Пресс-пресс-службы

Оказалось, что московские телевизионщики целой командой отправились создавать пресс-сдужбу севастопольского, с позволения сказать, губернатора. Почитайте краткую и обильно сдобренную характерными фото заметку бывшего телевизионщика Сергея Куропова о том, как его московские коллеги пристроились в пиарщики к севастопольскому губернатору. Я заметку прочитала и поняла, что пора снова поднять тему нераздельной любви российских журналистов и власти.

Знаете, почему такие мальчики-с-пальчики прыгают в услужливые пиджачки? Потому что общество всеядно. Потому что оно, общество, а конкретней - профессиональное, журналистское, сообщество сделало этот шаг из СМИ в казенную пресс-службу возможным. Потому что коллеги не отворачивались, когда очередная душонка объявляла о переходе в пресс-службу «Единой России», «Молодой гвардии», департамента имущественных отношений, комитета по жилью или самого губернатора. Потому что бывшие коллеги продолжали общаться и даже начинали дружить с одевшимся в мундир журналистом.

А дружить было нельзя. Нет, сама по себе работа пресс-секретаря ничем не плоха. Но не в России. Здесь, как и в других крайне недемократических странах, пресс-служба это всегда инструмент цензуры. А также — инструмент соучастия в преступлениях власти. Уходить работать в пресс-службу госкорпораций или органов власти журналисту стыдно. Продолжать дружить с теми, кто туда из СМИ ушел, стыдно тоже.

Наши люди этого не поняли. Последние лет десять, как только пресс-службисткая сеть начала плотно накрывать Россию, журналисты с пресс-службами переплелись в тесных профессиональных, дружеских, и любовных отношениях. Даже на уровне федеральных СМИ были семьи, в которых один работал журналистом, а второй в пресс-службе. И куча образованных, якобы прогрессивных людей, в том числе в Москве и Петербурге, продолжала с этими людьми дружить.

А делать этого было нельзя. Почему? Потому что неразборчивость в связях поощряла бессовестную работу на власть.

До последнего времени в России, особенно в ее провинции, было даже модным пресс-службистам дружить с журналистами. И не только модным, но и обязательным: считалось, что это полагается по должностной инструкции. Полагается быть с неразборчивыми писаками на короткой ноге.

Что это давало пресс-службам? Полную лояльность СМИ. Могу рассказать по секрету, что большинство средних и легких конфликтных ситуаций народа и власти разрешаются в пользу их замалчивания только потому, что журналист не хочет потерять якобы приятельское расположение работников соответствующих пресс-служб. Вернее сказать, до недавнего времени разрешались.

Почему — до недавнего? Потому что ситуация сегодня такова, что обеззубевшие СМИ уже не формируют ненужного власти общественного мнения — они лишены ресурсов. И власть никакого общественного мнения теперь не боится, ведь ей дали время построить и отладить репрессивную машину.

Все! Мы перешли ту черту, за которой власть больше не боится СМИ, гражданской активности или общественного осуждения. Эта черта всегда пролегает там, где государство сумело реализовать свой репрессивный потенциал. И власть за этой чертой меньшинством не меняется.

У россиян было достаточно лет, чтобы обуздать режим. Но они этого не сделали, позволив режиму создать и внедрить в жизнь народа мощные репрессивные меры. Во многом это произошло из-за неразборчивости журналистов. Из-за этих шерочек с машерочками, которые годами пили за одним столом, расцеловывались с пресс-службами и с ушедшими туда коллегами.

Неразборчивость!

Кстати, я за свою жизнь несколько раз становилась свидетелем того, как горько было журналистам попадать под каток собственной неразборчивости. Например, одна моя бывшая коллега годами хихикала и хахакала со всеми более или менее значимыми пресс-секретарями города. А когда вляпалась в долгострой и стала собирать митинги, пресс-секретарь управления по строительству (вышедшая из той же газеты, что и потерпевшая) сделала вид, будто никаких обманутых дольщиков у того застройщика нет и не было отроду.

Урок был хороший, но по причине повальной глупости оставшихся тогда в обойме региона журналистов действия не возымел. А должны были бы усвоить, что самая основная и она же самая скрываемая задача работника любой российской пресс-службы — защитить владельца от журналистов. От вас, неразборчивые! Потому-то на ключевые места в пресс-службах стараются брать ведущих журналистов — считают, будто вместе с ними работодатель бесплатно получит лояльность их коллег. Нанимаясь в пресс-службу, ваш коллега не только продает себя, но и рассчитывает удачно продать с потрохами вас.

Надо также понимать другое: во всех ситуациях, требующих от ведомства цензуры или административного вмешательства, пресс-служба, как правило, в курсе реальных дел. Поэтому напрасно журналисты, дружащие с пресс-секретарями, убеждают себя в том, что те «всего лишь делают свою работу».

Запомните: работник пресс-службы УГИБДД всегда знает, кто на самом деле совершил замятое резонансное ДТП. Сотрудник пресс-службы губернатора понимает, насколько жестко цензурируются все газеты и пресс-конференции с губернатором. А пресс-секретарь «Газпрома» всегда в курсе, где случился выброс токсичных веществ, про который должен сказать, что его не было. 

Не бывает пресс-секретарей, от которых не требуют врать в пользу хозяина. Имейте это в виду.

А также помните, что врут эти пресс-секретари не за такие уж большие деньги. Зарплаты в пресс-службах маленькие. Зато стабильные, да. И белые. Но какая в них выгода, если пенсионные отчисления все равно заморозили на Крым?

Одна радость от работы в пресс-службе — близость к власть имущему телу. Пользы, однако, от близости мало. Уж лучше в холопы идти к барину — там хоть подагру на объедках наесть можно. А в пресс-службах люди охраняют власть от журналистов за голый интерес. Из любви к жирному телу.