Петербург живет назло патриотам
Не любил Петербурга Ленин, боялся его Сталин... и Путин, я уверена, эту российскую Европу недолюбливает. Ах, как, должно быть, наш город злит патриотов! Ведь, несмотря на всю силу пропаганды, он остается европейским.
Выбралась я наконец на улицу. Прошла по нашему тихому району, заглянула в магазины, на детские площадки и не поняла... Не поняла, где все эти безумные патриоты с горящими глазами. Где гееборцы, где ненавистники французского сыра? Пока я вынашивала свою тяжелую беременность и проводила месяцы, лежа то на диване, то на больничной койке, мне всерьез казалось, что весь этот бестиарий разместился среди нас. Что чуды-юды гуляют по улицам, сидят в кафе, водят такси... Что все они хотят жить в тесном замкнутом русском мире, есть квашеную капусту и вместо айфона играть на дрыне. В общем, я полагала, что в жизни, на наших улицах, в наших домах творится то же, что и в телевизоре. Но вот я родила, вышла на улицу, осмотрелась... а ведь безумцев-то патриотических на улицах нет! Вся эта хтоническая масса, похоже, бурлит лишь в медиамире. Не без единичных утечек, конечно...
Я живу на юго-востоке Петербурга. Вообще-то, я живу в деревне, но временно пребываю в городе. Что же я вижу в нашем глубоко спальном и немолодом уже районе, примерно в тех краях, где была поймана славная старушка-маньяк?
А вижу я, что люди здесь живут нормальные. Они гуляют с детьми, чинят свои неплохие, в общем-то, машины, покупают в дом современную технику: то мужчина с йогуртницей попадется, то парень с мощным паровым утюгом. Одеты они уже почти как жители Европы: свободная, ни к чему не обязывающая и не играющая на сексуальность одежда, удобная обувь. А ведь еще несколько лет назад даже Петербург одевался, как бордель на смотре. Из магазинов эти сдержанно одетые люди все чаще несут не пельмени и майонез, а свежие овощи и рыбу.
Еще я узнала, что на юге Петербурга полно современно мыслящих людей, которые, к примеру, продвигают идеи ресайклинга: все Купчино с прилегающими к нему районами сидит на сайте «Дарудар», в сетевых группах «Отдам даром». Они отдают коляски, кроватки, лекарства, одежду, технику и мебель. Отдают то, что можно продать, потому что в головах у них уже вызрело понимание ценности местного комьюнити, взаимопомощи. А многие берут в дар то, что могут легко купить. Зачем? Это и есть ресайклинг. Это — антипотребительство в широком смысле. Раньше на «Дарударе» толпились любители бессмысленного собирательства, а теперь там все больше идейных антиконсьюмеристов. Из одного только нашего района — толпа. Это в телевизоре плюют на «гейропейские» ценности, а у нас в Купчино эти ценности потихоньку проникают в жизнь. Причем, нормальные европейские ценности.
Например, забота об экологии. Она, конечно, не только в Петербурге произрастает, но здесь — особенно заметна. Например, в нашем городе много магазинов многоразовых подгузников. И просто тьма мамаш, которые сознательно усложняют себе жизнь только потому, что в них проснулась экоответственность. Именно заботой об экологии женщины все чаще объясняют отказ от одноразовых подгузников. Не соображениями экономии, а именно тем фактом, что каждый одноразовый подгузник будет разлагаться примерно 400 лет. Возможно, на митингах нанятые горлопаны в лице резидентов местных дурдомов и кричат, что в Европе — сплошной разврат и шатания нравов, но я-то знаю, что европейские ценности — как раз в антипотребительстве, скромности, продуманном быте и экологической ответственности. А еще они — в семье. В Европе семья — дело монументальное, к нему подходят в зрелом возрасте, а не как бог пошлет. Поэтому в Европе ребенком занимается не только мама, но и папа.
Присмотрелась я... батюшки! В нашем районе, оказывается, полно гуляющих папаш. Папаши толкают перед собой модные коляски, папаши копошатся в песочницах, папаши раскручивают детей на каруселях и спускают их с горок. Причем, в детолюбии замечены не только возрастные отцы — совсем молоденькие мальчишки, еще студенты, упоенно возятся со своими детьми. Конечно, пап с детишками на улицах совсем немного. Конечно, наше Предкупчино пока не Лондон, где от отцов с колясками даже в дорогом ресторане не протолкнуться. Но ведь еще несколько лет назад папаш на наших улицах не было вообще!
А давно ли вы стали встречать мужчин в детских магазинах? По телевизору нам показывают брутальных мужиков, требующих от Путина навести порядки и запереть женщину на кухне, а в жизнь мужики эти все больше растворяются в рядах нормальных мужчин. Или же нормальные разбавляют потихоньку ряды патриархальных мамонтов?
При таких папах мамы всегда выспавшиеся, здоровые, с улыбкой. Конечно, женщины с младенцами в России выглядят преимущественно скверно: они вымотаны недосыпом, измучены недоедом (следствие мракобесных рекомендаций диеты кормящих мам), издерганы вечной спешкой и семейными скандалами. Но появились на улице и спокойные мамы: они свежи, бодры и улыбаются. Кстати, вернулись на скамейки читающие мамаши. Причем, они читают книжки, а не газету «Завтра». Сидят спокойно и читают, а не, уличив момент, спят, клюя в коляску носом.
Из медиапространства к нам прорываются голоса исполненных ненавистью ксенофобов с откровенно фашистскими требованиями: вот они требуют русского мира, вот уже называют Россию спасительницей планеты... В телевизоре таких полно, половина новостной ленты сегодня приходится на этих людей, на тех, кто якобы готов без штанов ходить, репу пареную есть, лишь бы законсервироваться в своем русским мирке. Но это в телевизоре, а в жизни все иначе. В жизни, то есть, в моем районе, люди ходят разных цветов и не ругаются. На детской площадке каких только детей ни встретишь: и таджики, и азербайджанцы, и узбеки, даже есть китайцы, арабчата и негритята! А уж сколько полукровок! Все они гуляют вместе с вполне русскими детьми, и ни разу я не видела, чтобы какая-нибудь русская мама фыркнула на чужого нерусского ребенка. Напротив, они вполне себе дружат с нерусскими мамашами, поочередно приглядывают за детьми друг друга. Это в телевизоре православие и русский дух, а у нас во дворе мать узбечка и папа таджик могут привести детей на площадку и оставить под присмотром вполне русской женщины. А завтра узбечка будет следить за детьми, пока их русская мама отлучится в магазин.
Кстати, о площадках. Их в нашем районе много. В пешей доступности от нашего дома — штук десять. И несколько футбольных/баскетбольных/волейбольных полей. Еще у нас много зелени, кругом парки, большие и маленькие, аллеи. Пока жила и работала исключительно в центре, даже не подозревала, что спальные районы Петербурга так хорошо приспособлены для детских игр и прогулок.
А еще у нас в районе много милых палисадников, клумб, самоорганизованных детских площадок. У парадных и подъездов порой высажены цветы, выложены камнем дорожки, разбиты цветники и газоны. В некоторых палисадниках на многих квадратных метрах устроены целые композиции из цветов, игрушек, качелей. Так как явление это точечно и разнообразно, сразу видно, что здесь — инициатива снизу, а не работа ЖЭКа. Кто разбивает все эти газоны и клумбы? Разве те самые люди, что собираются на Малой Садовой, дабы потом написали, что россияне требуют уничтожать хамон на границе? Разве знаменитый активист НОД слесарь Смирнов, успевший напасть на двух журналистов «Эха», следит за палисадниками? Нет, это делают люди, которые, в отличие от слесаря Смирнова, против Европы и хамона не выступают. Как у них с хамоном дела, я достоверно не знаю, а вот Европа им глаз не застит, потому что люди эти — сами фактически европейцы.
Петербург — европейский город. Даже здесь, на его южной и не самой престижной стороне. Европейская даже наша улица, где поздними вечерами все еще покрикивают пьяные дегенераты, где соседи ругают своих детей матом так, что их слышно из другого подъезда, где немолодые тетки в пергидроле еще шипят недовольно, когда беременных пропускают в магазине без очереди... Да, они шипят, но у нас, в нашем почти что Купчино незнакомые дети здороваются с незнакомыми взрослыми. Просто идет себе ребенок из школы и здоровается вежливо с каждым взрослым. И взрослые у нас тоже здороваются друг с другом. Я в своем подъезде не знаю ни одного соседа, но мы всегда здороваемся.
Да, весь наш район — это полувековые дома с квартирами-клетушками. Да, у нас местами еще разворочены тротуары, в парках бросают окурки, а по ночам неизвестные люди шумно выгребают из урн пивные банки. Да, у нас и на детской площадке еще можно встретить мамашу с тем же пивом. Да, у нас велосипеды с улицы крадут. Да, у нас попадается откровенное быдло! Но ведь большинство-то нормальные! Нормальные! Обычные европейские люди с окраины европейского города. Думаете, в лондонском Брикстоне велосипеды не крадут и пьяные толпы не орут по ночам? Еще как орут!
И вот теперь для меня загадка: почему именно этот город, почему именно Петербург, стал средоточием мракобесия, ненависти, злобы? Почему здесь случился Милонов, почему в Петербурге казаки хлестали геев плетками, почему именно Исаакиевский собор оказался под угрозой передачи РПЦ? Почему в Петербурге музей Набокова забросали черными метками и почему именно этот город научил Москву срывать спектакли и концерты? Почему в Петербурге судили Мадонну и едва не осудили Леди Гагу? Почему, в конце концов, в Петербурге родились все эти люди, что беспощадно потрошат сегодня нашу страну? Ведь Петербург — и впрямь европейский город, даже на южной своей окраине. В Петербурге кровожадные маньяки — и те с европейским налетом, знанием иностранных языков и высоким уровнем личной культуры. Откуда здесь взялось место милоновщине, ума не приложу...
