Город Фергюсон: назвать черное белым

История с бунтом в городе Фергюсон — она о самом главном в Америке. Это — история о главной проблеме американского народа, главной болевой точке и главном же его достоинстве.

В США застрелили чернокожего подростка. Безобидного или не очень — никого не волнует, так как полицейский был белым. Тысячи негров высыпали на улицы. Они кричат про расизм и требуют равенства, потому что считают, будто парня застрелили за цвет кожи, который, в совокупности с возрастом и социальным положением, почти всегда говорит о неблагонадежности. Черный, с воровской окраины, молодой, говорит на сленге? Бандит! Чернокожие это, конечно, не приветствуют. Они-то знают, что не каждый черный — бандит. Возьмите, к примеру, Обаму…

Но Америке все равно, Америка страшно боится асоциальных негритят, черных банд, которые до сих пор процветают на окраинах. Например, я была в пригороде Чикаго, который полностью поделен на сферы влияния банд. Каждая контролирует свой участок вплотную. Любые визиты в город нужно согласовывать с бандитами, даже приезд русских туристов. Бандиты не могут пройти через территорию вражеской банды даже в школу! Да-да, банды состоят приеимущественно из подростков. Вооруженных, часто — бездомных. Во многих бандитских районах нет полиции. В том пригороде Чикаго полиции не было — вместо нее охрану держали добровольцы. Кроме того, жители (те немногие, что не бандиты) получили от НКО грант (!) на найм частной (!) охраны, которая стала патрулировать улицы вместо полицейских.

Что там думает черный, белому наплевать, у белого своя правда. И правда эта в том, что черные — часто асоциальны.

За эту правду белые проголосовали ногами. Когда в Фергюсоне разогнали негров, на улицы вышли белые. Их разогнали еще жестче. Но потом белые снова вышли, да к тому же — проголосовали рублем: за пять дней они собрали 300 тыс. долларов на поддержку полицейского Дэррена Уилсона, который, собственно, и застрелил подростка Майкла Брауна. Отметим, что родителям самого Брауна собрали всего 180 тыс. долларов. Это значит, что население Фергюсона, преимущественно черное, хочет, чтобы полицейские не раздумывая стреляли в подозрительных черных парней. На месте, шестью выстрелами. Невзирая на Обаму.

Это сегодня — едва ли не главная проблема американского общества: белых все еще грабят черные. Можно, конечно, поспорить, назвать черное белым, но это будет неправдой.

Второй момент, который вывел на улицу и черных, и многих белых — это полномочия полиции. Вспомните кадры любого полицейского боевика. Вот бежит подозреваемый в краже $20, черный или белый. Для чистоты примера — пускай будет белым... Красивый белый парень убегает от такого же красивого белого полицейского, который заподозрил чувака в краже двадцатки. Погоня, оба выдыхаются. Красивый белый парень загоняет себя в ловушку тесных переулков, где его настигает полиция. Сержант Смит бешенно орет: «Ложись, руки за голову!» Если парень по каким-то соображениям ложиться сразу не хочет (ну, может быть, он и не крал двадцатки, возможно, у него к Смиту есть вопросы), в него стреляют. Первый выстрел — ранение, второй — на поражение. Доказывать сержант Смит ничего не будет, потому что любой, кого он преследует, обязан лечь и задрать руки за голову. Ты не крал двадцатки? Ты вообще не понимаешь, почему за тобой гонится полицейский с пистолетом? В суматохе от тебя отстали трое твоих детей, ты слышишь их истеричные голоса: «Папа, папа, куда ты?», и тебе совсем не хочется, чтобы твои дети увидели тебя распластанным на асфальте на манер цыпленка табака? Может быть, ты вообще опаздываешь на самолет и тебе некогда лежать, задрав руки? Это твои проблемы, дружок, сержанта Смита они не волнуют, так что давай, ложись на асфальт лицом вниз, руки за голову, даже если тебя только что выписали домой после полостной операции.

Американцев это не устраивает. Американцы слишком чувствительны к свободе. Они возмущены, что их правительство, оказывается, вопреки Конституции, прослушивает телефоны и просматривает переписку (Сноуден произвел фуррор именно сообщениями о том, что АНБ без суда и следствия прослушивает граждан США). И им не нравится, что любой коп может в любой момент положить их на асфальт. С одной стороны, норма, конечно, исходит из общественного блага: в США любой воришка может оказаться вооруженным и застрелить полицейского быстрее, чем тот проверит его карманы. Но ведь воришка может вооруженным и не оказаться?

После выступлений в Фергюсоне Обама сделал едва ли не самое сенсационное за последнее время заявление: он пообещал разоружить полицию. И, знаете, я пока не слышала о массовых протестах против этой инициативы.

Кстати, в Британии полицейские безоружны. Патрули, имею в виду. И ничего.Последнего оружия патрульная полиция лишилась в 2006, кажется, году, после аналогичного инцидента, когда в лондонском метро был застрелен мексиканский подросток. Полицейскому показалось, что парень слишком подозрительно бежит и отказывается остановиться. Парня пристрелили, а позже на записях с камер наблюдения увидели, что застреленный просто спешил на поезд.

Тогда об этом кричала вся страна. Я была в то время в Лондоне и помню, что про мексиканского подростка писали все. Были демонстрации, образовался какой-то благотворительный фонд, который начал собирать деньги для будущих жертв полиции.

А у нас? Кто-нибудь помнит, что было после убийства в полиции питерского подростка Никиты Леонтьева? А, может быть, где-то в России случились митинги после смерти в Казанском ОВД престарелого мужчины, того самого, изнасилованного бутылкой? Тогда, возможно, вы видели митинги в защиту выпавшего из окна Следственного комитета молодого генерала Колесникова?

Сколько у нас запытанных, замученных силовиками, а хоть кто-то вышел? Никто!

Американцы вышли. История в Фергюсоне — это история про американское чувство достоинства.

Когда я была в Америке, то встречалась с профессором политологии университета Иллинойса. Я была крайне удивлена утверждениям профессора о том, что американский народ — аполитичный и нелюбопытный, что американский гражданин читает мало новостей и не проводит часы в высокоидейных кухонно-табуреточных спорах. Но у него — американца — есть один полезный навык: если что-то случится, он выходит на улицу. Всегда.

Американское правительство это знает.

И оно, кстати, знает, что российские граждане на улицу не выйдут, своего тирана они усмирять не будут, что гражданского общества в России нет. Функции гражданского общества — контроль российской власти — взяли на себя западные страны.

И не стыдно?

Город Фергюсон — он, конечно, про американцев, про их проблемы, боль и достоинство. Но он и про нас, про России. Про российский страх, темноту, забитость и беспросветное раболепие.