному распорядку. Всеобщий политпросвет и трудгужповинность. Тайная полиция Сигурими следит за режимом дня каждого подданного. Пойманных на границе беглецов привязывают к бульдозерам и волокут по горным камням. Запрет религии, за бороду лагерь, за молитвенный коврик вплоть до расстрела. Шесть тысяч официальных казней — в стране с полутора-двухмиллионным населением. Каждый третий либо в лагерях, либо под наблюдением госбезопасности. Ещё треть служит в армии, в той же госбезопасности или числится в сексотах. Помните грустный советский анекдот: «половина сидит, половина охраняет»? В Албании он максимально приблизился к воплощению.
На чём всё это держалось? Конечно, на терроре Сигурими, на тотальном партийном контроле. Но не только. Ходжа со своей компартией захватил власть над самой отсталой страной Европы. Слом патриархальных порядков, особенно равноправие женщин, форсированная индустриализация многим открыли небывалые прежде перспективы. К тому же индустриализация и наполнение социальных программ шли поначалу за счёт советских субсидий. То есть как бы падали с неба, вроде путинского «более лучше», подаренного случайным уровнем цен на нефть. Многие албанцы увлеклись. А когда всё это кончилось, поздно было дёргаться — Сигурими наготове.
Парень с нью-йоркского острова
На настоящих тиранов редко покушаются. Ивана III убить пытались, а на его внука Грозного, прозванного за жестокость Васильевичем, никто так и не решился поднять копьё. Себе дороже. За четыре десятилетия чудовищной диктатуры Энвера Ходжи попытка была всего одна. Зато — какая.
Биография Шевдета Мустафы до 1982 года толком неизвестна. Как оказался албанец на одноимённом острове в нью-йоркском районе Стейтен-Айленд? В качестве политэмигранта? Но Албания тех лет — это как Третий рейх, оттуда выпускали только нужных людей. Правда, были ещё замечательные ребята-контрабандисты, услугами которых не брезговали партийные бонзы, армейские чины, полицейские и, конечно, сигуримисты. Самым ходовым товаром являлись сигареты, главным средством передвижения — быстроходные катера. Доллары передавались чемоданами. Однажды один едва не утопили. Ну, это классика любого тоталитарного режима. Народ живёт впроголодь, а начальники нарушают ими же писаные законы. Что охраняют, то и воруют.
Уголовщина была, как водится в таких государствах, естественным способом выживания и единственным методом познания мира. Но имел ли Шевдет Мустафа отношение к албанской контрабанде — не факт. Во всяком случае, доступные источники этого не подтверждают. Говорят, он водился с албанским криминалом Нью-Йорка, что было бы закономерно. Но и тут никакой конкретики.
Достоверно известно другое. На Стейтен-Айленде Шевдет Мустафа владел небольшой автомастерской. Но этого ему было мало. Не по бизнесу, а по жизни. Он хотел освободить свою родину. Это единогласно подтверждают все, кто знал Шевдета. Готов был на бой хоть в одиночку. Не считать же реальной силой полумифический «Совет за освобождение этнической Албании» или «Армию национального освобождения»? Хоть их и учредил в 1976-м живший в ЮАР торговец оружием Лека Зогу. По совместительству — изгнанный коммунистами из Албании титулярный король Лека I.
Ещё можно вспомнить «Компанию 4000». Но про неё стараниями Кима Филби знали коммунистические спецслужбы. Парашютистов отлавливали чуть ли не в воздухе. Только и оставалось, что отправлять в Албанию воздушные шары с листовками. Как теперь Южная Корея в Северную.
Но такие мелочи были не для Шевдета Мустафы.
В начале 1982-го он вдруг обнаружился на другом краю планеты — в Новой Зеландии. Как-то так случилось, что там же прогуливался Лека I. Два албанца на чужой земле — надо отметить встречу. Повестка дня оказалась простой донельзя — физическое устранение Ходжи, свержение коммунистического режима и восстановление монархии. Мустафа как албанский патриот традиционного типа о большем не задумывался. Что монархия, что демократия — главное, не коммунизм.
Стороны пришли к консенсусу. Боец получил благословение короля. «Ради жизни албанцев — убрать коммунистических преступников. Дайте мне пистолет, и я убью албанского сатану», — сказал Шевдет Мустафа.
Если бы всё было так просто.
Каждому по три тысячи
25 сентября 1982 года на Адриатическом побережье Албании высадились четыре человека — Шевдет Мустафа, Халит Байрами, Сабаудин Хаснедар и Фадиль Касели. Снаряжение вполне традиционное: автоматы, средства связи. При себе американские доллары, итальянские лиры, а заодно албанские леки. Даже не «Гранма» Фиделя Кастро. Но каков получился переполох!
Добираясь к месту событий из разных уголков Земли, герои неизбежно вступали в самые разные контакты. От принцев крови до откровенных бандитов. Нашлись в этой череде и информаторы Сигурими. Естественно, их ждали. И не просто ждали. Словно готовились отражать вторжение иноземных полчищ. Вдумайтесь, это не шутка: группу Мустафы выдвинулись встречать десять тысяч солдат, выстроенных в четыре линии! Это помимо двух тысяч полицейских, пограничников и сигуримистов. И так простояли несколько месяцев. Ожидая четверых. В соотношении 3000:1.
Тотальный контроль над берегом поддерживался всеми способами, доступными тогдашней военной науке и технике. От биноклей до радиолокационных станций. Патрулирование акватории. Прицел мощных береговых батарей, оснащённых орудиями крупных калибров, в том числе 152-миллиметровых пушек. Были готовы подняться в воздух даже самолёты для распыления боевых отравляющих веществ. Весьма сильных — для создания смертельной концентрации один миллилитр следовало растворить в десяти литрах воды. По такому случаю могли и не разбавить.
Думается, если бы такую оборону организовали на южном берегу Ла-Манша немцы в 1945-м, высадка в Нормандию могла не состояться. Но тут дело куда важнее — злодеи идут убивать вождя! Для поддержания бдительности солдатам сказали, что ожидается нападение 250 американцев.
«Никогда не сдамся, ненавижу вечно»
Как известно, зима у коммунистов всегда наступает неожиданно. Как летняя жара или осенние дожди. Албанские комми исключения не составили. Грандиозно отлаженная оборона, разумеется, где-то просифонила. Четверо прошли без дыма сквозь 12-тысячный кордон.
Конечно, шансов у них не было изначально. С голыми руками на пулемет — это, оказывается, не только по-русски. По-албански тоже. Группа быстро расстыковалась — чтоб кому-нибудь повезло. Но всех переловили поодиночке. Дольше всех продержался Шевдет Мустафа.
Прорываясь в Тирану, к ненавистному Ходже, он несколько раз атаковал встречных силовиков. Двоих застрелил. Но кольцо сжималось и 27 сентября сомкнулось возле бывшей мечети в его родном селе Ковач. Отступая, он ворвался в дом. Проживающий схватился за топор. Неизвестно, как бы он поступил, если бы знал, что происходит. Но он этого не знал, население о таких вещах власти не информировали. Мустафа застрелил и его. Не обращая внимания на двух девушек, превратившихся в заложниц, начал отстреливаться.
Ментополы проорали в мегафон: «Сдавайся!». Для пущей убедительности подтащили к окну мать Шевдета. Его ответ можно выбить на обелиске: «Никогда не сдамся живым, никогда не стану торговаться с коммунистами. Я их ненавидел и ненавижу вечно». Шевдет Мустафа знал, что эти слова станут последними в его жизни.
Штурм длился несколько часов. Бронетранспортёр разнес стену. Мустафа отстреливался до последнего патрона, который оставил для себя. Мёртвого погрузили в ЗиС и увезли. Поговаривают, что останки залили формалином и использовали в качестве пособия для студентов-медиков. Тут можно вспомнить ещё одну примечательную фразу нашего героя: «Коммунизм не имеет никакого уважения к мертвым, не говоря о живых». Но он и не нуждался в уважении коммунистов.
Нехорошая квартира МВД
В этой истории немало неясностей. Главная загадка — суд над членом группы Халитом Байрами. Личность, надо сказать, весьма непростая.
В молодости Байрами был коммунистом и сам служил в Сигурими. Лично знал и Энвера Ходжу и его ближайшего сподвижника Мехмета Шеху. Что-то между ними было. Что именно, никто никогда в точности не рассказывал. Известно лишь, что Байрами с Шеху остались очень недовольны друг другом. Но почему-то это кончилось для Байрами не казнью, как для других, а эмиграцией. В новозеландский город Окленд.
На процессе Байрами назвал заказчиков убийства Ходжи. Госдеп тогда был как демон не в ходу, но ЦРУ, конечно, прозвучало. И не одно, а в паре с югославской спецслужбой UDB. Но и этого было мало. Требовалось конкретное имя, и поближе. Данное условие Байрами тоже выполнил: назвал министра обороны Кадри Хазбиу.
Четверть века, с 1954-го по 1980-й, Хазбиу занимал пост министра внутренних дел. Руководил Сигурими, был по уши в крови. Увлечённо занимался и партийными чистками, отправляя под пули товарищей. В 1971-м взошёл на коммунистический олимп — стал членом политбюро ЦК Албанской партии труда. В 1980-м передвинулся с МВД на Минобороны.
Сильной стороной Кадри Хазбиу являлась тесная связь с Мехметом Шеху, человеком N 2 ходжеристского режима. Но она-то и оказалась для него роковой. 17 декабря 1981 года Шеху не стало. Как именно это произошло, досконально неизвестно. По одной версии застрелился, по другой получил пулю лично от Ходжи прямо на заседании политбюро. То и другое правдоподобно. Но скорее, пожалуй, второе.
Шеху объявили «югославским шпионом». Это, понятно, бред. Но разногласия между первым и вторым лицом действительно существовали. Опять же, в точности они неизвестны. Ходжа неколебимо отстаивал «чучхейскую» закрытость Албании. Тогда как Шеху, видя исчерпание ресурсов, опасался нищеты и бунта. Он предлагал то ли примирение с СССР, то ли вовсе осторожное открытие миру. Хотя бы для получения иностранных займов, что Ходжа категорически запрещал.
Так или иначе, Шеху стал не жилец. После чего стал обречён и Хазбиу. Почти сразу после процесса Байрами, в октябре 1982-го его арестовали и через одиннадцать месяцев расстреляли. Изменник вождю коммунистической партии не может быть один. Нужен заговор. Халит Байрами хорошо это понял и сделал что требовалось.
Вообще, МВД в коммунистической Албании было каким-то проклятым ведомством. Как «нехорошая квартира» N 50 в «Мастере и Маргарите». Кочи Дзодзе повесили, Мехмета Шеху застрелили, Кадри Хазбиу расстреляли... Зато Халита Байрами — члена террористической организации, покушавшегося на вождя! — отпустили с миром и отправили домой в Новую Зеландию.
Странный получился заговор с таким-то составом участников! Если идти по формальной логике, выйдет, что покушение готовил лично Энвер Ходжа — на самого себя. Дабы убрать министра Хазбиу. Который, в свою очередь, оказался настолько тупым, что не смог провернуть в общем-то плёвое дело. Есть и другая версия: дескать, за группой Мустафы стоял секретарь ЦК Рамиз Алия, давно грызущий удила в ожидании, когда Ходжа освободит вакансию. Именно Алия и заступил через два с половиной года на место вождя, ушедшего в мир иной. Если разобраться... Впрочем, о чём мы? Обычный коммунистический террариум единомышленников.
Память лучшего
Но оставим конспирологию конспирологам. Суть в другом. Случившееся 33 года назад стоит в одном ряду с подвигами легендарных иллирийских царей, в одиночку боровшихся за независимость своей страны. Царей, которых можно считать родоначальниками албанцев.
Шевдета Мустафу помнят и уважают. На исторической родине он — герой сопротивления угнетателям. На Стейтен-Айленде он — «лучший из албанцев», люди гордятся, что он жил рядом с ними и их родителями. Его ставят в один ряд с другими «островитянами» — Генри Лонгфелло, Ральфом Уолдо Эмерсоном, Джузеппе Гарибальди, Густавом фон Струве. Согласитесь, оказаться после смерти в такой компании более чем почётно.
Осталась, кстати, и эпитафия врагу Шевдета. Албания теперь член НАТО, строит демократию и капитализм. Во время одного обсуждения биографии коммунистического вождя прозвучали очень точные слова: «Жизнь и борьба товарища Энвера Ходжи — немеркнущий пример абсолютно бессмысленной деятельности».
