Кто хочет отказаться от газа?
«Газовую зависимость» Европейского Союза от РФ все нередко рассматривают в контексте конфликта европейских ценностей с европейскими экономическими интересами. Однако при этом многие забывают, что ЕС — не СССР, и экономические интересы там у всех разные.
Начнем с общеизвестного, но почему-то никак не учитываемого большинством комментаторов факта: разные страны Европы зависят от российского газа очень по разному. Например, доля российского топлива в общем потреблении природного газа составляет около 100% для Эстонии, Финляндии, Латвии и Литвы (не самые, кстати, пророссийские страны, не правда ли?), около 45% для Германии, чуть более 20% для Франции, менее 10% для Великобритании и около нуля для Испании, Португалии или Швеции (Gazprom and BP Statistical Review 2013). При этом говорить о едином европейском рынке газа пока можно только в будущем времени, поэтому условной Испании вообще более или менее все равно, в какую сумму газ обходится прибалтийским странам.
Это, впрочем, не самое главное. Гораздо важнее то, что в ЕС, как это ни удивительно, пока еще капитализм — помимо ряда компаний, заинтересованных в низких ценах на углеводороды, существуют и другие корпорации, заинтересованные в том, чтобы углеводороды, по возможности быстрее, куда-нибудь исчезли. Для этих компаний европейские и американские санкции против РФ могут стать (и в какой-то мере уже стали) важным инструментом для лоббирования своих интересов.
Ага, — возразит мне искушенный читатель, — но как же швейцарские фирмы-прокладки с неназванными бенефициарами, бывшие немецкие канцлеры с должностями в дочерних компаниях Газпрома, и прочие столь же искренние сторонники духовности, русского мира и великой культуры Пушкина и Достоевского? Ведь они-то уж точно как раз и есть те самые серые кардиналы, стоящие за решениями ЕС?
Конечно, сложно представить себе какой-то объективный и проверяемый способ измерения сравнительного влияния различных групп на политические решения, но берусь утверждать, что в ЕС есть не менее влиятельные люди и компании, чисто коммерчески заинтересованные в снижении зависимости от импортных (и не только российских) энергоносителей. Это можно продемонстрировать на примерах.
Пожалуй, наиболее ярким примером тут может служить реакция сэра Ричарда Брэнсона — британского миллиардера и основателя корпорации Virgin Group (Virgin Group включает в себя более 400 компаний различного профиля, но, вероятно, лучше всего известна широкой публике по своей дочерней компании Virgin Galactic, занимающейся коммерческими космическими полетами). После аннексии Крыма Российской Федерацией Ричард Брэнсон в своем блоге высказался в поддержку введенных против РФ санкций и заявил о необходимости «обеспечить для будущих поколений европейцев возможность получать чистые энергоресурсы из США и других мест без риска оказаться в заложниках у России». Миллиардер также призвал европейских предпринимателей вслед за политиками встать на сторону Украины.
Впрочем, некоторым из адресатов этих слов особых призывов и не требуется. К примеру, еще в феврале текущего года 92 компании и ассоциации (в их числе такие крупные игроки, как Alstom, IKEA, Gamesa, Vestas и 3M) призвали европейских лидеров установить обязательную для всех стран-членов ЕС цель в 30% возобновляемой энергетики к 2030 году в соответствии с Рамочной программой ЕС по климату и энергетике 2030 (2030 framework for climate and energy policies). На настоящий момент в Рамочной программе 2030 записан обязательный показатель в 27% возобновляемой энергии, окончательное принятие программы Европарламентом запланировано на октябрь текущего года.
Замечу, что компании, работающие в области возобновляемой энергетики, имеют огромный опыт политического лоббирования своих бизнес-интересов: в конце-концов, для нормальной работы нефтяной компании требуется только, чтобы государство ей не мешало (если это, конечно, не Роснефть, у которой даже экспорт нефти чудесным образом получается настолько убыточным, что ей требуются 1,5 трлн рублей господдержки), а подавляющее большинство «зеленых» бизнесов нуждается в активной государственной помощи, особенно на начальных этапах.
Каждый, кто следит за новостями, имеющими хоть какое-то косвенное отношение к энергетической эффективности или энергетике в целом, знает, что из пресс-релиза в пресс-релиз с настойчивостью мантры повторяются однотипные расчеты того, насколько та или иная технология или политическое решение могут снизить выбросы двуокиси углерода в атмосферу. Это очень хороший показатель того, что глобальное потепление, которое мало кем на пост-советском пространстве воспринимается всерьез, оказывается важным политическим фактором для жителей ЕС (в рамках данной статьи я намеренно не поднимаю вопрос о том, насколько всерьез следует воспринимать глобальное потепление, чтобы избежать не относящейся к теме дискуссии).
В последнее время, кстати, столь же дежурной стала и фраза о «необходимости обеспечить энергетическую независимость Европы от России». Европарламент даже публикует очаровательные информационные видеоролики о том, какими методами можно предотвратить энергетический кризис.
Для тех, кому мое рассуждение может показаться слишком эзотерическим, приведу данные опроса Special Eurobarometer 409, проведенного по заказу Европейской Комиссии в конце прошлого года и опубликованного в марте. По данным опроса, 16% европейцев считают глобальное потепление самой важной проблемой, с которой столкнулся современный мир; для 50% граждан ЕС глобальное потепление входит в тройку самых серьезных мировых проблем. 9 из 10 европейцев считают что глобальное потепление это «очень серьезная» или «довольно серьезная» проблема.
Помимо компаний, связанных с возобновляемой энергетикой и энергетической эффективностью, существуют и другие группы, которые всегда рады использовать проблемы, создаваемые газовой зависимостью ЕС от России в своих интересах. В первую очередь это компании, занимающиеся — или, скорее, стремящиеся заниматься — добычей сланцевого газа.
Скажем, недавний опрос общественного мнения, проведенный компанией Populus по заказу UKOOG — ассоциации британских газовых и нефтяных компаний — показал что около 57% жителей Соединенного Королевства поддерживают добычу сланцевого газа. Данные другого опроса, проведенного Университетом Ноттингема, показывают более низкий уровень поддержки — около 50%. Как легко видеть, перспектива сланцевого газа в Великобритании находится на грани, и российская агрессия против Украины может оказаться решающим аргументом в пользу добычи.
При этом, например, для Польши вопрос «добывать или не добывать» не стоит вообще: в настоящий момент Еврокомиссия через суд пытается заставить поляков слегка поумерить пыл и изменить национальные законы, разрешающие добычу сланцевого газа на глубине до 5000 метров без предварительной оценки потенциального воздействия операций по добыче газа на окружающую среду. А недавно избранный председатель Европейского Совета, экс-премьер Польши Дональд Туск, в прошлом году уволил министра окружающей среды из-за помех, которые он создавал разработкам сланцевого газа.
Наконец, не стоит забывать и об американских компаниях. Сланцевая революция уже привела к тому, США перегнали РФ по объемам добычи природного газа (а вот-вот обгонят и по добыче нефти), и весь этот газ нужно куда-то продавать. Для этих целей Европа представляется идеальным рынком. Это уже не говоря про Канаду, премьер-министр которой Стивен Харпер уже не раз заявлял в прошлом о том, что канадский природный газ — это либерально-демократический природный газ с человеческим лицом.
В такой обстановке страна, ведущая рациональную внешнюю политику в интересах своего народа, казалось бы, должна всячески акцентировать внимание общественности на стабильности поставок, а не пытаться использовать энергоносители в качестве инструмента для политического шантажа. И хотя на текущий момент не похоже на то, что Запад решится использовать против России санкции иранского уровня, перспективы главной отрасли российской экономики выглядят достаточно печально (для тех, кто склонен по этому поводу печалиться).
