Плохие последствия улучшения климата
Есть такой термин «ресурсное проклятие» — положение дел, при котором страна, обладающая залежами природных ресурсов, развивается хуже, чем страны, их не имеющие. Рентное мышление руководства и жителей таких стран вызывает перекос в экономике и обществе, называемый «голландской болезнью», который в свою очередь превращает страну в слабый субъект мировой политики, а то и вовсе в объект — марионетку, на поле которой сильные страны проводят свою политику, не особо обращая внимания на руководство. Россия, Нигерия, Венесуэла и некоторые другие страны, больные этим недугом, всё сильнее деградируют в сравнении с развитым миром, утопают в коррупции, борьбе за «трубу», отсутствии реальной демократии и клановой политике руководства.
Однако, вероятно, в природе может существовать и «климатическое проклятье». Страны с наиболее благоприятным климатом не могут почему-то обустроить свою жизнь — мотивации не хватает. Аргентина ушла в длительную стагнацию, как только появились первые препятствия. Её экономика, развивавшаяся благодаря идеально подходящим для сельского хозяйства природным условиям, стала проседать, когда потребовалось не просто надеться на «дары природы», а работать самим. Субтропические страны на всех континентах почему-то развиваются гораздо медленней, нежели страны умеренного пояса. Просто дело в том, что у людей там и так есть всё что нужно для комфортной и размеренной жизни — солнце, море, плодородные земли и отсутствие зимы. Перед такими странами не возникает естественных вызовов, только приходящие извне или порождённые историческим отставанием.
И уж, конечно же, само изменение климата является вызовом не меньшим, чем его не самое лучшее качество. Старый Свет знает несколько исторических эпох, определяющим фактором для которых был именно климат. Изменения климата в Европе и на Ближнем Востоке можно разделить посекторно. Секторов получается четыре: Северо-западная Европа (условно умеренная галло-германская), находящаяся преимущественно под влиянием Атлантики, Южная (условно субтропическая романская), на которую океан, Сахара и Восток влияют слабо, Северо-Восточная (условно субарктическая славяно-финно-угорская) — равнинный регион, находящийся под влиянием Северного Ледовитого океана, и Ближневосточная (условно пустынная семитская) — аридная зона, определяющим фактором для которой является сухость климата. Каждое климатическое изменение давало минусы одним землям и плюсы — другим.
Так, Средневековый климатический оптимум дал хороший климат Северным секторам, но Юг и Восток от этого скорее проиграли. Именно на этот период приходится расцвет европейского феодализма в XI-XIV вв., а в Северо-восточной Руси в то время шло экстенсивное освоение доселе малозаселенных земель при галопирующих темпах роста крестьянского населения. Без потепления в Средневековье, вероятно, нынешнее ядро Российского государства не смогло бы развиться до самостоятельного субцивилизационного очага, объединения Руси, видимо, не произошло бы, а русские не стали бы самым многочисленным славянским народом.
Похолодание в Поздней античности дало толчок к развитию на Ближнем Востоке, сильно ухудшив положение трех остальных секторов, а вероятные климатические изменения во время Катастрофы Бронзового века ударили по климату Северо-Запада и Ближнего востока, не затронув Северо-Восток и Юг, что привело к упадку в Центральной Европе и на Ближнем Востоке, позволив Западному Средиземноморью сократить разрыв. Движение народов моря в сторону Египта и Палестины было обусловлено извержением вулкана в Эгейском море, но так как не все из этих народов смогли найти дом в Восточном Средиземноморье, многие двинулись в Западное — сарды (жители Сардинии), этруски, позже — финикийцы.
Сейчас же происходит удивительный по многим меркам процесс. Глобальное потепление, влияя на климат всех четырёх секторов, ухудшает положение в трёх из них. Аридный Ближний Восток всё больше иссушается, что приводит к недостатку воды, увеличению стоимости жизни и нарастанию и без того напряжённой ситуации. Субтропический Юг и регион Средиземноморья меняет климат на более континентальный — с жаркими летами и холодными снежными зимами. Причиной тому служат усилившееся влияние Сахары во время жаркого времени года и Атлантики — во время холодного.
Сама же Атлантика плохо влияет на Западную Европу — из-за таяния льдов Гренландии и выросшего стока сибирских рек вода в Северном Ледовитом океане опресняется, что в свою очередь приводит к подъёму и усилению холодного Лабрадорского течения и одновременно — оседанию и серьёзному охлаждению Североатлантического течения — восточной ветки Гольфстрима — океанической грелки Северо-Западной Европы. В итоге там климат резко холодает, становится более влажным и холодным, сравниваясь с климатом Восточной Европы по меньшей мере. Лондон находится на широте Киева, Гамбург — на широте Минска, Копенгаген — на широте Москвы и Новосибирска, хотя климат до недавнего времени там был потеплее. Теперь всё это стремительно меняется.
Единственным выгодополучателем становится регион Северо-Востока, то есть европейская часть России, и то с оговорками. Север, лишаясь эха Гольфстрима, на некоторое время лишается плюсов судоходства и в целом повторяет судьбу Северной Европы, сравниваясь по температурам с примерно теми же в широтном отношении сибирскими или канадскими территориями. В остальном же территория Европейской России через полвека способна перейти из зоны рискованного земледелия в зону благоприятного, климат будет более схож с нынешним европейским, а, возможно, будет и более стабильным. Что в итоге повлечёт за собой меньшие расходы на обеспечение зданий теплом и энергией, а в перспективе — к резкому улучшению качества жизни и рентабельности производства.
Казалось бы, впервые в истории климатический фактор будет целиком на стороне России. Но тут имеются подводные камни, которые бросают стране, обществу и экономической системе серьёзный вызов, ответ на который нужно будет дать незамедлительно. Во-первых, Россия до сих пор не перешла к интенсивному земледелию. Землепользование в нестабильных регионах может привести к быстрому истощению и обеднению почв. Во-вторых, неизбежно усилятся центробежные и дезинтеграционные процессы внутри страны, отягощённые этническими и демографическими противоречиями. При улучшении климата необходимость в централизации ослабевает, что и рождает такие явления. В-третьих, мотивация к модернизации, и без того низкая, может и вовсе сойти на нет — именно из-за «климатического проклятия», которое превратит Россию в подобие не самых развитых латиноамериканских стран, да хотя бы той же Аргентины. И, наконец, «злобные орды южных варваров» двинутся по градиенту увлажнённости на держателя самых больших водных ресурсов планеты — Россию. Нам всё это предстоит решать уже в ближайшие два-три десятилетия.
Помощи стране ждать неоткуда — никому не будет дела до проблем теплеющей России, когда Европа начнёт замерзать, а на Ближнем Востоке будет вовсю разрастаться кровавое месиво взаимного уничтожения миллионов «лишних» людей. Противоречивые вызовы истории также не будут способствовать лёгкости решения проблем. Например, сама по себе децентрализация России — это неплохо. Это может, наконец, привести к созреванию культуры местного самоуправления. Однако при наличии всё менее управляемой миграционной волны с юга процесс ослабления центральной власти может привести к серьёзным демографическим перекосам. Выход здесь — в передаче региональным властям полномочий на борьбу с нелегальной миграцией. Но и это не панацея. Вкупе с пронизавшей всю страну коррупцией подобная практика может привести к обратному результату, ведь купить регионального чиновника сильно дешевле, чем федерального, а мигрантские сообщества частенько коррупционными механизмами и прокладывают себе дорогу. Таким образом, без решения проблемы с коррупцией ответить на эти два вызова будет невозможно.
Экономические же последствия глобального потепления для России также будут неоднозначными. Страну потихонечку вытесняют с европейского рынка энергоносителей, а значит использовать к своей выгоде похолодание в Европе не получится. Зато сельское хозяйство — особенно при его интенсификации — может дать России спасительную соломинку для вывода из стагнации и подготовки площадки для реиндустриализации, которая стране просто жизненно необходима. Однако для нормального функционирования сельхозсферы нужно начать передавать землю в частные руки и разработать действенное антимонопольное законодательство для поддержки малых хозяйств и образования прослойки фермеров, коих у нас не сильно много.
В конце концов, стране жизненно необходима также централизованная экологическая политика, стремящаяся к наилучшему обустройству территорий, климат на которых сильно изменяется. Вместо того, чтобы объявлять до четверти лесных зон ненужными и оставлять их один на один с пожарами, их надо всеми силами стараться сохранить и распространить на земли, где сейчас располагается лесотундра, которая сейчас потихонечку сдвигается на север. Это зачатки терраформирования, которое может спасти огромные территории страны от экологического коллапса, неизбежного при резком изменении климата.
Вызовов, стоящих перед Россией при перспективе изменения климата, немало, и на все вызовы надо дать своевременные и адекватные ответы. Ни одна из ныне существующих идеологий и политических организаций не способна этого сделать. Будем надеяться, что в ближайшем будущем в стране всё-таки появятся политики, умеющие широко смотреть на вещи.
