Люди пегой масти

«Водитель разорвал пятитысячную купюру у пассажира-ребенка и забрал половину купюры себе». «В роддоме умерли девять детей, главрач не вышла к родителям». «Владелец бойцовой собаки не стал разговаривать с родственниками укушенных».

Вы думаете, почему именно сейчас повалили такие новости? Думаете, рубль упал, зарплаты сократились, бизнес удавили, народ в страхе и моря Средиземного не видя слетел с тормозов и потому утопает в ненависти? Думаете, пропаганда раздраконила россиян на безобразия? А, может, перспектива установления в стране монархии?

Все ерунда! Я вам скажу, кто это делает. Кто теперь обижает детей, кто не считает нужным отвечать за убийства и тяжкие увечья.

А делают это потомки советских вертухаев, чекистов, партийных работников, сотрудниц ОВИРа, поварих в детских садах и заведующих колбасных цехов. Это потомки людей, которые точно знали, насколько терпелив, безответен и безопасен советский человек. Палачи и грабители десятилетиями убивали, пытали, травили, грабили. Десятилетиями! И, за редким исключением в виде съехавшей с рельс сталинской машины террора, ничего им за это не было. И дети палачей, их внуки, правнуки прекрасно это запомнили: пытай, воруй, убивай — ничего тебе за это не будет. Ничегошеньки! Ни служебного взыскания, ни общественного осуждения. Ни-че-го! В 1990-е палачи и их дети затаились — а вдруг люстрация? А вдруг — самих к стенке или заставят каяться на школьном утреннике? Не поставили. Не заставили. Палачи с детьми вздохнули спокойно. Однако тут им стало не до унижений, не до оскорблений, не до пыток и убийств — в сытые 2000-е они вместе с прочими гражданами пустились в погоню за кредитами, плазменными панелями и путевками all inclusive. Но кредитов больше не дают, в Египет не возят — потомки палачей, сволочей и грабителей стали искать развлечение в том, в чем знали толк еще их отцы и деды — в попирании слабого. А уж они-то, их деды, точно усвоили, что можно советского человека и в бараке в одной комнате по три семьи селить, и током пытать, и яйца отрезать, и ногти рвать — ничего за этого человека не будет. Можно у человека детей забрать и в Афганистан отправить — он только спасибо скажет. Можно просто убить краном на стройке — тоже ничего не будет. Советского человека можно было за 80 рублей в месяц иметь и в хвост, и в гриву, и по кругу. Они это точно знали. Знали и передали своим детям-внукам, потому что никто не помешал. Никто не осудил, никто не посчитал нужным выволочь всю эту сволочь на солнце и публично объявить сволочью.

Не было люстрации, не было всеобщего покаяния. Пожалели. Испугались. Заявили, что и палачи люди, что сволочь не сволочь и что вообще настало время не прошлое вспоминать, а будущее строить.

Вот и построили. Я утверждаю: забрать деньги у подростка не моргнув глазом, не посчитать нужным объясниться за смерть девяти детей, не увидеть проблемы в том, что твоя собака кого-то кусает, могут только те, кто точно знает, что с нашими людьми это можно делать безнаказанно. Причем можно именно сейчас. Откуда они чувствуют момент? Родители научили.

Впрочем, нет, не только потомки палачей знают, что пришло время не отчитываться за девять детских жизней. К сожалению, потомки советских жертв это тоже очень хорошо знают. Потомки тех, кого пытали в подвалах, забивали в лагерях, у кого отбирали жилплощадь, кого гноили в бараках на пяти квадратных метрах. Им в 1990-е тоже забыли сказать, что их семьи страдали несправедливо. Забыли принести извинения. В итоге эти люди усвоили всю ту же правду: в нашей стране унижать, пытать, убивать можно безнаказанно. Сегодня такой человек может чужого ребенка выставить на мороз — ничего не будет. Кому, как не ему, чью семью безнаказанно унижали почти сто лет, знать это? Он знает и выставляет. На мороз.

Как это ни горько, но палачи и их жертвы вместе народили людей одной и той же масти — пегой. Под цвет омоновской формы. Эти-то люди сегодня давят тебя машинами, травят собаками, убивают дубинкой и искренне считают, что им за это ничего не будет. Совершенно отдельная категория преступлений, совершаемых мелкими людьми из соображений большой самоуверенности. Кто такой водитель автобуса? А кто такой житель дешевой панельной многоэтажки? А главврач провинциального роддома кто такая? Кто они такие, чтобы вдруг возомнить, будто им за убийства, увечья и оскорбления ничего не будет? Да никто! Просто дети, просто внуки тех, кто сам убивал и пытал. Кого пытали.

Вот что бывает, когда десяткам миллионов забыли объяснить, что насилие и убийства больше не являются основой государственной системы.

Водитель, который забирает у подростка все деньги и спокойно едет домой пить чай, уверен, что живет в рамках системы. Что он — часть системы и не заслуживает наказания, ведь его отцы, его деды делали также и ничего не заслужили.

Мы с вами в этой стране еще не все самое страшное видели. Пытки в ОВД «Дальний», выселение многодетных в сугробы, убийства в сиротских приютах — капля в море. И разгул 1990-х — капля. Море еще впереди. Море из миллионов безнаказанных палачей и их неотомщенных жертв.

Множество стран знали, что нельзя преступников оставлять безнаказанными, когда их миллионы. Германия, Польша, Чехия, Чили... Эти страны не побоялись признать, что у них сотни тысяч и миллионы были преступниками или их пособниками. А у нас побоялись...

Когда наступят новые времена, новым россиянам придется каяться не только за себя и за своих родителей, но за дедов и прадедов тоже. И пока каждая учительница не придет в учительскую и не скажет публично: да, я на выборах голоса приписывала, отец мой в департаменте на госзакупках воровал, дед очередями на квартиры торговал, а прадед пытал в ГУЛАГе политических... Пока так не скажет каждый, пока каждого не заставят ответить за себя и дать оценку поступкам близких, ничего в нашей стране хорошего не будет. Ничего! Поколение людей, которые уверены, что могут отмалчиваться после девяти детских смертей, выжигается только публичным покаянием, публичным осуждением, коллективной и личной ответственностью. И если кто-то говорит вам о необходимости простить, о времени забыть и зашагать дружно в новое будущее, обходите такого человека стороной — уверяю вас, что с ним в его будущее вам лучше не ходить.