Кончина Первого Совка: праздник без слез на глазах

8 декабря исполнилось 25 лет с момента заключения «Беловежских соглашений» (реже называемые Минским договором), которые подписали после непродолжительных переговоров под Минском тогдашние лидеры трех республик — президенты России и Украины Борис Ельцин и Леонид Кравчук и глава парламента Беларуси Станислав Шушкевич. Соглашения представляли собой пятистраничный текст трехстороннего договора, в котором было всего 14 статей. Они зафиксировали окончание распада СССР, начавшегося, напомним, почти за два года до этого, в марте 1990-го года, с принятия Декларации о государственном суверенитете Литвы, и принявшего необратимый характер после поражения ГКЧП 21 августа 1991 года. Кроме того, соглашениями предусматривалось создание Содружества независимых государств (СНГ), существующего и по сей день и включающего теперь уже не 3, а 11 государств (любопытно, что формально в СНГ по сей день входит даже Украина как один из его соучредителей, несмотря на длящуюся уже более двух лет российскую военную агрессию против этой страны).

Надо сказать, что даже в российских либеральных кругах отношение к этой дате, как говорится, «неоднозначное». Например, многие (ныне уже безнадежно оппозиционные) политики считают, что в них есть один большой плюс и один большой минус. Плюс заключается в факте юридического демонтажа СССР как просуществовавшей — в той или иной форме — 73 года (де-юре — почти 71 год) первой в новой и новейшей мировой истории тоталитарной империи, самим фактом своего существования принесшей неисчислимые бедствия не только народам, оказавшимся на ее территории, но и многим соседним государствам, подвергшимся военной агрессии СССР или «всего лишь» ставшим его политическими сателлитами во всем мире. Минус же, по их мнению, заключается в том, что СНГ вообще не следовало создавать (тем более, что преамбула к Минскому договору прямо отсылает к «подписанию Союзного договора 1922 года», т.е. к акту со спорной, мягко говоря, легитимностью), поскольку, как показал опыт всех последующих лет, оно оказалось инструментом «мягкого давления» России (не только путинской, но и вполне себе ельцинской) на ее партнеров по новому содружеству — что неудивительно в условиях, когда РФ была и остается наиболее развитой в экономическом и военном отношении страной среди всех членов СНГ.

Кроме того, существует и третья позиция, хотя у нее и крайне мало сторонников (ее придерживается, например, философ и публицист Вадим Штепа), и заключается она в том, что лидерам постсоветских республик следовало «слушаться» не Ельцина, а тогдашнего президента СССР Михаила Горбачева, который в ноябре 1991 года подготовил проект новой, постсоветской конфедерации, так и не воплотившийся в жизнь. Одним из аргументов в пользу этой точки зрения ее авторам видится то обстоятельство, что более или менее общие правила игры для всех членов такой конфедерации на месте бывшего СССР предотвратили бы как нынешние российские попытки территориальных захватов части территорий соседних стран, так и становление откровенно тоталитарных режимов в таких странах, как Туркмения и Узбекистан. От себя добавлю, что последнее если и было бы возможным, то только при условии последующего длительного существования подлинно либерального политического режима в РФ как наиболее могущественном субъекте этой гипотетической конфедерации, но по историческому опыту мы знаем, что «свободная Россия» — вообще говоря, оксюморон. Кроме того, принцип безусловного уважения к территориальной целостности стран СНГ был прописан и в Минском договоре, однако реально соседние страны содружества территориальную целостность друг друга не уважают. И дело не только в России и ее отношении к Грузии или Украине. Среди многих других отрицательных примеров — армяно-азербайджанский конфликт из-за Карабаха (впрочем, также продолжающийся не без прямой «помощи» со стороны РФ) и др.

Рассматривая дату 8 декабря 1991 года не просто как историческую, но как праздничную, и в целом одобряя резкую критику либералов в адрес СНГ, хочу всё же осторожно возразить тем, кто считает сам факт образования СНГ в этот день той ложкой дегтя, которая безмерно отравила торжественно откупоренную в тот день большую бочку антисоветского мёда.

Конечно, это не было зафиксировано в официальном тексте соглашений (более того, ст. 13 Минского договора, гласила, что к соглашению может присоединиться любая страна, в том числе никогда не входившая в СССР), но СНГ создавался как «механизм цивилизованного развода» постсоветских государств, что устно признавалось фактически всеми его тогдашними участниками. Проблема, на мой взгляд, была не в создании СНГ, а в том, что его существование чрезмерно затянулось. Беловежские соглашения о создании СНГ (кстати, предусматривавшие и функционирование общих вооруженных сил) вполне можно было денонсировать уже в первой половине следующего, 1992 года, после того, как оставшиеся без реальной территории, но всё еще бывшие субъектом международного права власти СССР также заявили о том, что советская лавочка, увы, закрывается. А произошло это «закрытие лавочки» 25 декабря 1991-го, через 4 дня после Алма-Атинской декларации, закрепившей за СНГ статус некоего «постсовеского союза», когда о своей отставке с президентского поста заявил глава уже мертвого Советского Союза, Горбачев. Дело в том, что дальнейший механизм «цивилизованного развода» вполне мог существовать в виде отдельных соглашений между государствами по тем или иным вопросам (транспортной инфраструктуры, свободы передвижения граждан, почтовой связи и т.п.), а не в виде некоего общего и обязательного для всех нового колхозного устава (кстати, что неудивительно, по сей день Устав СНГ не ратифицирован некоторыми участниками соглашения от 8 декабря, например, Украиной). Просто в качестве наглядного примера из внешнего мира: Шенгенское соглашение о безвизовом режиме в Европе принято связывать с ЕС, но оно подписано не всеми членами ЕС — например, оно не действует в Британии и Ирландии, но, наоборот, работает для такого не члена ЕС, как Швейцарская Конфедерация.

После демонтажа СССР, предпринятого не только его субъектами, но и, две недели спустя, его же московским руководством, в такой временной подушке безопасности, как СНГ, отпала всякая политическая надобность, в декабре 91-го бывшая еще очевидной. Более того, уже в конце декабря 91-го обнаружились и первые признаки прямого вреда от продолжения его существования, когда Россия, «усиленная» традиционным еще по временам СССР непротивленчеством своих партнеров по новому Содружеству, фактически осуществила силами своих спецслужб и вооруженных сил кровавый государственный переворот в соседней Грузии, свергнув законного грузинского президента, экс-диссидента Звияда Гамсахурдиа и поставив на его место бывшего шефа грузинского КГБ (и экс-члена Политбюро ЦК формально запрещенной в России двумя месяцами ранее Компартии Советского Союза) Эдуарда Шеварднадзе. Неудивительно, что в знак признательности «старшему российскому брату» Шеварднадзе, на словах декларировавший приверженность «полной независимости» своей страны, также привел Грузию в СНГ (в декабре 1993 года), куда при еще правившем в декабре 91-го Гамсахурдиа она категорически отказывалась вступать. Не забудем и о том, что именно при Шеварднадзе вступил в наиболее кровавую фазу территориальный конфликт в Абхазии и Самачабло (Южной Осетии).

Кроме того, то неистовое рвение, с которым РФ начала поддерживать в начале 90-х приднестровских сепаратистов в Молдове, окончательно наводит на мысль, что именно так Москва и поняла «гарантии общей безопасности», заложенные в соглашении о создании СНГ. То есть, в российском понимании, «безопасность» — это когда повсюду, где сие только возможно в каждый конкретный момент насаждаются угодные Кремлю политические режимы, и если бы не длительный экономический кризис 90-х в самой России, до поры до времени не позволявший ей ввязываться в серьезные военные авантюры сразу во многих местах, не исключено, что уже в 1992-м году «русские танки» были бы в Кишиневе. Если бы Молдова (как, кстати, и Украина как минимум до начала правления Ющенко, а также при Януковиче) не пыталась сидеть тогда на двух стульях, а сразу заявила о своем стремлении к скорейшей интеграции с Евросоюзом и НАТО, то и со стороны этих структур неизбежно возникла бы куда более мощная обратная связь, нежели сегодняшняя (и это помогло бы предотвратить российскую экспансию). В конце концов, не забывайте о том, сколь быстро возникла эта обратная связь в экс-югославской Черногории (кстати, только что предотвратившей инспирированный российскими спецслужбами госпереворот).

В Евросоюзе (калькой с политического и экономического устройства которого на словах претендовал быть ранний СНГ), при всей его никак не кончающейся «детской болезни левизны» и всесилия никем не избираемой брюссельской бюрократии, при принятии решений всё же существует, пусть зачастую и формально, принцип субсидиарности, и там невозможно такое доминирование какой-либо одной страны (например, даже экономически сильной Германии, которая, кстати, еще в бытность свою Третьим Рейхом, тоже обожала порассуждать о «новой, свободной и единой Европе»). Это так уже потому, что в ЕС, в отличие от СНГ, не один, а несколько центров силы — это, как минимум, Германия, Франция и Великобритания. Уйдет Британия (хотя пока она даже толком не начала процедуру выхода) — всё равно в нем будет два или даже несколько центров силы. Свято место пустым не окажется. В СНГ же решения в его советах глав государств и глав правительств принимаются консенсусом, однако на деле это давно свелось к практике хорошо известного в недалеком прошлом «единогласного голосования».

С экономикой — та же ситуация. РФ, в силу не только большой численности экономически активного населения, но и, прежде всего, наличия в ней огромных залежей полезных ископаемых и торговлей ими с половиной мира, еще как-то держалась, несмотря на в целом паразитический характер своей якобы «рыночной экономики», и уровень жизни населения в ней как минимум в девяностые и нулевые годы был всё же существенно выше, чем в любой из стран СНГ, что, в сочетании с беспрецедентной для тогдашнего мира открытостью их границ с Россией, и породило столь раздражавший обывателя феномен «гастарбайтеров из бывшего Союза». А бывшие советские «республики», которые экономически ориентировались не столько на развитые страны и на своих непосредственных более или менее успешных «несоветских» соседей (вроде Турции), сколько, по печальной советской инерции, на Москву, лишь законсервировали в своих странах советские нищету и регресс, причем даже не на уровне упадочного 1990-го года (ибо этого уровня долгое время уже и в самой России не было), а прямо-таки на уровне 50-х годов. При этом любая из европейских «социалистических стран» бывшего советского блока, а также принципиально не вошедшие в СНГ оккупированные Москвой в 1940 году страны Балтии (особенно Эстония) достигли пусть и совсем не такого, к какому они стремились в начале 90-х, но всё же куда более значительного прогресса в экономике (при этом, кстати, отнюдь не перестав торговать и с Россией), чем любая из стран СНГ.

Но последним урок впрок не пошел — в сомнительных экспериментах по «углублению сотрудничества» с имперской, неосоветской Россией (с ее по-прежнему безнадежно технологически отсталыми экономикой и даже ВПК) в виде «таможенных союзов» и всякого рода «евразийского партнерства» теперь участвуют, наряду с Беларусью, Казахстан, Армения, Киргизия, а на подходе, судя по всему, и Узбекистан. Ведь даже если на время исключить фактор возможного или уже произошедшего российского военного вмешательства, очевидно, что обусловленная тесной «интеграцией» с РФ экономическая стагнация с неизбежностью ведет и к политической незыблемости и консервации коррумпированных диктаторских и полудиктаторских режимов на постсоветском пространстве. Какие уж тут, к чёрту, «глобализм», «свободная экономика» и «западный выбор»?

Можно, однако, сказать, что сегодня СНГ существует уже скорее на бумаге, чем в реальности. И дело даже не в том, что содружество так и не отреагировало на российскую агрессию против Украины (как своего соучредителя), которая, в отличие от российской же агрессии против Грузии в 2008 году, длится уже почти три года, причем никак не отреагировало (хотя эта агрессия нарушает, в том числе, ст. 5 Минского договора, гласящую, что «Высокие Договаривающиеся Стороны признают и уважают территориальную целостность друг друга и неприкосновенность существующих границ в рамках содружества»). Дело еще и в том, что страны, входящие в него, либо сблизились с путинской Россией через другие (как раз, к сожалению, работающие) структуры и соглашения, в том числе с участием внешних игроков, либо сотрудничают друг с другом (как правило, если это непосредственные соседи) напрямую. Начиная со второй половины нулевых годов обычным делом стала демонстративная неявка на саммиты СНГ того или иного президента входящей в Содружество страны — «по причине крайней занятости главы государства». Учитывая, что президенты, в отличие от премьеров, «крайне заняты» всегда именно внешнеполитическими вопросами, то отсюда легко сделать вывод о том, что СНГ как субъект международной политики их давно не интересует, и они уделяют ему хоть какое-то внимание лишь из вежливости к «российскому брату» и «ради протокола».

Кроме того, не только Россия, но и ее партнеры по СНГ даже строго формально никогда не придерживались буквы Минского договора. Например, в части свободы передвижения (гарантированной той же 5-й статьей): как в эту договоренность вписывается, например, визовый режим, включая выездные визы для граждан, установленный еще в годы правления С. Ниязова Туркменией? Как в эту договоренность вписываются массовые депортации грузин из России в 2006 году, например? Это не говоря о том, что нарушаются и более фундаментальные принципы, например, о необходимости соблюдения международно признанных прав человека и народов. Права человека в должной мере не соблюдаются и близко ни в одной из стран СНГ, причем все они публично оправдывают друг друга в этих безобразиях, а уж о правах отдельных народов, населяющих эти страны, и вовсе забыли. Например, многие ли из более чем сотни наций, населяющих СНГ, имеют свои национальные или хотя бы культурные автономии, на которые они имеют полное право? Или возьмем тот самый случай, когда российский официоз на всех перекрестках вопит о «притеснении русских» в Украине, тогда как о положении украинцев в России лучше всего свидетельствует полное отсутствие возможности для украинцев обучать их детей родному языку в российских школах, а об их «культурных правах» в России — репрессии и сфабрикованные уголовные дела против сотрудников Библиотеки украинской литературы в Москве.

Другой пример, о котором вообще почему-то не любят вспоминать. Статья 6 Минского договора предусматривает не только сокращение вооружений, но и постепенное ядерное разоружение его участников. Однако из подписавших соглашение стран этот пункт повестки дня Беловежья выполнили только Беларусь и Украина, отказавшись от своих, точнее, доставшихся им в наследство от СССР, ядерных вооружений. РФ же и не думает отказываться от своих. Более того, бряцает ядерной дубиной при любом удобном (ей) случае.

Статья 7, предусматривающая совместное регулирование вопросов миграционной политики и борьбы с оргпреступностью и вовсе понимается очень своеобразно: например, РФ считает своим «священным долгом» выдавать людей, просящих у нее политического убежища, на расправу и часто на верную смерть, своим «собратьям» по СНГ, например, Узбекистану, для которого все эти люди, конечно же, «уголовники». В свою очередь, как минимум в 90-е годы власти не менее половины стран СНГ создавали совершенно невыносимые условия для русскоязычных жителей этих стран, что привело к их массовой миграции в Россию, из которой, кстати, многим пришлось потом вернуться назад — ибо в ней оказалось не намного лучше. О следующей, 8-й статье, предусматривающей совместную борьбу с последствиями Чернобыльской катастрофы 1986 года, даже и вспоминать не хочется...

Тем не менее, «цивилизованный развод» постсоветских стран не столько друг с другом, сколько с главным ностальгирующим по Первому Совку — Россией — сам по себе затянулся до бесконечности. Как не происходит никаких давно назревших реформ госустройства как такового и в самой России. Подобно тому, как СССР был чисто бумажной, номинально существующей федерацией союзных республик, а его отпрыск — СНГ — сейчас является чисто номинальным и крайне асимметричным союзом государств, так и РФ, будучи стержнем СНГ, является федерацией только на бумаге, подобно РСФСР в составе Советского Союза. Даже более того: у региональной власти и органов местного самоуправления ряда унитарных европейских государств в разы больше как политической, так и финансовой власти, тогда как у местных властей российской якобы федерации никакой серьезной власти, по сути, нет. При Ельцине (до 1996 года) и долгие годы при Путине субъектам Российской Федерации даже запрещались выборы глав регионов. Зато у этой самой региональной власти была и есть возможность коррупционного приобщения к общефедеральной «кормушке», которой она до поры до времени и пользуется.

И эта ситуация (по крайней мере, так кажется сейчас) надежно законсервирована: повязанная общаком и круговой порукой на всех уровнях властной «вертикали», сверху донизу, «гнить и стагнировать» эта система, «эманирующая» свой дух и в СНГ, может бесконечно долго. Как вы помните, в СССР обрушилась, погребя под собой остатки самого Союза, государственная экономика, которая не просто была «неэффективна» (любая экономика с зарегулированными механизмами рано или поздно станет абсолютно неэффективной), но адски страдала от непомерного и немыслимого для мирного периода 50-х — 80-х гг. бремени военных расходов, как явных, так и скрытых под вывесками всякого рода «министерств среднего машиностроения». А в большинстве нынешних постсоветских стран, начиная с России, подушкой безопасности для их диктатур служат всё же куда меньшие (пусть и растущие сейчас в процентах к их ВВП) военные расходы, плюс хотя бы номинально капиталистические уклады в их экономиках, дающие возможность по-прежнему как-то кормить и одевать их безропотное, рабски покорное коррумпированной авторитарной власти население (а в России это еще и «углеводороды», продажу которых западные санкции — 2014 года и более поздние — пока никак не затронули).

Нельзя сказать, что входящие в СНГ страны совсем не делают попыток не просто оживить содружество хотя бы до состояния нулевых годов, но и направить его деятельность в некое «конструктивное русло», в котором она так никогда за эти 25 лет и не протекала. Например, в сентябре уходящего года Украина, окончательно передумавшая выходить из содружества, резонно предложила на Бишкекском саммите лишить РФ очередного председательства в этой структуре в 2017 году, для чего продумать механизм поправок к оргдокументам СНГ.

«Учитывая то, что РФ нарушила нормы международного права, аннексировала часть территории Украины и способствует военному конфликту на востоке Украины, украинская сторона не приемлет передачу данного председательства», — заявил тогда на саммите посол Украины в Киргизии Н. Дорошенко. И как же отреагировал на это царь всея содружества, г-н Путин? Вполне ожидаемым образом. «Как известно, Украина, к сожалению, не подписала и не ратифицировала Устав СНГ и поэтому вряд ли может претендовать на то, чтобы вносить свои предложения по поводу организации работы этой структуры», — заявил российский «нацлидер». Интересно, что, когда Украина безропотно подмахивала в годы правления того же Януковича все нужные Путину бумаги в рамках СНГ, он никогда не припоминал ей казус с Уставом этой структуры. «И вот так у них всё» ©.

Единственный плюс так называемого будущего — в его полной непредсказуемости. То есть, когда неясно, хороший прогноз сбудется, плохой, или они оба как-то ухитрятся воплотиться в жизнь. Как любит по сей день вспоминать в своих интервью Владимир Буковский, в 1990-м году, даже «несмотря на Литву», даже в конце того года, все без исключения западные политические комментаторы отмахивались от его прогнозов о том, что СССР однозначно больше не жилец, и его песенка окончательно спета («Как это возможно, ведь там сейчас такие грандиозные реформы?!») Но, как очень быстро выяснилось, отмахивались от этих прогнозов напрасно...