Не умнее попугаев
Как я неоднократно подчеркивал, вопреки заклинаниям левых, социализм фундаментально порочен именно как идея, и уже только потом и как следствие — как реализация. Причем для того, чтобы это осознать, даже не требовалось столетия самого кровавого кошмара и самых жестоких и, главное, бесплодных тираний во всей человеческой истории (хотя до многих не доходит даже после всего этого). Это было очевидно с самого начала. Но всего удивительнее даже не откровенная маразматичность левизны, а то, как люди, живущие в этом маразме, склонны в упор его не замечать.
Вот простой пример: всякому, кто застал Совок с его «научно организованной» плановой экономикой, знакомо выражение «перевыполнение плана». Вас ничего не смущает в этом словосочетании? У советских патриотов не возникает желания позвонить в КГБ и сообщить о вредителях, совершающих диверсию? Нет? А напрасно.
Как я уже не раз подчеркивал, плановая экономика хотя бы теоретически могла бы работать лишь в одном-единственном случае — если все потребности всех потребителей строго стандартизированы, известны заранее и не меняются со временем (во всяком случае — незапланированным начальством способом). То есть человек не волен не только в своих действиях, но и в своих желаниях (при коммунизме, когда «каждому по потребности», в особенности). Но допустим даже, что у нас именно этот идеальный случай. Десятки министерств и ведомств, сотни институтов Госплана СССР тщательно рассчитали на научной основе на пять лет вперед для каждого из миллионов артикулов — от атомной электростанции до канцелярской кнопки — что, где, когда и, главное, в каком количестве должно быть произведено. Все эти элементы должны идеально состыковаться друг с другом, как частицы паззла — и тогда, без всяких буржуазных кризисов и дикой рыночной стихии, будет всем трудящимся счастье, максимально возможное при данной материально-технической базе. И тут вдруг какая-то бригада, цех или, хуже того, целый завод перевыполняет план.
Во-первых, непонятно, как это возможно чисто физически? Чтобы произвести больше продукции, нужно больше, чем запланировано, сырья. Больше комплектующих. Больше запчастей для быстрее изнашивающихся станков. Где все это взять? Либо отобрать у другого предприятия, которое, таким образом, план выполнить не сможет, либо... работать «на сэкономленном сырье». То есть добавлять не только, допустим, меньше сахара в варенье (ничего, трудящиеся потерпят), но и меньше металла в сталь, меньше стали в железобетон, делать тоньше стены и слабее перекрытия. Нарушать ГОСТы и нормы безопасности, да еще и работая при этом на изношенном оборудовании, что тоже соответствующим образом влияет на качество продукции.
Далее — ладно, допустим, как-то произвели. Куда теперь этот излишек девать? Кому нужен наш перевыполненный план по гайкам, если для них нет болтов? Складировать все это впрок? Нужны складские помещения, опять-таки планом не учтенные, а стало быть, отсутствующие. Да и далеко не всякий товар может годами лежать на складе (а тем более — в ящиках под открытым небом) без ущерба для себя. Чаще весь этот результат ударного труда будет не только захламлять территории, но и ржаветь, гнить и портиться, морально устаревать, наконец.
Далее — допустим, все-таки нашли кого-то, кому можно сбагрить этот излишек. Но как? Нужен незапланированный транспорт. Нужны, соответственно, незапланированные ГСМ для этого транспорта. Запчасти и ремонтно-регламентные работы для него же. В конце концов, даже пропускная способность дорог ограничена. Воткнули лишний поезд — кто-то не дождался в срок того, что ему необходимо по плану, и у него встало непрерывное производство. Потребители его продукции рушатся по цепочке...
Короче говоря, перевыполнить план — это все равно что увеличить одну фишку паззла. Она не просто не влезет на свое место — при попытке воткнуть ее туда она разрушит всю картинку. В плановой экономике перевыполнение — это даже большее бедствие, чем недовыполнении. При невыполнении ресурсы остались целы. При перевыполнении они растрачены впустую, плюс еще возникли дополнительные затратные проблемы с хранением, транспортировкой и утилизацией.
То есть в социалистической экономике перевыполнение плана — это действительно, без всякой иронии, прямая экономическая диверсия. Тем не менее — именно такое поведение всячески поощрялось и прославлялось на всем протяжении социализма, и никому, повторяю, даже в голову не приходило, до какой же степени это бред!
Или взять такой, к примеру, тезис коммунистической идеологии, как «пролетариату нечего терять, кроме своих цепей». Он, в отличие от большинства коммунистических тезисов, в общем-то верен: классический пролетариат — это действительно класс, которому нечего терять, потому что у него (в отличие от «мелкобуржуазного» крестьянства) нет никакой частной собственности. И именно это делает его таким идеальным разрушителем, за что его так и ценили коммунисты. Но что они хотели сделать с этим классом потом, после того как он выполнит свою разрушительную, то бишь революционную, роль? Наделить его собственностью? Строго наоборот! Не только не дать ее пролетариату, но и отобрать у всех прочих, превратив уже даже не один класс (который при этом объявляется «гегемоном», будучи самым деструктивным и безответственным из всех!), а все общество в тех, кому нечего терять! («Общественная собственность» не в счет, общее — значит ничье, и советский рабочий не мог, к примеру, продать свой станок, принадлежащий государству, точно так же, как он не мог продать тот же самый станок, пока тот принадлежал капиталисту.) Почему-то они верили при этом, что если одного класса, которому нечего терять, оказалось достаточно для разрушения капиталистического общества, то этот же класс, поставленный во главе всего народа, помещенного в те же условия, не разрушит общество социалистическое!
Или, опять-таки, классическое, по Марксу, определение стоимости работы через потраченное на нее время (или, шире — через трудозатраты). То есть чем хуже ты работаешь, чем ниже твой КПД — тем больше ты должен получить за твой труд! Напомню, что социализм (в отличие от коммунизма, при котором «по потребностям») означает оплату «по труду», а не по результату!
Конечно, можно возразить, что современные левые, особенно западные, уже, как правило, не рвутся восстанавливать весь этот идиотизм (хотя Маркса по-прежнему уважают). Они и рыночную экономику с частной собственностью признают (ну еще бы — на ком им паразитировать, если всего этого не будет?), и насильственные революции устраивать не рвутся. Но это отнюдь не значит, что они поумнели. Напротив — они осваивают новые глубины маразма, немыслимые даже для их предшественников. То есть, конечно, навязчивое стремление повесить на шею цивилизованному миру миллионы прожорливых, агрессивных и наглых дикарей эти самые предшественники с позиций своего пролетарского интернационализма оценили бы, равно как и попытки вводить налог на воздух в надежде регулировать таким образом климат Земли. (Как я уже говорил, вся борьба с «глобальным потеплением» сродни попытке мухи, сидящей на маятнике башенных часов, затормозить его ход своими крылышками и остановить в «правильном» положении, каковое в динамической системе вообще отсутствует.) Но у социалистов столетней давности хотя бы хватало мозгов отличать человека от животных. Нынешние левые в своем отрицании реальности дошли уже и до стирания этой границы. Я абсолютно не иронизирую — если бы! Борьба за предоставление животным прав человека — это современный левый тренд, в американские суды уже подаются соответствующие иски (пока, к счастью, безуспешно), Национальный Институт Здоровья США (US National Institutes of Health), поддавшись давлению, УЖЕ прекратил всю научную работу с шимпанзе (пока, правда, оговорившись, что на другие виды это не распространяется — но лиха беда начало). При этом левые, представьте себе, понимают, что права может иметь только личность. Поэтому в Университете Филадельфии прошло собрание «ученых, философов и разработчиков политики» с целью определить понятие «личность» в контексте, опять-таки, предоставления прав таковой животным. Пока ни до чего конкретного не договорились и, главное, никаких юридических последствий такие сборища не имеют, но ключевое тут, опять-таки, «пока». Журнал New Scientist, с гордостью написавший об этом событии (по совместительству — ну кто бы мог подумать! — любители мигрантов из третьего мира, большие апологеты «глобального потепления», ссылавшиеся на такого «научного авторитета» в вопросах климата, как Папа Римский, а недавно разразившиеся статьей о вреде референдумов, на которых люди могут проголосовать «неправильно»), так вот, этот самый журнал утверждает, что в Америке число сторонников равенства людей и животных достигло уже 32%, а опрос на сайте самого журнала дает и вовсе дичайшие, в буквальном смысле, результаты: на вопрос «каким животным надо предоставить права человека» — «никаким» ответили (по состоянию на 4 июля) лишь 4.7%! Этот ответ оказался самым непопулярным, и если вы думаете, что все остальные голоса отданы человекообразным обезьянам и дельфинам, то вы все еще слишком высокого мнения об интеллекте людей, отравленных левыми идеями. 15.5% считает себя ничем не лучше слонов, 11.9% — попугаев и ворон, 11.5% — осьминогов, 6.5% — крыс и мышей, 6.3% — любых позвоночных! Лягушек и рыб, в частности...
И самое ужасное, как вы уже поняли — что это не безграмотные домохозяйки, именующие себя «мамочками» своих кошек и собачек (кстати, этих видов в опросе почему-то не было), а аудитория одного из ведущих научно-популярных журналов. Как и сто лет назад, как и всегда, злокачественная ахинея левых идей рождается не в пропитых мозгах невежественных пролетариев (таковые лишь подхватывают их со временем), а в умах людей с университетским образованием и учеными степенями. Нет, конечно, далеко не все они таковы — но... Честно говоря, для меня это самая неразрешимая и самая страшная загадка человечества — почему самые большие и самые опасные глупости в нем исходят от тех, кто по всем формальным признакам должен относиться к интеллектуалам. Но на практике оказывается намного тупее последнего малограмотного фермера, который знает и как без «помощи» колхоза выращивать хлеб, и чем свинья отличается от человека.
Нет, на самом деле идея о том, что базовыми правами должен обладать не только человек, а любое разумное существо — правильная. Но ключевое понятия здесь — «разумное», коими животные — даже высшие, не говоря о прочих — определенно не являются. Как это доказать? А это вообще не наша проблема. Не мы должны доказывать, что кто-то неразумен, а он должен доказывать обратное. Как это все же можно сделать на практике? Очень просто — рассказать об этом! Продемонстрировать наличие у себя второй сигнальной системы — речи и способности оперировать абстрактными понятиями, в том числе составлять слова из букв или иных знаков, а не просто тыкать в картинки с конкретными предметами. Все опыты с высшими обезьянами и дельфинами, которых пытались учить языку, показали, что даже у этих, самых умных животных способности не превосходят маленького человеческого ребенка, который всею полнотой прав не обладает, а те, которыми он все-таки обладает, даются ему «на вырост», что для животных неактуально. Но левым плевать на объективные качественные различия. Им лишь бы свалить все в одну кучу, уравнять принципиально неравное. Чем выше степень уравниловки — тем проще картина мира (и тем — теоретически! — проще таким миром рулить, до чего левые такие большие охотники). И тем она, соответственно, дальше от действительности, и тем катастрофичнее последствия принимаемых на основе нее практических решений.
В свое время я считал, что написанная в начале 1960-х «Планета обезьян» — это гениальное предвидение, описавшее последствия будущих политкорректности и толерастии в виде сатирического гротеска. Но такими темпами это окажется не гротеск, а документальное повествование.
